Тайны волхвов. В поисках предания веков
Шрифт:
Глядя на эту картину, я все больше приходил к убеждению, что христианство, известное нам, крепко связано с таинственными преданиями античного мира, особенно Египта. Оставалось неясным, как или почему это случилось, но это определенно было связано с временным пребыванием израильтян в Египте перед исходом Моисея. Я начинал понимать, что, если я действительно хочу разгадать эту тайну, мне следует заглянуть за мифологические рамки Ветхого Завета и попытаться понять символику обелиска.
Нашествие персов в 525 году до н. э. имело и другие важные последствия — помимо убийства быка Аписа: Египет стал частью более крупной империи, которая захватила большую часть Среднего Востока и открыла его для инос-гранных путешественников. Одним из них был греческий историк Геродот, посетивший около 450 года до н. э. Храм Феникса. Он беседовал со жрецами, и они рассказали ему легенды о мифологической птице бенну. Египетский феникс обозначается иероглифически в форме цапли серой и часто изображался на папирусах вместе с Осирисом — богом умерших, душу которого она представляет. Можно подумать, что серая цапля играла в египетской мысли ту же роль, что и аист в европейской. По
Если посмотреть этимологию ее название, слово бенну, похоже, связано с семитским коренным словом бен, означающим: «сын кого-то». Поскольку Ну, или Нут, была небесной богиней Древнего Египта, а компания божеств в образе человека — Осирис, Исида, Сет и Нефт считались ее детьми, бенну могло означать «сын Нут». Такое обозначение вполне могло бы подойти Осирису. Однако, по мнению египтолога Рандла Кларка, слово бенну не только тесно связано с Осирисом как олицетворение его души, но и означает «слово Бога», или Логос. Его визит в храм Гелиополиса кладет начало новой мировой эпохе. В этом смысле он является посланцем неба. Кларк пишет:
«Феникс, таким образом, воплощает изначальный Логос, Слово или объявление судьбы, то есть выступает посредником между божественным разумом и сотворенными, вещами…
Все египетское умозрение покоится на вере в то, что время составляют повторяющиеся циклы, установленные божественным образом: день, неделя из десяти дней, месяц, год и даже более длительные периоды: 30 лет, 400 или 1460 лет, определяемые согласно соединениям солнца, луны, звезд и наводнения. В известном смысле, когда феникс издает первозданный зов, он начинает все эти циклы и поэтому является хранителем всего разделения времени, а его храм в Гелиополисе стал центром календарного регулирования».
Камень бенбен, когда-то стоявший в Храме Феникса, как бы символизировал — если не был им на самом деле, как верили многие — «яйцо» феникса. Поскольку замковые камни свода или пирамидальные вершины также назывались бенбен, нам с Робертом представлялось очевидным, что они были символически связаны с первоначальным бенбеном Гелиополиса. Поскольку же заостренные пирамидальные вершины обелисков также носили название бенбен, представляется, что этот символ имел более широкое значение. Таким образом, пирамидальная форма явно занимает в египетской религии положение, аналогичное кресту в христианстве. Подобно кресту, она представляла смерть и воскресение, святое слово Бога, воплощение спасителя и рождение новой эпохи. Если Иисус действительно побывал в Гелиополисе, как в то верят египтяне, тогда он реализовал пророчества не только евреев, ожидавших, что их Мессия роится в Вифлееме, но и египтян.
После посещения Гелиополиса и Церкви Материи мы вернулись в гостиницу. Наше путешествие в Египет увенчалось большим успехом, и мы уже не сомневались, что «Тайна Ориона», как только выйдет в свет, станет бестселлером. Мысли же мои устремились из Египта в Месопотамию. Подспудно я помнил историю того, как Гурджиев нашел в каком-то месте того, что ныне называется Курдистаном, свою карту «допесочного Египта», и как эта карта в конце концов привела его к встрече с тайным братством. Я начал подозревать, что это братство каким-то образом было связано с волхвами из Евангелия от Матфея. Возжаждав глубже проникнуть в эту тайну, я переворошил свою библиотеку в поиске новых ключей. В конце концов мне стало ясно, что оставалось только одно: пройти по следам Гурджиева и Беннетта и поискать самому. Меня ждало, как оказалось, приключение с любопытными результатами.
