Тайная доктрина. Том II

Это только естественно и так оно должно быть, ибо в течение нескольких лет таково было впечатление, произведенное и на скромную писательницу этих страниц. Рожденная и воспитанная в европейских материалистических и считающихся цивилизованными странах, она с величайшим трудом усвоила вышеизложенное. Но имеются известного рода доказательства, которые с течением времени становятся неопровержимыми и неотрицаемыми для каждого серьезного и непредубежденного ума. В течение целого ряда лет такие доказательства были предложены ей, и теперь она вполне убеждена, что наша настоящая Планета и ее человеческие Расы должны были родиться, расти и развиваться именно этим путем и никаким другим.

Но это является личною точкою зрения писательницы, и ее ортодоксальность не может иметь большего веса, чем любая иная «доксальность» – в глазах тех, для кого каждая новая теория является ересью до тех пор, пока не будет доказано обратное. Потому мы, оккультисты, вполне готовы к таким вопросам, как следующие: «Как можем мы знать, что автор не выдумал всю эту схему? И предположив, что он не выдумал, кто может сказать, что все предыдущее, как оно дано в Станцах, не есть продукт воображения древних? Как могли они сохранить рекорды такой огромной, такой невероятной древности?»

Ответ, что история этого Мира, со времени его образования и до его конца, «запечатлена в созвездиях», то есть, начертана в Зодиаке и в универсальном символизме, ключи от которого хранятся у Посвященных, вряд ли удовлетворит сомневающихся. Сомневаются сильно и в древности Зодиака Египта и абсолютно отрицают древность Зодиака Индии. Как сказал однажды автору один непосвященный друг: «Ваши заключения часто превосходны, но ваши предпосылки всегда сомнительны». На это был дан ответ, что, по крайней мере, один пункт относительно научных силлогизмов был выигран, ибо, за исключением нескольких проблем из области чисто физических наук, предпосылки и заключения ученых настолько же гипотетичны, как и почти неизменно ложны. И если они не кажутся такими несведущим людям, то причина этому просто в том, что эти профаны, принимая научные данные на веру, как это свойственно им, весьма мало сознают, что как предпосылки, так и заключения обычно являются продуктом тех же мозгов, которые, несмотря на свою ученость, все же не непогрешимы – трюизм, который ежедневно доказывается постоянною сменою научных теорий и спекуляций.

Как бы то ни было, но рекорды храмов, зодиака и преданий, так же как и идеографические анналы Востока, как они читаются Адептами священной Науки Видия, нисколько не более сомнительны, нежели так называемая древняя история европейских народов, ныне изданная, исправленная и обогащенная археологическими открытиями на протяжении полувека, так же как и весьма проблематичное чтение ассирийских табличек, фрагментов клинописи и египетских иероглифов. Наши данные тоже основаны на этих же «чтениях», – не говоря уже о почти неистощимом количестве тайных трудов, о которых Европа ничего не знает – в добавление к совершенному знанию Посвященными символизма каждого слова, таким способом записанного. Некоторые из этих рекордов принадлежат к огромной древности. Каждый археолог и палеонтолог знаком с идеографическими произведениями некоторых полудиких племен, с незапамятных времен пытавшихся выразить свои мысли в символах. Это был древнейший способ записи событий и мыслей. И насколько древним является знание это в человеческой расе, можно видеть по некоторым признакам, несомненно идеографическим и найденным на топориках периода Палеолита. Племена краснокожих индейцев в Америке лишь несколько лет тому назад, говоря относительно, подали прошение президенту Соединенных Штатов даровать им во владение четыре небольших озера, причем прошение было написано на тонкой поверхности куска ткани, покрытого едва лишь дюжиною изображений животных и птиц. Американские дикари обладают многими такими различными видами письма, но никто еще из наших ученых не ознакомился или даже не знает что-либо о раннем иероглифическом шифре, все еще сохраняемом в некоторых Братствах и называемом в Оккультизме – Сензар. Кроме того, все те, кто решил рассматривать такие способы письма – то есть, идеографы краснокожих индейцев и даже китайские знаки – как «попытки ранних рас человечества выразить свои неразвитые мысли», конечно, будут возражать против нашего утверждения, что письмо было изобретено атлантами, а вовсе не финикиянами. Действительно, утверждение, что письмо было известно человечеству многие сотни тысячелетий назад, тогда как филологи заявили, что письмо не было известно в Индии в дни Панини, так же как и грекам во времена Гомера, такое утверждение будет встречено всеобщим неодобрением, если и не молчаливым презрением. Несмотря на все отрицания и насмешки, оккультисты будут поддерживать это заявление просто на следующем основании: от Бэкона и до современного нам Корол. Общества мы имеем слишком длинный период времени, полный самых забавных ошибок, сделанных наукою, чтобы заставить нас уверовать в современные научные предположения, скорее, нежели в утверждения наших Учителей. Наши ученые говорят, что письмо не было известно Панини; и, тем не менее, этот мудрец составил грамматику, которая содержит 3996 правил и является наиболее совершенной из всех грамматик, когда-либо составленных. Наиболее щедрые допускают, что Панини жил едва лишь несколько столетий до Р. Хр.; но скалы Ирана и Центральной Азии – откуда, согласно филологам и историкам, пришли в Индию брамины, предки этого самого Панини – покрыты письменами, относящимися, по крайней мере, к двум или трем тысячам лет назад, и к двенадцати тысячам, по мнению некоторых бесстрашных палеонтологов.

