Тайны волхвов. В поисках предания веков

У нас разыгралось любопытство, и мы решили изыскать возможность и посмотреть эту церковь. Осмотрев обелиск Сенусерта, мы проехали короткое расстояние и оказались в сердце того, что, по меркам Каира, является довольно-таки богатым пригородом. Среди жителей современного Гелиополиса много христиан-коптов, которые — подобно грекам и армянам — пользуются репутацией хороших бизнесменов. Возможно, поэтому магазины и дома здесь выглядят несколько иначе, чем во всем остальном Каире. Здесь также очевидно более сильное французское влияние, нежели в Каире в целом, центр которого обладает великолепием «Прекрасной эпохи». Поэтому Гелиополис больше похож на Марсель, чем на Египет. И в центре этой процветающей общины мы нашли то, что искали — Церковь Материи. Войдя в ворота, мы увидели небольшое, окрашенное в желтый цвет здание, окруженное мирным садом, полным кактусов, пальм и других экзотических растений, которые предохраняли церковь от внешнего шума и загрязнения. Нынешнее здание было построено французами лишь около ста лет назад. Над двойными дверями виднелась надпись на латыни: «Святое Семейство в египетском изгнании». Внутри стены церкви украшены шестью фресками, рассказывающими историю Бегства. Первая слева и ближайшая к двери подписана: «Избиение младенцев». Она служит иллюстрацией к истории из Евангелия от Матфея:

«2 ¹⁶ Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. ¹⁷ Тогда сбылось ременное через пророка Иеремию, который говорит: ¹⁸ глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет».

На фреске изображены жестокие воины, выполняющие приказ Ирода, и рыдающие в отчаянии матери убиенных младенцев. Рахиль, любимая жена Иакова, была в определенном смысле покровительницей Вифлеема, ибо умерла при родах на пути в этот город. Она, естественно, оплакивает гибель невинных младенцев, особенно принадлежавших ветви Вениамина, предположительных потомков ее младшего сына, составлявших половину еврейской нации, названной по имени Иуды. Эзотерически она служила прообразом Марии, поскольку ее первенец Иосиф был продан братьями его по наущению Иуды за двадцать сребреников потомкам Исмаила. Позже в Евагелии Иисус также будет предан его врагам другим «иудой» — Иудой Искариотом за тридцать сребреников. В пророческом плане такой представляется более основательная причина плача Рахили, как и упоминание Матфеем этого эпизода.

На второй фреске Иосиф и Мария изображены на разных постелях в каменной келье. Его будит ангел, который говорит ему, что им следует бежать в Египет. Картина в целом весьма трогательная, особенно «засекреченная» фигура ангела. Он прорисован так прозрачно, что сквозь него, как сквозь призрак, проглядывает дальняя стена. На третьей фреске — последней, касающейся событий в Иудее, — Иосиф изображен, ведущим осла, на котором сидит Мария с младенцем. За ними различаются стены Вифлеема, перед ними — безжалостная пустыня, которую им предстоит пройти, чтобы добраться до Египта.

Пересечение прохода церкви вполне может символизировать пересечение Синайского полуострова к следующей фреске, ближайшей к алтарю по правой стороне, изображающей Святое Семейство отдыхающим на берегу Нила. Мария сидит на одном из осыпающихся сфинксов, с птицами, слетевшими к ее ногам. Она скромно кормит грудью младенца Иисуса, а Иосиф в некотором отдалении поит осла из Нила. Сфинксы как бы призваны символизировать загадочность Египта, бывшего древней страной еще до рождения Авраама. Быть может, тайное значение этой картины заключается в том, что Египет одновременно служит местом отдыха и источником пищи для юного Мессии и что его мать, подобно Исиде за много тысячелетий до нее, смогла найти здесь убежище для себя и для своего новорожденного ребенка.

Следующая картина отображает местную легенду — самую важную с точки зрения Церкви Материи. В небольшом дворике рядом с церковью стоит старый чинар, поддерживаемый ныне подпорками-костылями, поскольку сам по себе уже не в состоянии выдерживать вес своих достойных почитания ветвей. Я осмотрел дерево до того, как вошел в церковь, и местный сторож разрешил мне сделать только фотографии и. не мог ничего сказать мне о нем из-за моего незнания арабского, а лишь показал жестом близ стоящее каменное корыто с небольшим количеством воды. Это, как я узнал позже, является главным в легенде, утверждающей, что Мария и Иосиф либо отдыхали под этим деревом, либо сами посадили его. Эта история включена в старое гностическое Евангелие, впервые переведенное и опубликованное Генри Сайком в 1697 году.

«И вот, они подошли к чинаре, называемой сейчас Матареа; И под Матареей Господь Иисус сделал так, что забил ключ, в котором Св. Мария выстирала Его одежду; и бальзам производится, или растет, в этой земле из пота, упавшего там с Господа Иисуса».

