Тайный ребенок для безжалостного дона

— Вставай, — говорит Тони.

Я игнорирую его.

— Иди к черту, Роман! — шипит он. — Мы скорбим после мести.

Это открывает шлюзы эмоциям, и я рад, что ярость возвращается первой. Мы скорбим после мести. Мой отец так говорил. Это было утешением, обещанием, ободрением. Я знаю, без сомнения, он не хотел бы, чтобы я лежал на земле и плакал из-за него.

Есть так много вещей, о которых мне нужно позаботиться. Но, как сказал Тони, первое — это месть. Итак, я встаю на ноги. Майкл следует его примеру, и они оба становятся рядом со мной.

— Теперь ты дон, Роман, — говорит Майкл хриплым голосом. — Ты командуешь.

Я готовился стать следующим доном с самого детства. Я просто не думал, что это произойдет так скоро. Мой отец не собирался передавать эту должность, пока мне не исполнилось тридцать. Он должен быть еще жив. Винсент забрал это у меня. И за это придется заплатить смертью. Де Лука известны тем, что держат свои дела в тайне, но клянусь, этот город будет проливать кровь до тех пор, пока мой отец не будет отомщен.

— Винсент умрет до конца недели, — произношу я.

Рядом со мной они оба кивают.

Мы сделаем все возможное.

Глава 3

Елена.

— Я пойду выпью, — кричу я сквозь громкую музыку, грохотающую в клубе.

Все кивают в знак признания, махая мне рукой. Я ориентируюсь в толпе, изо всех сил стараясь не столкнуться с лежащими на полу растениями и отбивая руки чрезмерно нетерпеливых пьяных людей. Наконец я оказываюсь перед баром. Здесь намного тише, чем в остальной части клуба, дальше от диджейской будки.

Бармен улыбается мне.

— Эй, что я могу для тебя сделать?

— Виски со льдом, пожалуйста.

Он готовит мне напиток, а я жду, крутясь вокруг и глядя на клуб. Я замечаю остальных своих друзей или, точнее, коллег. Мы недостаточно близки, чтобы быть друзьями, но это самые значимые отношения, которые мне удалось завязать с тех пор, как я переехала в Бостон. Я училась в колледже с одним или двумя из них. Время от времени, когда мы все напряжены на работе, мы приходим сюда по пятницам. По крайней мере, у меня есть устройство, с помощью которого я могу это сделать. По крайней мере, им будет насрать, если я не приду на работу в понедельник.

— Вот, красавица, — говорит бармен, привлекая мое внимание. Я открываю сумочку, чтобы передать ему немного денег, но он качает головой. — Он уже заплатил за это, — заявляет он, указывая на конец бара.

Там стоит мужчина с кокетливой улыбкой. Он черный и весь в татуировках. Я слишком далеко, чтобы разобрать цвет его глаз, но он горячий. Я поднимаю бокал в знак благодарности и ободряюще улыбаюсь в ответ. Я пришел сюда в поисках связи. Кто-то, кто вышибет мне мозги и заставит забыть весь стресс от работы. Мне нужно снять напряжение и быстро. К счастью, он кажется подходящим человеком для этой работы.

Но если он чего-то хочет, он может подойти и сказать это. Я остаюсь в баре дольше, чем следовало бы, отпивая напиток и изо всех сил стараясь не смотреть на него.

Он, должно быть, устал ждать, потому что через несколько минут я чувствую чье-то присутствие позади себя. Я оборачиваюсь и вижу татуированного парня. Некоторых девушек может немного отпугнуть или напугать его угрожающее телосложение. Но его внешний вид именно то, что меня устраивает. Меня всегда тянуло к татуированным типам плохих парней. Полагаю, небольшая опасность — это мое дело. Наверное, потому, что всю свою жизнь я прожила в пузырчатой упаковке, с которой обращались как с хрупким стеклом.

— Эй, красавица, — его голос — низкое, глубокое мурлыканье. Если бы я была более слабой девушкой, я бы растаяла от этого звука.

— Привет, — приветствую я с широкой улыбкой. — Спасибо за напиток.

— Пожалуйста, — говорит он, его карие глаза блестят. — Как тебя зовут?

— Елена. А тебя?

— Кэл.

— Приятно познакомиться, Кэл.

Он садится на стул рядом со мной и в течение следующих нескольких минут продолжает расспрашивать меня обо мне. Я уважаю это. Большинство парней сразу же спросили бы, не хочу ли я уйти отсюда и найти какое-нибудь уединенное место. Но он спокоен, терпелив.

— Я пришла сюда с парой знакомых, — сообщаю я ему, указывая куда-то позади себя.

Я понятия не имею, где мои коллеги. Я думаю, что они разделились, каждый из них нашел свои индивидуальные интересы, чтобы скоротать время. Обычно мы приходим в такие места вместе, но к концу ночи расстаемся. И все же, по крайней мере, он знает, что я здесь не одна. На случай, если он серийный убийца.

— Надеюсь, эти друзья не будут возражать против того, чтобы я украл тебя на ночь? — дерзко спрашивает Кэл.

Я выгибаю бровь.

— Да неужели? И как ты планируешь это сделать? Я слишком велика, чтобы поместиться в твоих карманах.

— Я могу придумать другое место, где ты идеально подходишь, — его голос буквально наполнен сексуальным очарованием.

Что ж, вот и все мои попытки играть усердно. Я кладу руку ему на плечо, глядя на него снизу вверх.

— Давай, пойдем отсюда. Ты можешь украсть меня, сколько захочешь.

Я уже думаю о тех местах, куда я бы с радостью позволила этому парню пригвоздить меня, начиная со стены в его квартире. Я никогда не беру мужчин к себе. Мне нравится жить безрассудно, но я соблюдаю определенные меры предосторожности.

Терпение Кэла рассеивается, как только мы выходим из клуба. Я хихикнула, когда он подтащил меня к стене со стороны клуба. Одна рука у меня за головой, а другая спускается к талии. Моё сердце начинает колотиться в груди.

Это так глупо, — повторяет разумный голос в моей голове.

Его взгляд падает на зеленое кашемировое платье, обнимающее мой торс, скользит по моим ногам в черных чулках, прежде чем остановиться на моих черных каблуках. Когда он снова переводит взгляд на мои зеленые, в нем кипит желание и жар.

Я поднимаю подбородок, чувствуя, как жар покалывает мою кожу.

— Ты собираешься меня поцеловать или нет?

Он ухмыляется.

— Я знал, что сегодня мне повезет.

Затем его губы касаются моих. Он не лучше всех целуется, но компенсирует это своими руками. Я тихо стону, когда одна из них скользит мне за спину и сжимает мою задницу. Он сжимает меня и стонет, когда я в ответ впиваюсь ногтями в его шею. Я приоткрываю губы, чтобы дать ему доступ ко рту, но прежде чем его язык успевает проникнуть внутрь, мне звонят.