По Гроту, письменность была ars incognita в дни Гезиода и Гомера, и не была известна грекам еще в 770 году до Р. Хр.; и, в то же время, финикияне, которые изобрели ее и знали письменность еще в 1500 до Р. Хр. [1020] , жили среди греков, постоянно вращаясь среди них! Все эти научные и противоречивые заключения испарились, однако, в воздухе, как только Шлиманн открыл [a] местоположение древней Трои, реальное существование которой так долго рассматривалось как басня, и [b] раскопал из этого места глиняные сосуды с надписями на языке, не известном палеонтологам и все-отрицающим санскритологам. Кто будет ныне отрицать Трою или эти архаические надписи? Как свидетельствует проф. Вихров:

1020

Это исторический факт, что Санхуниафон собрал полный рекорд о финикийской религии из анналов и государственных документов в архивах еще более древних финикийских городов и написал труд финикийскими письменами в 1250 г. до Р. Хр.

«Я сам был свидетелем двух подобных открытий и помогал собирать осколки этих предметов. С тех пор клеветники, не постыдившиеся обвинить исследователя в обмане [1021] , давно умолкли».

Также и правдивые утверждения женщин подверглись той же участи, что и достоверные утверждения мужчин. Дю Шайю, Гордон Кюмминг, г-жа Мериан [1022] , Брюс и множество других были обвинены во лжи.

Автор «Мифических Чудовищ», приводящий это сведение в Введении, говорит»: [1023]

1021

Проф. Вирхов в Добавлении I к труду Шлиманна «Ilios», Мюррей, 1880.

1022

Госсе пишет о последней: «Она рассматривается как совершенная еретичка, которой не следует верить, ибо она сфабриковала ложную естественную историю и выдумала ложные научные факты» («Romance of Natural History», II серия, стр. 227).

1023

Стр. 9, 10.

«Около двухсот лет тому назад г-жа Мериан была обвинена в сознательной лжи за ее описание птицеядного паука. Но в наши дни… достоверные наблюдатели подтвердили этот факт и для Южной Америки, Индии и других стран.

Также и Одюбон был обвинен ботаниками в измышлении желтой водяной лилии, которую он изобразил в своей книге «Птицы Юга» под именем «Nymphaea Lutea», и после того, как это обвинение висело над ним в течение нескольких лет, утверждение его было подтверждено, наконец, открытием давно утерянного цветка во Флориде…… 1876». [1024]

1024

«Popular Science Monthly», № 60, Апрель 1877.

И как Одюбон был прозван лжецом за это и за его Haliaetus Washingtonii [1025] , так и Виктор Гюго был осмеян за его замечательное описание морского рыбы-чёрта и человека, ставшего его злосчастной жертвой.

