Тайна за семью замками

— Я всего лишь обрисовала ситуацию.

— Ладно, пошли, — сдалась я.

Прежде чем покинуть дом, Любка замаскировала рюкзаки под нас, прикрыв их одеялами, и мы выскользнули во двор.

— А лопаты? — осенило меня.

— Я позаимствовала две лопаты у бабули, они лежали в сарае, я их перенесла в кусты, пока никто не видел.

Мы взяли Любкины трофеи и выглянули на дорогу, она утопала в темноте, вокруг стояла тишина.

— Пошли, — подтолкнула меня вперед Любка, и я посеменила, держась кустов. Света не было ни в одном доме, включая Гришин.

— Утомился наш красавчик, — отметила Любка, и мы потопали дальше, свернули направо и вскоре стояли возле задней калитки Аркашкиного дома.

Любка взялась рукой за ручку калитки, а я вдруг спросила:

— А Аркашка в доме лежит?

Рука подруги замерла, как, в прочем, и она сама.

— Ты мне это зачем сказала? — раздался через мгновенье ее грозный шепот.

— Просто в голову пришло.

— Вечно тебе что-то не то придет, что теперь делать?

— А что делать? Он же мертвый, лежит и лежит.

— Василиса, — Любка вдруг задрожала, — ты, видать, забыла, что деревня у нас не простая.

— А золотая, — поддакнула я, — но не настолько, чтобы Аркашка ожил и вышел к нам.

— Что же такое говоришь, прости господи, — Любка даже перекрестилась, хотя раньше я за ней такой набожности не замечала.

Я разозлилась, отодвинула ее в сторону и прошла во двор.

— Ты идешь? — шепнула ей, и подруга посеменила за мной, опасливо озираясь по сторонам.

— Смелости у тебя, Васька, — покачала она головой.

— Он мертвый, бояться надо живых.

Тут я поморщилась, никак общение с дедом наложило на меня отпечаток.

— Лучше никого не бояться.

— Копай, и станет не до страхов.

Я оказалась права, потому что копать — это вам не языком ворочать. Мы обкопали корни, потом пошли в глубь. Работа шла ни шатко, ни валко, я вспотела, Любка рядом тоже пыхтела, и явно не от удовольствия.

— Одного не понимаю, — просопела я, — какого черта мы вообще здесь копаем?

— Я же объясняла.

— Да я помню, всеоружие и все такое. Но, по-моему, разумней бросить все и уехать домой.

— А как же бабуля? — Любка даже приостановилась.

— Не будешь трогать тайну, она и сохранится лучше, — выдала я, никак меня пробило на высокопарность.

— Поздно уже не трогать, и так чуть ли не по чужим следам идем.

Тут моя лопата в очередной раз на что-то наткнулась, я залезла рукой в яму, порылась и нащупала что-то вроде целлофанового пакета.

— Что там? — заволновалась подруга.

— Кажется, коробка в пакете.

— Доставай скорей!

Я бросила лопату и залезла в яму второй рукой, раскапывая коробку. Вскоре я вытащила ее наружу, Любка на мгновенье осветила находку фонарем, но тут же погасила свет.

— Вот оно, — заявила она, а я, даже не видя, поняла, что глаза у Любки загорелись.

— Как думаешь, — охладила я ее пыл, — там еще что-то может быть? Не хотелось бы прошляпить важное из-за собственной глупости.

— Предлагаешь еще копать? — энтузиазма в вопросе я не услышала, но за лопату Любка взялась.

Еще какое-то время мы молча копали, пока не стало понятно, что вряд ли Аркашка прятал что-то на такую глубину. Решив заканчивать, мы принялись работать в обратную сторону. Это оказалось легче, но время все равно заняло. Наконец, мы притоптали землю, стараясь придать ей неповрежденный вид, и покинули двор тем же путем. Коробку я запихнула под кофту, благо размеры ее позволяли, и мы тронулись домой. Стоило перестать работать, как настроение у Любки улучшилось, эту особенность я заметила за ней давно. Подруга достала телефон, насвистывая какой-то мотив, и посмотрела время.

— Смотри-ка, за два часа обернулись.

Я вдруг замерла и ткнула пальцем вперед.

— Что это?

Любка уставилась в указанном направлении.

— Что за свет? — не поняла она, и тут до нас дошло.

— Пожар, — выпалила я, Любка кивнула, и мы бросились в сторону света.

— Это же наш дом, — заверещала подруга, подбегая ближе.

Я бросилась в калитку, кинула лопату в кусты и понеслась к дому.

— Баба Маша, Сашка, — заорала я, врываясь внутрь, было дымно, но огонь до кухни еще не дошел, — пожар! Горим!

Я толкнула Сашкину дверь, после чего ринулась к бабульке.

— Что? — подскочила она, волосы растрепаны, взгляд непонимающий, — что такое?

— Дом горит, — я принялась ее поднимать, она поддалась мне, еще не понимая, и вдруг запричитала:

— Батюшки святые!

Мы выскочили в кухню, появился испуганный Сашка.

— Горим, — крикнула я ему, выводя старушку к дверям.

Сашка на мгновенье растерялся, но тут же заносился по дому, что позволило мне незаметно стянуть с печи рюкзак и сунуть в него коробочку. Я выскочила на улицу, следом за мной Сашка с какими-то бумагами в руках, наверное, с документами. На улице собирались соседи, оказалось, Любка побежала за помощью. Судя по крикам, кто-то пытался тушить пожар, хотя полыхало будь здоров. Вокруг царила суматоха, подруга выловила меня за руку и увела в сторону.

— Коробочка у тебя?

Я кивнула на рюкзак.

— Давай его сюда, надо спрятать находку.

Я сунула рюкзак ей в руки, и Любка растворилась в толпе.

— А Сашка-то где? — раздался голос бабы Маши, и мне сразу стало не до подруги.

— Он в доме, — крикнул кто-то в ответ, а я вдруг подумала: «У него же в комнате самогонный аппарат, спирт».

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы пулей рвануть в горящий дом, кто-то закричал мне вслед, но я уже не слышала, оказавшись в сильном дыму. Я наугад бросилась к Сашкиной комнате, она вовсю полыхала. Столкнувшись с ним, я заорала:

— С ума сошел? Рвануть же может!

Тут сверху что-то начало с грохотом падать, я согнулась в три погибели и почувствовала, что начинаю задыхаться. Голова закружилась, я с трудом стала подниматься, и меня подхватил Сашка.

— Держись, — прокричал он, пробираясь через огонь.

— Саша, — прошептала я.

Тут что-то громыхнуло, и на нас полетела огненная балка, а дальше я провалилась в темноту.

Очнулась я оттого, что кто-то плескал мне в лицо водой. Приоткрыв глаза, увидела над собой встревоженную троицу: Любку, Сашку и Гришу.