Тайный наследник миллиардера

– Прекрасно, - отвечаю почти без заминки. – У меня просторный светлый кабинет размером с хорошую квартиру, кофейный аппарат и удобное массажное кресло. Ещё бы мне не нравилось! 

Артур открыто улыбается, понимая, что я шучу. На самом деле быть руководителем филиала очень сложно и отнимает много личного времени, но мне грех жаловаться. Я получаю за это достойную зарплату, а Олег Михайлович ценит меня и всячески направляет по любым вопросам. 

– Я слышал о том, что в прошлом году Бородин заключил крупную сделку с австрийцами. Они хвалили работу вашей компании. 

– Да, это я занималась договором с ними. 

Манапов внимательно смотрит мне в глаза, кивает и комментирует «сделку десятилетия». Об этом писали практически все бизнес-издания. Артур не мог об этом не слышать. Ему интересно то, о чем я рассказываю, поэтому я продолжаю. На самом деле в последнее время мне мало с кем удается вести столь оживленные беседы о бизнесе. С мамой или сестрой о таком не поговоришь, а со Стасом наши встречи направлены в более личное русло. Ему интересно знать обо мне больше. И вовсе не о работе, нет. 

– Рад за тебя, Маш, - произносит Артур, когда я замолкаю. – По-другому и быть не могло – ты отличный специалист. 

Мои щёки горят, а ладони становятся влажными. Эмоции от разговора переполняют меня. Я прекрасно помню тот период работы в компании – Феде был всего годик, и я не спала сутками, чтобы совместить в себе мать и бизнес-леди. Кажется, у меня получалось и то, и другое. 

– Спасибо, Артур. 

Его взгляд скользит по моему лицу, губам, шее и ключицам. Я нервно сглатываю, потому что внутри расползается непривычное давно забытое тепло, которое ускользает куда-то вниз живота, вызывая при этом легкую щекотку. Мне пора уезжать… Это встреча была приятной, но боюсь, что если мы продолжим и дальше, то всё то, что я так сильно хотела забыть, расцветёт во мне с новой силой. 

Внезапный телефонный звонок заставляет меня встрепенуться. Открыв сумочку, я достаю мобильный и вижу на экране номер мамы. 

– Одну секунду, - обращаюсь к Артуру. – Важный звонок.

Он кивает, но всё так же открыто меня рассматривает. 

– Слушаю, - я снимаю трубку и откидываюсь на спинку стула. 

– Сынок хотел с тобой поговорить, - произносит мама.
– Буквально два слова! 

– Да, Федя. Я вся во внимании.

На заднем фоне слышится шорох. Сын берёт в руки телефон и рассказывает мне о том, что ему удалось нарисовать улитку. Он говорит об этом так радостно, что моё сердце наполняется безграничной любовью, а улыбка озаряет лицо. 

– Я потом покажу тебе рисунок. Хорошо, мам? 

– Конечно! С нетерпением буду ждать вечера. 

Положив трубку, ощущаю, как глаза щиплет от проступающих слёз. С рождением ребёнка я стала слишком сентиментальной. 

Вернув телефон в сумочку, поднимаю взгляд и чувствую, как сердце пропускает удар, потому что глаза Артура стали темными, почти беспросветными! Что?.. Что не так? Мы же нормально общались! 

– Что за Федя? – спрашивает Артур постукивая пальцами по столу.
– Он тоже занимается поставкой оборудования? 

Неужели он?.. Ревнует? Мне предоставляется прекрасный шанс оборвать всё раз и навсегда, закончив нашу встречу. 

– Нет, он совсем не интересуется бизнесом. И Федя… Федя самый лучший мужчина на свете. 

На челюстях Манапова играют желваки, а губы сжимаются в тонкую линию. Я поднимаюсь с места, надеваю сумочку на плечо и достаю кошелёк, но Артур одним только словом заставляет убрать его обратно. 

– Спасибо за дружескую встречу, Артур. Было приятно пообщаться, но мне действительно пора.

Глава 17

Маша

Вторую половину дня я летаю словно на крыльях — очень довольна собой и отпором, который дала Артуру. Вряд ли он еще когда-нибудь пригласит меня на обед. Я ведь... сама не заметила, как стала поддаваться соблазну и лелеять давно забытые чувства. 

Но ближе к ночи в глубине души начинает зреть дискомфорт. Когда я соглашалась на эту работу, мне и в голову не могло прийти, что мы с Артуром будем так часто пересекаться и что он проявит хотя бы грамм интереса к моей персоне. 

Беру телефон и звоню сестре. 

– Таня, мне страшно, - говорю, едва услышав знакомый голос в трубке.
– Сегодня мы обедали с Артуром, как вдруг позвонила мама. Я посчитала, что будет уместно упомянуть Фёдора и сказать, что он самый лучший мужчина на свете. А теперь я жалею о своем порыве. 

Я в двух словах пересказываю, как всё было. 

– Милая, - тянет Таня, задумавшись.
– Ты ведь сама говорила, что Артур не из тех сумасшедших, которые верят в мировой заговор и заводят досье на всех, с кем когда-либо общались.

– Да, конечно. У него отличный отдел безопасности, который проверяет сотрудников «Уран-групп». К которым я, к счастью, давно не отношусь. Да я и не интересую Артура так сильно, чтобы он нашел время запросить, а потом полистать папку с моей фамилией. Но...

– Через несколько месяцев ваш общий контракт закончится, и вы будете видеться намного реже, - мудрая Таня действует на меня лучше любого успокоительного.

– Верно, - соглашаюсь.
– Спасибо за поддержку. Ты ведь знаешь, что я сама не своя каждый раз, когда дело касается Манапова. 

– Что и неудивительно. Расскажи еще раз, как он смотрел на тебя? О чем вы говорили?

– О пустяках. Он был любезен. Ты знаешь, он умеет производить впечатление что во время работы, что в обычной жизни. 

Таня вздыхает. 

– Он уникален, Маш. Мы же говорили об этом. В его возрасте руководить бизнесом такого масштаба... Сколько таких людей в нашей стране? Два? Три? В то время, как все нормальные сынки прожигают жизнь и бабло своих миллиардеров-отцов, Артур не просто сохранил бизнес. 

– Он его преумножил во много раз. Да, я ему всегда поражалась. Спит всего по четыре часа. И всё успевает. За что ни возьмется. 

– Ты посмотри на Федю, ребенок не по годам развитой. Ему еще трех нет, он уже все буквы знает. Скоро читать начнет. Ты родила от гения, сестрица. 

– Я знаю, - сжимаю трубку крепче.
– Было бы намного лучше, чтобы мы с Артуром больше никогда не увиделись. 

После разговора с сестрой мне становится лучше, но сплю я все равно неважно. Если во время беременности я отчаянно желала, чтобы Артур соскучился по мне, бросился искать и узнал о ребенке, после родов свое мнение изменила.