«Факт этот был высмеян как чудовищная невозможность; однако, через несколько лет на берегах Ньюфаундленда были открыты осьминоги со щупальцами, простиравшимися на тридцать футов в длину и способными втянуть под воду лодку значительных размеров; эти действия их были воспроизведены века назад … японскими артистами». [1026]

1025

Д-р Ковер пишет: «Эта знаменитая птица из Вашингтона оказалась мифом; Одюбон или ошибся, или же, как некоторые без колебания утверждают это, он солгал о ней».

1026

Там же, стр. 10, 11.

И если Троя отрицалась и рассматривалась как миф; если существование Помпеи и Геркуланума было объявлено вымыслом; а путешествия Марко Поло высмеяны и названы нелепыми баснями, подобно сказкам барона Мюнхгаузена, то почему автор «Разоблаченной Изиды» и «Тайной Доктрины» должен ожидать лучшего обхождения? Чарльз Гульд, автор вышеприведенного тома, приводит в своем превосходном труде несколько строк из «Макмиллан» (1860), которые так же правдивы, как сама жизнь, и слишком близко касаются этой темы, чтобы не быть приведенными здесь:

«Если натуралист, во время ли своего посещения таких мест на земле, которые еще находятся вне обычных путей, или же в силу счастливой случайности, найдет странное растение или животное, он тотчас же будет обвинен в измышлении… Как только установят, что данный вид грешит против предвзятых представлений, великий (ложно?) руководящий дух, именуемый a priori и внушающий философам их всезнание pro re nata, начинает нашептывать, что подобная вещь не может существовать и, как следствие, выносится обвинение в мистификации. Сами небеса были обвинены в мистификации. Когда Леверрье и Адаме предсказали появление планеты на осно вании своих вычислений, то некоторыми лицами серьезно утверждалось, что планета, появление которой было вычислено, не была этой планетой, но другой, которая тайно и не к месту проскользнула по соседству к настоящему телу. Склонность заподозревать обман сильнее, нежели сама склонность к обману. Кто был тот, кто первый заявил, что классические писания Греции и Рима были одной чудовищной мистификацией, учиненной монахами, в эпоху, которую автор так же мало склонен или даже меньше, нежели д-р Майтланд, назвать веками тьмы?». [1027]

1027

«Мифические Чудовища», стр. 13, примечание.

Пусть будет так. Никого из тех сомневающихся, кто примет Тайную Доктрину за «мистификацию», не заставляют, даже не просят поверить нашим утверждениям, которые уже были объявлены такой мистификацией некоторыми весьма способными американскими журналистами, даже до сдачи этого труда в печать. [1028]

Также нет необходимости, чтобы кто-либо поверил в Оккультные Науки и Древние Учения, прежде чем он узнает что-либо о своей Душе и уверует в нее. Ни одна великая истина никогда не была принята a priori, и обычно проходило столетие или два, прежде чем проблески ее начинали вспыхивать в человеческом сознании, как возможная правда, исключая те случаи, когда утверждение какого-либо факта подтверждалось его достоверным открытием. Истины наших дней являются ложью и заблуждениями дней вчерашних и vice versa. И настоящий труд будет оправдан частично или целиком лишь в двадцатом столетии.

1028

Уже в июле 1888 г., когда Манускрипт этого труда еще не оставил моего письменного стола, а Тайная Доктрина была совершенно не известна, она уже была объявлена не более, нежели продуктом моего мозга. Вот те лестные выражения, в которых «Evening Telegraph» (в Америке) высказывался об этом, еще не напечатанном, труде в своем выпуске от 30 июня 1888 г.: «Среди захватывающих интерес книг за Июль находится новая книга г-жи Блаватской о Теософии… (!) «Тайная Доктрина»… Но потому только, что она может окунуться назад в невежество браминов… (!?) не доказано еще, что все, утверждаемое ею, есть истина». И раз такой предубежденный вердикт был вынесен на основании ошибочного представления, что моя книга уже вышла, и обозреватель уже ознакомился с нею – что не могло быть и не было – то теперь, когда книга эта действительно вышла, этот критик должен будет поддержать свое первое утверждение, несмотря на то, правильно оно или нет, и, вероятно, он выйдет из этого положения, применив еще более хлесткую критику.