Тайны имперской канцелярии

В общем, в любом случае, они на место не вернутся или, по крайней мере, будут иного содержания.

Да-а... Жаль, конечно. Это ведь история. Что скажут потомки?..

Да, ничего. Откуда им знать, как было и что, когда мы сами об этом узнаем просто случайно, а иногда и вовсе умалчиваем и что-то скрываем.

Да и какая разница в этом. Будет один царь или другой, или из какого он роду. Хотя нет, почему же?

Если когда-либо сбросят все же царя, а потом через какое-то время захотят восстановить, то возможно и понадобится все для доказательства принадлежности к трону. Но зачем?

Неужто, люди будут так глупы, чтобы повторять это дважды?

Нет, дело в другом. Дело в том, что возможно они захотят узнать правду о своем прошлом и о самих царях.

Что ж, в таком случае надо им помочь. Но как? Восстановить вряд ли удастся, а собрать какие-то другие доказательства? Но какие и где они?

Бог его знает. А надо ли все это вообще?

Живем раз и нечего заботиться о наследии. Пусть, как хотят, так и разбираются. Все ж, не одни дураки будут. Кому-нибудь, да дойдет в голову.

В стороне ребер снова что-то кольнуло, и граф поморщился.

Где же дворник, что-то его долго не видать?
– думал он, крутя головой по сторонам, - да и время уже предостаточно.

А ,может?.. Холодный пот прошиб его голову. Может, это все намеренно. И дворник с его нелепым рассказом о кукле, и барин, кричащий на него с яростью?..

Возможно ли такое?

– Да, - соглашался он внутри себя, - вполне.

Потому и нет его до сих пор, а значит, он оставлен здесь на произвол. Так, до особого чьего-то распоряжения...

Но, как тогда прокормиться? Граф снова посмотрел в сторону небольшого стола и с удивлением обнаружил на нем что-то наподобие жалкого завтрака.

Ага, значит, обо мне кто-то все ж заботится и даже кушанье на столе.

Губернатор потихоньку слез с кровати и очень медленно пошел к столу, изнемогая от боли в боках и в отдельных местах по всему телу.

– Плохо дело, - думал он, отодвигая стул и садясь за стол, - наверное, ребра все ж больше повреждены. И кому только в голову взбрело такое - убить меня, разбив карету. Уж проще было бы отравить, подсыпав яд в кушанье. И тут снова пот прошиб его тело. Господи, а может, это так и есть.

И граф положил на стол занесенную было вилку. Как же проверить это?

Он снова медленно встал и подошел к небольшому окошку. Сквозь обмерзшие стекла было тяжело смотреть, но все же он углядел, как снаружи, чуть поодаль, метрах в десяти снуют туда-сюда люди.

Значит, дворник не обманул, что он у барина в прислуге, - думал губернатор, всматриваясь в какие-то темные решетки перед дорогой. Только где вот он сам сейчас?

Ответа, к сожалению, не было.

Граф подошел к двери и потянул ручку на себя. Она не поддалась.

– Значит, заперта, - тихо прошептал губернатор, отходя снова к окошку.

Делая невероятные усилия: вдыхая и выпуская воздух, граф все же смог добиться небольшого расширения отверстия в окошке от мороза. Теперь, ему стало гораздо виднее и, прикоснувшись к холодному стеклу лбом, граф всматривался в то, что творилось за окном.

С удивлением он обнаружил того же дворника, который чуть поодаль ворот бросал без устали снег лопатой.

– Ага, - обрадовался он, - значит, дворник меня не обманул. Просто, он занят работой, а пока я спал - приготовил мне завтрак.

Но верно ли это? Какая-то внутренняя сила убеждала, что это вовсе не так.

Но граф ей не поверил и решил взяться за еду. Тихонько дойдя до стола, губернатор сел на стул и опять поднес вилку ко рту.

Неожиданно для него самого внутри что-то оборвалось, и он потерял сознание.

Тело медленно сползало со стула и тянуло за собой скатерть с посудой. Грохнула вся домашняя утварь вместе с телом, и наступила тишина.

Спустя полчаса в комнату вошел человек довольно высокого роста и скрытым лицом. Склонившись над телом и ощупав руку, он тихо произнес:

– Готов, - после чего спокойно вышел наружу и удалился.

Граф еще долго лежал на полу, пока в комнату не забежал совсем окоченевший дворник.

– Батюшки мои, - обескураженно вымолвил он, завидев распростертое тело вместе с опрокинутой на пол посудой, - что ж это такое? Неужто, умер. О, господи, - и дворник принялся креститься.

Спустя минуту он вышел и запер за собой дверь. Тело оставалось неподвижным.

Через время дворник вернулся с каким-то невысокого роста человеком в потертой одежде. Тот, склонившись над телом и ощупав с самых разных сторон, тихо произнес:

– Он мертв и уже давно, - после чего встал и, разведя руки в стороны, ушел.

Дворник вышел следом, но затем быстро воротился. Он схватил тело под руки и отволок в угол, к шкафу.

Собрав остатки пищи, разбросанной на полу, он вынес ее собаке.

– Не пропадать же добру, - тихо проговорил он, бросая все это в глубокую миску.

Собака подбежала и довольно завиляла хвостом от вида целой горы вкусной еды. Дворник похлопал пса по шерсти и возвратился внутрь.

Собрав наскоро разбитую посуду и остатки пищи, он вынес их на мусор.

Возвратившись, дворник зачем-то оглядел комнату и, приняв только ему известное решение, снова вышел наружу.

Спустя минут двадцать он пришел обратно, держа в руках какую-то лошадиную попону и веревку.

Гаврила раскинул ее посреди комнаты и приблизился к телу.

Взяв его все так же под руки, он потихоньку потащил к центру. Аккуратно положив на попону и завернув ее края, обвязал все веревкой. Получилось нечто вроде длинного увертка.

Дворник вытащил его наружу и возложил на заранее приготовленные сани. Затем запер за собой дверь и почему-то посмотрел в сторону собачьей конуры.

Пса видно не было, так же, как и еды в миске. Он хотел было уже идти, когда вдруг ему послышалось какое-то хрюканье со стороны свертка.

Дворник набожно перекрестился и даже отступил в сторону. Сверток зашевелился и даже попытался приподняться, издавая при этом какие-то непонятные звуки или точнее хрипы.

– О, господи, свят, свят, свят.., - продолжал отступать в сторону Гаврила, но затем вдруг остановился и произнес, - а может, он еще жив, оттого и шеволится?
– и бегом, преобладая страх, бросился к свертку, на ходу стягивая с саней и вволакивая обратно в сторожку.