Очевидно, старик-сторож хотел дать мне понять, что именно в этом корыте с водой стирала Мария одежду. Связь между Материей и источником воды не была выдумкой авторов Евангелия. Древнеарабское название Гелиополиса «Айин эш-Шемс», означающее «фонтан солнца», было, похоже, взято из этой легенды о том, как Иисус заставил забить ключ в городе солнца.

В «Утерянных книгах Библии» приводятся некоторые дополнительные подробности, касающиеся дерева:

«Чеминиций из Стипуленса, узнавший это от епископа Александрийского Питера Мученика в III веке, говорит, что место в Египте, куда был изгнан Христос, называется сегодня Матареа, в десяти милях от Каира; Что жители постоянно поддерживают огонь в светильнике в память об этом; И что там есть сад с деревьями, дающими бальзам, которые были посажены Христом, когда он был мальчиком».

Изображающая это событие церковная фреска довольно верно воспроизводит старое дерево таким, каким оно выглядит сегодня, и в его тени Иосиф стоит, а Мария сидит. Они кажутся спокойными, даже ублаготворенными тем, что их долгое путешествие подходит к концу и теперь они чувствуют себя в безопасности. И все же я догадывался, что в этой истории кроется нечто большее, некий тайный смысл, выходящий за рамки связи Иисуса с целительным бальзамом, предположительно, сделанным из живицы такого чинара. В дохристианские времена чинар посвящался богине Хатор, которую часто описывали в виде коровы, прячущейся в ветвях чинара. Подобно Нут, матери Осириса, она была небесной богиней. Ежедневно она рожала сына по имени Ихи, которого отождествляли с восходящим солнцем.

«Существовало и другое предание о Богине-Матери, которое игнорировалось или утаивалось во времена Древнего царства, но всплыло в Могильных Текстах… Небесный океан представлялся «большим наводнением» — почитаемым в разных местах как корова, чей испещренный звездами живот образовывал небо… Хатор — лицо неба, моря и владычицы небесной, которая обитает в роще на краю света. Ее сын — Ихи, дитя, которое выходит из матери каждый день на рассвете как новое солнце…

Ихи — дитя-свет, символ первого появления в его свежести и потенциальности… Розовый цвет предрассветного неба, будь то в первое утро или каждый день, — это кровь, извергаемая Хатор или Исидой — имена взаимозаменяемы — при рождении ее сына».

Мифологическая связь между Марией, матерью живого Иисуса, и Хатор, матерью восходящего солнца, отдыхающих в роще чинаров, заинтересовала бы гностиков египтян. Не скрывалось ли за символическим деревом Марии еще более эзотерическое послание?

По всей Библии деревья символизируют семьи, в том числе и изначальную династию израильских царей. Это семейное древо уходит корнями к Иессею, отцу царя Да-вида. Юно было символически срублено, когда Иерусалим был захвачен вавилонянами и сыновьями последнего царя Иудеи. Зедекии были умерщвлены на его глазах, а сам он был ослеплен и в цепях уведен в Вавилон. В Книге пророка Исаии содержится мессианское пророчество, касающееся подроста этого древа в виде корневого отростка:

«11 И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; ² и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия… ¹⁰ И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет как знамя для народов, обратятся язычники, — и покой его будет слава».

Это пророчество христиане всегда относили к Иисусу, поскольку Иессия был одним из предков Иосифа, перечисленных в начале Евангелия от Матфея. Это пророчество с его позитивным посланием языческим народам цитируется Святым Апостолом Павлом в его Послании к римлянам в поддержку своей миссии к язычникам. Не могло ли Древо Девы символизировать царский род Давида и предназначение Иисуса стать корневым отростком? Таким должно было быть одно объяснение, но я не был полностью удовлетворен им. Если бы Материя находилась близ Иерусалима, тогда символическое указание на родство Иисуса с царем Давидом имело бы больше смысла. Мне кажется, что разбираемое генеалогическое древо — если предположить, что старый чинар символизировал именно его — было старше чинара и связано с Египтом. Ссылка на Рахиль вроде бы похожа на косвенное указание на это. Иными словами, это было древо не Иессеи, а его предка Иосифа — патриарха в многоцветных одеждах. Мне представляется, что древо Девы означало: добравшись до Гелиополиса. Иисус вступил в контакт с очень древним родственником, жившим задолго до рождения Моисея, и это должно было принести ему удачу.

Шестая, и последняя, фреска переносит эту связь с Гелиополисом еще на одну ступень. На ней изображена Мария с младенцем, въезжающая через арку в старый город, — сцена, предваряющая историю более позднего, судьбоносного въезда Иисуса в Иерусалим в первое Вербное воскресенье. На одном краю картины изображены несколько египетских колонн, одна из которых падает, теряя при этом свою капитель. Опять же это может служить указанием на события, описываемые в неканонических Евангелиях, судя по которым прибытие Иисуса в Египет вызвало падение идолов. Это, похоже, символизирует конец одной эпохи древнего мира, колыбелью которого был Египет, и начало следующей, христианской. На заднем плане картины виден одинокий обелиск Сенусерта, пронизывающий своей узкой стрелой небо.