ГЛАВА 6
ПОИСК ТАЙНОГО БРАТСТВА
Работа над «Орионом» одновременно и возбуждала и волновала, но еще важнее то, что она навела меня на глубокие размышления о Египте и пирамидах. Расположение пирамид, напоминавшее гигантскую карту неба, было чем-то необычайным и поначалу трудным для понимания. Но было в нем что-то от истины, и я не сомневался в том, что Роберт Бьювэл был прав — по крайней мере в широком смысле слова — в своих выводах. Именно тогда я припомнил прочитанное мною за много лет до того момента во «Встречах с замечательными людьми» о том, как Гурджиев нашел карту «допесочного Египта» во время своих путешествий. Я не мог не задаться вопросом: а не столкнулся ли и он с соотношением Ориона? Нашел ли он старый и секретный документ, раскрывающий секрет соотношения Ориона? Если да, тогда-откуда взялась эта карта и где он нашел ее? Заинтригованный, я решил поглубже вникнуть в этот вопрос и с особым вниманием перечитал раздел, рассказывающий о его путешествиях в интересующий меня период.
Почти сразу же стало ясно: хотя Гурджиев определенно оставил ориентиры, руководствуясь которыми и другие могли пройти его путем, все не так просто, как представлялось поначалу. Мне показалось подозрительным утверждение Беннетта о том, что таинственная долина Изрумин[38]может быть отождествлена с долиной шейха Ади. Ведь Гурджиев, рассказывая о своих путешествиях во «Встречах», даже не упоминает о посещении Изрумина, а его поиски тайного монастыря, который, как он верил, находился когда-то в этой долине, закончились из-за несчастного случая с Погосяном (когда его укусил ядовитый паук) и необходимости вернуться для его излечения. Если бы Гурджиев имел в виду езидов в качестве источника своих познаний о Сармунге, как, видимо, полагал Беннетт, он сказал бы, мне думается, об этом прямо и четко. И в самом деле, многое из того, что он говорит о них, едва ли лестно для них, а это свидетельствует, что они занимались
чем-то вроде примитивного вуду, остававшегося для них неподконтрольным[39]. Хотя Гурджиев и мог изучить религию езидов, я сомневался в том, что она была истинным источником его познаний, как и в том, что нынешние езиды являются живыми хранителями традиции, которая больше всего интересовала его.Поиск Беннеттом наследников Сармунга среди суфийских орденов в Центральной Азии, по моим ощущениям, также шел в неправильном направлении. Не вызывает сомнений и то, что Гурджиев посетил Теке суфиев, где он изучил не только технику дыхания, но и некоторые священные танцы. И привез их на Запад, утверждая, что они ведут свое происхождение из центральноазиатских обителей дервишей. В его трудах также просматривается влечение к таким местам, как Бухара, Балх и Самарканд, и он явно усвоил многое из тайных преданий этих городов. Несмотря на то, что суфизм определенно хранил древние предания и имел длинную родословную, я чувствовал, что он был результатом иной линии сообщения. Я не мог поверить, что члены этих орденов были потомками или наследниками Сарманского братства, тесно связанного скорее с Египтом и пирамидами, нежели с Бактрией и сводами из голубых изразцов монгольского возрождения. Я был уверен в том, что Гурджиева его наиболее важные озарения посещали гораздо ближе к дому — в том месте, которое в его время называлось Оттоманской империей.
Достав достаточно крупномасштабную карту Среднего Востока и сравнив ее с описаниями, данными им во «Встречах», я принялся вычерчивать его вероятный маршрут. Я подозревал, что Беннетт ошибся и его ошибка привела его в долину шейха Ади именно потому, что он старался следовать по маршруту, которым намеревался пройти Гурджиев, а не по тому, по которому он действительно прошел. Логичнее было пойти по его следам, а не в соответствии с его планом путешествия, и посмотреть, куда они приведут.
