Тайны мертвецов, или Новая история
Шрифт:
– И что ты собираешься делать? – спросила Анджела.
Но любимый, потупив глаза, молчал.
– Всё понятно, – произнесла она холодно и направилась к дому. Плечи её невольно поникли. Глаза жгла горечь невыплаканных слёз.
– Анджела, постой! – кинулся за ней Артур.
Она жестом остановила его:
– Не надо. Пожалуйста. Не следуй за мной. Я хочу побыть одна.
***
Непорочная Эванджелина Далтон в своей спальне с окнами, стекло в которых
«А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чём вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же так: „Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё, да придёт Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твоё есть Царство и сила, и слава во веки. Аминь“. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный. А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших».1
«Не судите и не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: „дай, я выну бревно из глаза твоего“, а вот в твоём глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего».2
Прервав чтение, безгрешная Эванджелина Далтон захлопывает Евангелие и невольно предаётся воспоминаниям. Да, мисс Далтон считает, что поступила с Розалией верно. Нисколько не сомневается в собственной правоте. Розалия Рассел была развращённая, испорченная девица без стыда и совести.
– Значит, ты беременна? – вопрошала непорочная мисс Далтон в праведном гневе.
– Да, леди, – отвечала её горничная Розалия.
– Но ты же не замужем!
– Нет, леди, – лепетала та.
– Бесстыдница!
– Леди…
– Шлюха!
– Леди, умоляю, выслушайте меня! – говорила Розалия. – Вы ведь тоже были молоды. Разве вы никогда не любили?
Да, когда-то мисс Далтон мечтала выйти замуж и родить детей, но ничего не получилось.
– Может быть, я и любила, – проговорила непорочная мисс Далтон, – только вот не прыгала в постель до свадьбы.
Розалия рыдала. Мисс Далтон же терпеть не может, когда льют слёзы. Слёзы – проявление слабости, а все слабые существа никогда не вызывали в этой женщине симпатии.
– Нечего реветь. Надо было думать раньше. А теперь убирайся. Я не желаю, чтобы ты находилась под одной крышей со мной.
– Но ведь я жду ребёнка. Кто возьмёт меня на работу?
– Это твои проблемы, – так непорочная мисс Далтон ответила Розалии.
– А отец… отец ведь просто убьёт меня! Он будет в ярости, когда узнает. Что если он меня выгонит из дома? Мама, может, меня пожалеет, да она отцу слова боится сказать. Куда мне тогда идти?
Что делать?– Не знаю и знать не хочу.
– Мисс Далтон…
Розалия бросилась к её ногам, но безгрешная мисс Далтон оттолкнула её.
– Ты уволена.
Родители Розалии Рассел тоже не захотели держать её под своей крышей.
***
Юный художник Джон Блер черноглазый и черноволосый. Лицо его, вытянутое, с узкими скулами, вполне можно счесть привлекательным. Над верхней губой у него ниточка чёрных усов.
Блер помнит Люсинду. Её прекрасное лицо вновь и вновь встаёт у него перед глазами. Дьявол! Он не должен думать о ней! Да, она была очаровательна. Волнистые длинные огненно рыжие волосы, лучистые зелёные глаза, мраморно-белая кожа…
Как же он любил её! Воспылал безумной страстью с той поры, как в первый раз увидел. Но только вот Люсинда так и не ответила ему взаимностью. Умерла, так и не став его. Люсинда была замужем, но однажды он пришёл к Ларкинсам, когда Питера не было, и наконец решился сказать о любви:
– Люсинда, я вам должен кое в чём признаться, – начал он.
– Да. Слушаю вас, Джон, – Люсинда, насколько он помнит, пристально взглянула на него.
На комоде в гостиной была фотография, где изображены она и Питер. Голубки, сладкая парочка. Они-то и сейчас вместе…
– Дело в том, что люблю вас, Люсинда. Ей-богу, как же вы прелестны. Как я хочу обнять, поцеловать вас… – он бросился к её ногам.
– Довольно. Встаньте. Вы с ума сошли.
Гордячка! Смела смотреть на него сурово и осуждающе!
– Да. Я без ума от вас. Ангел мой… – разве она не видела в его глазах обожания?
– Хватит, говорю вам! – подумать только, она ещё и рассердилась!
Люсинда отошла от него к окну с золотистыми шторами.
– Я совсем не нравлюсь вам, Люсинда? – каким жалким он, должно быть, выглядел! Самолюбие заставило его подняться с ковра. Тот, помнится, был песочного цвета.
Люсинда, как видно, любила мужа и, разумеется, даже помыслить не могла о том, чтоб изменить ему.
– Я не люблю вас, Джон. Простите, но я не люблю вас, – сказала она.
– И вам совсем не жаль меня?
– Ох, Джон, мне вас жаль, но поймите: не могу я ответить взаимностью на ваши чувства, – его страсть Люсинда, видите ли, считала порочной. – К тому же ведь Питер – ваш друг. Вы не должны вести себя подобным образом. Прошу, смирите чувства, ради себя самого постарайтесь забыть обо мне.
– Забыть вас? – нет, он не хотел бороться со страстью! – Люсинда, это невозможно.
– Возможно, – возразила она, – только сделайте над собой усилие.
Он не видел ничего дурного в том, что влюбился в замужнюю женщину. Что делать, сердцу не прикажешь. Разве он виноват, что какой-то мужчина, пусть даже его друг, раньше покорил сердце Люсинды и позвал её под венец?
Она, видите ли, непорочная, образец высокой нравственности и не может полюбить его! Неужели это плохо – добиваться женщины, которая тебе любезна? Он, во всяком случае, так не считал.
– А если я не хочу? – сказал он.
– Тогда мне придётся рассказать всё мужу.
– Вы правы, Люсинда. Я постараюсь забыть вас, – он сделал вид, что смирился, но в его душе кипел гнев.
– А сейчас прошу вас, удалитесь.
Блер был разъярён тем, что Люсинда отвергла его. Чтобы отомстить, он решил разрушить её брак, оклеветать гордячку перед мужем. Заявил Питеру Ларкинсу, что как-то раз зашёл без приглашения и увидел, как Люсинда целуется с любовником. «Ревности остерегайтесь, зеленоглазой ведьмы, генерал, которая смеётся над добычей».3 Поверив злобному навету, Ларкинс в тот же день зарезал верную жену.