Тайный наследник миллиардера

Артур пожимает плечами. Не отрицает. 

– У меня в голове не укладывается! Я так скучала по своим родителям, пока жила в Турции! Мы часто висели на телефоне. А Таня... сестра - мой самый близкий человек! У тебя же папа с мамой... Боже, Артур, прости, но они ведь видят, как ты относишься к Феде. Как смотришь на нег, как гордишься. И вместо того, чтобы поддержать...
– Я делаю еще глоток вина и иду на поразительную наглость, передразниваю Регину Альбертовну: - Артур в два года понимал, как надо себя вести в общественных местах! 

Испуганно замираю и смотрю на Манапова. Кажется, перегнула. Сейчас он грубо осадит меня, поставит на место. Как бы там ни было, это его родители, мне не следовало... Он хмурится, а потом запрокидывает голову и смеется.

– А что, похоже, - говорит он. 

Наши глаза встречаются, и сердце замирает. Я чувствую себя такой уверенной рядом с ним! Как ни с одним другим мужчиной. 

– Как надо воспитывать ребенка, чтобы он в два года аккуратно ел спагетти! 

Мы слышим небольшой шум из детской. 

– Я посмотрю, - говорит Артур. Бросает на меня взгляд.
– Можешь пока сыр нарезать и открыть оливки. Должны быть в холодильнике.

Он уходит проведать Федю, а я достаю три вида сыра, доску, нож. Начинаю остервенело нарезать деликатес, с каждой секундой всё сильнее злясь на его родителей. Их сын так многого добился! Он хотел поделиться с ними своим счастьем. А что в ответ? Регина Альбертовна вновь начала говорить про Дашу, словно напоминая лишний раз, что Федя у нас получился случайно. 

– Он спит, всё в порядке, - говорит Артур.

Я резко оборачиваюсь. 

– Твои родители к тебе несправедливы, - заявляю я. 

– Маш, забудь о них. Мне не нужны ни их одобрение, ни поддержка. 

– Поддержка родителей нужна всем, - отчаянно спорю я.
– Артур, ты такой молодец! Они должны гордиться тобой! Ты замечательный человек, построил головокружительную карьеру, преуспеваешь в отцовстве! Всё, что чего ты касаешься, тебе удается. Осталось только личной жизнью заняться...
– я осекаюсь.

Мы смотрим друг на друга. 

– Она тоже есть в планах. Хочу приоритет ее повысить. Как думаешь, стоит?

Я вдруг вспоминаю Дашу, отчего сердце трепещет, сжимается и горит, как кислотой плеснули. Больно, обидно. Я даже думать не хочу, представляя их вместе! 

Поэтому в тот момент, когда Артур подходит ко мне, я обнимаю его за шею. Пока еще робко, боязно. Заново учась доверять. Я благодарна Артуру за то, что он не спешил. Давал мне возможность привыкнуть и принять решение самой. Иначе бы я утонула в собственных страхах и комплексах, борьба с которыми дается так тяжело. 

Он тут же обнимает в ответ. Крепко, словно терпение его на исходе. Оно трещит по швам, лопается. Артур наклоняется и наши губы сливаются в безумном поцелуе.

Дальше все как в тумане. Мы забываем о вине, бешено дорогом сыре, об испорченном вечере... обо всем на свете. Заходим в его спальню. Он закрывает дверь, мое сердце колотится на разрыв. 

Он подходит ко мне, и я точно знаю, что завтра мы проснемся вместе. 

Глава 42

Маша

– Доброе утро, Маша, - дыхание Артура касается моего лица и он целует меня в губы. 

Его рука уверенно ведет по бедру вверх, вызывая рой мурашек на теле, и жар внизу живота становится сильнее. Я перехватываю его ладонь, чтобы остановить. Хочу сходить в душ, но Артур слишком настойчив. Целует шею, прикусывает ключицу и ласкает так, что сердце заходится в бешеном ритме. Мы почти всю ночь занимались сексом, и сейчас между ног приятно тянет, но я опять его хочу. Мне мало.

– Позвони Ларисе, скажи, что не придешь сегодня, - шепчет он в перерывах между поцелуями.

– А ты Илоне.

– А я Илоне, - улыбается он, и плотно прижимается ко мне.

Если бы не Федя, который проснулся, мы бы еще задержались в постели.

Я быстро принимаю душ, делаю воду похолоднее, чтобы прийти в себя, и иду на кухню готовить завтрак. Улыбка не сходит с лица. Звоню Ларисе и говорю, что меня сегодня не будет в офисе, прошу отменить все встречи. Мы проведем с Артуром вместе целый день. Как настоящая семья. И внутри так хорошо от этой мысли, как давно не было.

– Отпросилась?
– Артур останавливается сзади и обнимает меня, целует в шею, а у меня снова подгибаются колени. Это теперь всегда так будет?

– Да, но, возможно, к вечеру заеду в офис за бумагами. Завтра важная встреча. Нужно подготовиться...
– но совсем не уверена, что получится.
– И кстати, с ремонтом вроде бы все...

– Маш, - перебивает Артур и разворачивает меня к себе.
– Мы же вместе день решили провести? Потом обсудим ваш ремонт. Что на завтрак?
– задирает руками халат и оглаживает горячими ладонями бедра, смотрит таким взглядом, что пересыхает в горле.

– Если не отпустишь, то пригоревшие блинчики, - улыбаюсь я.
– Федя такие точно не будет кушать.

Артур снова целует меня, вжимая в столешницу. И один блин мне все же приходится выкинуть в мусорное ведро.

За завтраком мы обсуждаем планы на предстоящий день. Решаем поехать в парк, потом посидеть в кафе, а программу на вечер Артур обещает мне рассказать лично, когда мы уложим Федю спать. Щеки покрываются румянцем и я понимаю, что сегодня мы никуда не съедем. Возможно и завтра тоже.

Всю дорогу Артур разговаривает по телефону. Лариса тоже мне периодически звонит. Все же спонтанные выходные это хорошо, но рабочие моменты дают о себе знать и вносят сумятицу в отдых.

Мы почти весь день проводим в парке: Федя катается на самокате, гоняет за голубями, кормит с Артуром уточек в пруду, и когда начинает смеркаться, мы едем домой. Сын засыпает на заднем сиденье. Я прошу водителя сделать небольшой крюк к моему офису, чтобы забрать бумаги, на что Артур лишь ухмыляется. Возможно мне удастся прочесть хоть несколько страниц отчета. Возможно.

– Я буквально на десять минут, - чмокаю Артура в щеку и выхожу на улицу.

По идее все уже давно разошлись. Сжимаю в руках ключ от офиса, пока поднимаясь в лифте наверх, и думаю об Артуре. Я так счастлива, что мне весь мир хочется обнять руками. Иду по коридору и замечаю, что в приемной горит свет. Обычно Лариса уходит раньше меня и никогда не задерживается на рабочем месте по своей инициативе, тем более меня сегодня нет на рабочем месте. И если это она, а не уборщица, то странно вдвойне.