Гурджиев рассказывает, что через два месяца после переправы через реку Араке он добрался до города «Z». Беннетт опознал — как я считаю, правильно — в нем город Захо в иракском Курдистане. Это пограничный город, близко расположенный и к Турции, и к Сирии и стоящий на одном из притоков реки Тигр. Затем они прошли через какой-то перевал «в направлении к Сирии». На этом перевале они должны были добраться до водопада, названного «К», перед тем, как повернуть в Курдистан. При взгляде на карту представляется странным, что он говорит о повороте к Курдистану в то время, как уже находился в Курдистане. К тому же не имело смысла направляться в сторону Сирии, если их целью — как полагал Беннетт — была долина поблизости от Мосула. Город расположен гораздо ниже по реке Тигр и к тому же в противоположном от Сирии направлении. Мне казалось, что они направились на северо-восток от Захо, вверх, а не вниз по долине Тигэа, к городу Сизре. Примерно там, судя по моей современной карте Восточной Турции, Тигр был перегорожен плотиной, в результате чего в расположенных выше долинax образовалось большое «многопальцевое» озеро. Я не смог найти каких-либо упоминаний о водопадах в этом районе, но поскольку там Тигр стремительно течет по глубоким и узким ущельям, представляется вероятным, что один водопад находился выше Сизре до строительства плотины. На моей карте гораздо дальше на юго-восток от Захо был отмечен на турецком языке город Чукурджа. На британской карте того района этот же город называется Киркук. Если бы Сизре мог иметь иное написание — Кизре, тогда он явно и был гурджиевским городом «К», от которого они должны были повернуть в другую сторону.
Вот там-то его друга и укусил ядовитый паук. Не сказано, где это случилось, но сообщается, что путешественники оставили свои поиски долины Изрумин и направились в город «Н», где они остановились в доме армянского священника. Именно здесь они обнаружили старую карту «допесочного Египта». Моя карта этого района вполне четко указывает, что этим городом должен был быть Нусайбин — очень древний город на притоке реки Чабур. К тому же Нусайбин расположен строго на восток от Сизре (или Кизре). Если бы друзья направились из Захо на север вдоль Тигра, то добрались бы до водопадов выше Сизре и повернули бы на восток к Нусайбину. Это совпадало со схемой описанного путешествия и однозначно указывало на то, что они и не намеревались идти в Мосул или в долину шейха Ад и, как вообразил себе Беннетт.
Вероятная карта «допесочного Египта», найденная Гурджиевым. Семь пирамид IV династии соответствуют звездам в созвездиях Орион и Гиады.
Теперь я начал подозревать, что отождествление «Нивси» с Ниневией и, следовательно, с Мосулом, было сделано Гурджиевым для отвода глаз, дабы сбить со следа случайных «охотников». Я не нашел никакого подтверждения того, что Мосул или Ниневия когда-либо назывался Нивеи, хоть и не собирался отправиться туда и проверить свою догадку на месте, так как город находится в иракском Курдистане. Обнаружил же я другое — что Нусайбин когда-то назывался Нисиб и что в нем находилась знаменитая академия. Это заведение было обязано своей славой, если и не происхождением, одному событию, имевшему место в 449 году в городе Эдеса[40], примерно в 190 километрах дальше на восток. В то время в восточной церкви разгорелись яростные дебаты по поводу природы божественности Иисуса Христа — открыто схлестнулись две школы мысли, неточно называемые диофизитской и монофизитской. Поборники первой школы утверждали, что Иисус родился человеком и потом был соединен с Богом. Ее самым ярым защитником был Нестор (скончался около 451 г.), сирийский священнослужитель, ставший патриархом Константинополя (в 428–431 гг.). Монофизиты учили, что Иисус был рожден Богом. Таково в целом и ныне ортодоксальное учение церкви, а диофизитизм был запрещен как ересь. Однако он продолжал существовать как подпольное движение, несмотря на то, что Нестор был объявлен еретиком и скрылся в Верхнем Египте.