Тайная вечеря
Шрифт:
— Так, значит, ты из Феррары, как и донна Беатриче... — произнес я, усаживаясь на убогую постель и давая ему время привыкнуть к свету. Он утвердительно кивнул.
Юноша никогда прежде не слышал моего голоса и толком не знал, кто я такой.
— Сколько тебе лет, сынок?
— Семнадцать.
«Семнадцать лет! — подумал я про себя. — Да он совсем мальчишка». Марио, удивляясь столь странному визиту, не сводил глаз с моего черно-белого одеяния. Честно говоря, между нами сразу пробежала искра взаимной симпатии. Я решил этим воспользоваться.
— Ну, хорошо, Марио Форцетта. Скажу, почему
— Я всегда говорю правду, падре.
Юноша сел рядом со мной. Он действительно мало походил на опасного преступника. Несколько тощий и сутулый, он совершенно очевидно был не приспособлен для физического труда. Неудивительно, что Джакаранда легко одолел его.
— Ты был учеником маэстро Леонардо, верно? — поинтересовался я.
— Верно.
— А что произошло? Почему ты оставил его мастерскую?
— Я оказался недостоин его. Маэстро очень требователен к своим ученикам.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что я не выдержал предложенных им испытаний. Да и только.
— Испытаний? Какого рода испытаний?
Марио глубоко вздохнул, разглядывая скованные цепью кисти рук. Я заметил, что его запястья уже посинели.
— Испытаний интеллекта. Маэстро недостаточно, чтобы его ученики умели смешивать краски или делать наброски на картоне. Он требует от них живости ума...
— Да, но что это за испытания? — настаивал я.
— Однажды он попросил меня истолковать несколько его произведений: привел меня к «Вечере», когда она была едва начата, а затем в замок герцога, чтобы показать написанные портреты. Думаю, я плохо справился с заданием, потому что вскоре он попросил меня покинугь его мастерскую.
— Понятно. Именно поэтому ты и решил отомстить, ограбив его?
— Что вы? Ничего подобного! — разволновался Марио. — Я бы никогда не ограбил маэстро. Он был для меня как отец. Он повсюду водил нас, учил работать и даже кормил. Когда денег не хватало, он собирал нас в вашей трапезной — в соборе Санта Мария, усаживал, как апостолов, за длинный стол и, отойдя в сторону, рассматривал нас, пока мы принимали пищу...
— В таком случае, ты был свидетелем того, как рождалась «Вечеря».
— Конечно. Это великое произведение маэстро. Он много лет занимался исследованиями, прежде чем написать эту картину.
— Изучая книги вроде той, которую ты украл?
— Я ничего не крал, падре! — вновь запротестовал Марио. — Дон Оливерио попросил меня пойти в его мастерскую и взять в библиотеке старинную книгу в синем переплете.
— Это и есть кража.
— Да нет же. В последний раз, когда я был в мастерской, я попросил ее у маэстро. Я объяснил, что мне она необходима, чтобы выполнить задание моего нового хозяина.
Он вручил мне тот самый том, который я позже передал дону Оливерио. Маэстро дал мне книгу в подарок В память о моем ученичестве у него. Он сказал, что она ему больше не нужна.
— И ты решил продать ее сеньору Джакаранде.
— Мастер Леонардо сам учил меня, что следует просить денег у тех, у кого они есть. Поэтому я и назвал
цену. Вот и все. Но дон Оливерио не стал слушать моих разъяснений. Вне себя от ярости, он вручил мне шпагу и заставил участвовать в дуэли, отстаивая свою честь. Потом запер меня здесь.Рассказ мальчика показался мне правдивым. Наверняка Марио был искреннее жадного торговца древностями, готового ради пригоршни дукатов использовать в своих спекуляциях монахов и неискушенных юношей. Мне пришла в голову идея использовать Марио в своих целях. Быть может, знания бывшего ученика Леонардо, мастера головоломок, помогут мне справиться с моими загадками?
Я решил попытать счастья.
— Что тебе известно о карточной игре, в которой появляется одетая монахиней францисканского ордена женщина с книгой в руках?
Марио смотрел на меня в изумлении.
— Тебе известно, о чем я говорю?
— Дон Оливерио дал эту карту, отправляя меня к маэстро за книгой.
— Продолжай.
— Когда я пришел к маэстро со своей просьбой и показал эту карту, он рассмеялся. Он сказал, что здесь скрыта большая тайна и он никогда не станет со мной о ней говорить, если только я не додумаюсь сам. Он всегда так поступает. Никогда ничего не объясняет, пока ты сам это не поймешь.
— А он объяснил тебе, как достичь понимания?
— Маэстро всех своих воспитанников учит понимать скрытый смысл вещей. Он преподавал нам Ars Memoriae древних греков, иудейские нумерологические шифры, оккультную математику Пифагора... Хотя, как я уже сказал, я был глупым учеником и не понял многих уроков.
— Ты бы потрудился для меня над одной загадкой, если бы я тебя об этом попросил?
Марио задумался на секунду, но кивнул.
— Это загадка, достойная твоего бывшего учителя, — пояснил я, извлекая из кармана клочок бумаги, чтобы объяснить ему суть проблемы. — Здесь зашифровано имя человека, которого я разыскиваю. Внимательно изучи этот текст. — Я протянул ему тот клочок. — Сделай это для меня. В благодарность за подарок, который я намереваюсь тебе сегодня преподнести.
Юноша поднес бумагу к свету, чтобы лучше рассмотреть слова на ней.
— «Oculos ejus dinumera»... Это латынь.
— Да.
— Так, значит, вы меня освободите?
— Сначала я должен задать тебе еще один вопрос, Марио. Насколько я понял, ты сказал дону Оливерио, что Леонардо пользовался этой книгой для создания образа одного из апостолов «Вечери»?
— Это так и есть.
— Кого из апостолов, Марио?
— Апостола Матфея.
— А ты знаешь, почему он использовал ее, создавая этот образ?
— Думаю, да... Матфей был составителем самого известного из Евангелий Нового Завета, и маэстро хотел, чтобы человеку, лицо которого будет использовано для образа этого апостола, было присуще подобное благородство.
— И что же это за человек? Платон?
— Нет, не Платон, — улыбнулся юноша. — Этот человек еще жив. Возможно, вы о нем слышали. Его зовут Марсилио Фичино. Он перевел Divini Platonis Opera Omnia. Как- то я услышал, как маэстро сказал, что, когда он изобразит его на одной из своих картин, это будет сигналом.