Тайный ребенок для безжалостного дона

Эти люди являются высокопоставленными политиками. Пиар, который в случае чего мог бы повлечь за собой скандал, — это не то, что мне, черт возьми, нужно. Но я здесь уже больше часа, и игра, кажется, идет хорошо.

Мои глаза сужаются, когда я замечаю ловкость рук одного из игроков: Коулман тайно прячет карту под рукавом. Мы с Тони наклоняемся вперед, ожидая, заметит ли это кто-нибудь из других игроков. Проходит несколько минут, но ни один из них не поднимает тревоги.

— Я сейчас поеду. Самолет Розы прибудет через тридцать минут, — сообщаю я лучшему другу. — Присмотри за Коулманом.

— Принял, босс.

Прежде чем уйти, я направляюсь в покер-рум, чтобы поговорить с мужчинами. Я просто хочу поделиться некоторыми любезностями, особенно учитывая, что один из них — Лорен Занетти. Взгляд старика мелькает на мне, как только я переступаю порог, и улыбается, когда я приближаюсь.

— Ах, Роман. Присоединяйся к нам, — говорит он.

Я качаю головой.

— Нет, спасибо. Я просто пришёл проверить, — говорю я, блуждая глазами по столу.

Их около пяти человек, каждому от сорока до пятидесяти лет, каждый из них — политик или богатый бизнесмен. И каждый из них работал с моим отцом, когда он был жив. Капо, которые так или иначе помогали поддерживать стабильность его империи.

— Здесь все в порядке, — говорит Коулман, его глаза очень похожи на глаза дочери. — Я прав?

Остальные мужчины шепчут свое согласие. Я киваю, собираясь уйти, когда Занетти останавливает меня.

— Моя дочь сообщила мне, что в последнее время ты не обращаешь на нее никакого внимания.

Я стиснул зубы, глядя на мужчину.

— Я был занят.

— Верно. Надеюсь, ты не слишком занят для своей будущей жены. Позвони ей поскорее, ладно, Роман? Ты не делаешь себе никакой пользы, оставаясь так долго без женщины рядом с тобой.

— Конечно, — глотаю я. — Если вы меня извините, джентльмены.

К тому времени, когда я подхожу к своей машине, я взволнован и готов что-нибудь ударить. Но я сдерживаю гнев и предпочитаю поехать в аэропорт за Розой. Ее нет уже месяц, и она только что возвращается домой после какого-то художественного ретрита.

Когда она замечает, что я жду ее, она улыбается, подходит и обнимает меня.

— Привет, старший брат.

Я смотрю на нее, проводя рукой по кончикам ее волос, выкрашенных в красный цвет.

— Что это? Крик о помощи?

Она закатывает глаза.

— Нет. Мне просто хотелось это сделать. У меня есть месяц вдали от мамы, в Риме — конечно, я собиралась сделать что-нибудь сумасшедшее. К тому же я художник, — произнесла она. — Это форма выражения.

Я ухмыляюсь.

— Мама определенно потеряет всякое дерьмо.

Она пожимает плечами, и я хватаю ее чемодан и провожу ее из аэропорта к своей машине, чтобы мы могли отправиться домой. По дороге она рассказывает мне все о своем ретрите, и я изо всех сил стараюсь слушать, но после разговора с Занетти мои мысли далеко. С моей дочерью и ее матерью, которая продолжает трахать меня.

Конечно, моя сестра замечает.

— Как дела, брателло? — спрашивает она. — Ты отвлекся.

Я выдыхаю и смотрю на нее. Выражение ее лица открытое и любопытное. У нас с Розой всегда были довольно хорошие отношения, в том смысле, что мы никогда особо не скрываем друг от друга ничего важного. Например, она рассказывала мне все о парнях, в которых была влюблена, и мне было очень весело следить за тем, чтобы они держались от нее подальше. Конечно, я ей этого никогда не говорил. В любом случае, Роза доверяет мне, и я доверяю своей младшей сестре. Вот почему я чувствую необходимость сказать ей правду.

Роза в замешательстве наклоняет голову, когда я внезапно останавливаюсь, останавливая машину на обочине.

— Хорошо, я собираюсь кое-что сказать, и мне нужно, чтобы ты не волновалась, — начинаю я.

Она кивает.

— Хорошо, я слушаю.

Я делаю глубокий вдох.

— У меня есть дочь.

Глаза Розы расширяются до размеров мячей для гольфа. Я не позволяю шоку пройти, прежде чем обрушу все это на нее. Я говорю ей, что Елена — мать моего ребенка и что она уехала в Лондон, чтобы скрыть свою беременность. Я рассказываю ей все о Кэсси и о той дурацкой ситуации, в которой оказался.

К тому времени, как я закончил объяснять, я чувствую себя легче, чем за последние несколько недель. Было приятно сбросить все это с моей груди. Конечно, кажется, что я травмировал сестру в процессе. Роза молчит несколько минут, и я молчу, позволяя ей все осознать.

— У вас с Еленой есть общий ребенок? — спрашивает она в ужасе.

— Ага.

— Ебена мать!

Я сдерживаю улыбку. Благодаря маминому уходу Роза всегда такая чопорная и правильная. Она никогда по-настоящему не ругается, поэтому слышать это из ее уст забавно.

Я откидываю голову на сиденье и вздыхаю.

— Ага.

— О Боже. Вы оба умрете. Вы оба такие мертвые, — бормочет она.

— Не совсем утешительные слова, сестра.

— Ты знаешь, что я права. Ты не только спал с ней, но и опробовал ее, а потом целый год скрывал беременность!

— Это было не мое решение, — отмечаю я, нахмурившись. — Я почти не контролировал это.

— Ну и что? У тебя есть ребенок, Роман. С женщиной, на которой ты не женат. Боже мой! Мама потеряет сознание. Сальвадор сойдет с ума. Тони собирается убить тебя.

Моя челюсть сжимается.

— Поверь мне, Роза. Я знаю, как они отреагируют на эту новость.

Она смотрит на мое лицо, и при виде моего выражения ее взгляд смягчается.

— Хотя я тётя. Это восхитительно. Не могу дождаться встречи с ней.

— Ага. Она идеальная девочка.

— И ты любишь ее?

Я выгибаю бровь, отвечая на этот вопрос. Я знал о существовании Кэсси почти три недели. Я встречался с ней три раза. Но, честно говоря, у меня нет сомнений в том, что я чувствую к этой маленькой девочке.

— Конечно, я люблю ее, — грубо отвечаю я. — Она моя дочь.

Роза улыбается.

— Я рада. И я рада за тебя. Ты будешь лучшим отцом.

— Конечно. Пока мой лучший друг меня не убьет, — мрачно говорю я.

— Вероятно, он не убьет тебя, — оптимистично предлагает она. — Но он может никогда и не простить тебя.

Я выдыхаю.

— Ага. Вот чего я боюсь.

Когда на следующий день я прихожу в квартиру, дверь открывает Киара. Я выгибаю бровь, глядя на ее внешний вид.