Тайный враг
Шрифт:
— Точно не знаю, нам этого не сообщили, когда повесили. — Он криво усмехнулся одними губами. — Думаю где-то в начале дороги в Тартар, вернее в одном из ее ответвлений. Судя по тому, что нас похитили и не пускают вперед, но и не отпускают назад, выкачивая потихоньку жизнь, Аид ничего не знает о нас и о проделках своих слуг, иначе мы давно стали бы его гостями, переплыв реку Стикс. Но тише, они идут, помни, что я тебе говорил. — Он замолчал, выпучив в страхе глаза в сторону темного входа. Там послышался женский смех и голоса, обсуждающие какой-то забавный случай, они постепенно приближались, становясь все отчётливее, и вот под свет факелов вышли три закутанные в плащи женщины.
Стройные, высокие, они грациозно прошли по кругу, вдоль развешанных по стенам пленников, словно
— Ну что же, сестры. — Произнесла одна из них, рыжеволосая красавица с пухлыми, чересчур красными, неестественно яркими губами. — Начнем, пожалуй, во славу Персефоны. — Она подняла лежащую рядом еле заметную нить, на столько тусклую, что Федогран только теперь смог ее рассмотреть в полумраке подземелья. Он присмотрелся повнимательней, от каждого пленника, к центру зала тянется такая же, от кого-то более яркая и толстая, а от кого тусклая, практически невидимая и тонкая.
— Да сестренка, надо поработать. — Черноволосая девушка, со слегка вздернутым, упрямым носиком, сделала характерное движение руками и в ее ладонях образовался небольшой светящийся голубыми искорками пробегающего электричества клубок.
Третья, блондинка с зелеными глазами, улыбнулась, и так же принялась за работу, быстро наматывая моток из нити, идущей к самому Федограну. Неприятное ощущение наполнило юное тело героя, такое чувство, что из груди, в районе солнечного сплетения стали нудно вытягивать что-то родное, сокровенное. Защекотало, тягучим жгутом медленно и неприятно выползая наружу, роющим кожу червем, который монотонно выгрызался из кожи, но зато богатырь, на удивление, стал чувствовать себя на много лучше, сухость во рту прошла вместе с неприятным привкусом, а кровь поступила в онемевшие руки наполнив их немного чувствительностью.
— Три девицы под окном, пряли поздно вечерком. — Усмехнулся Федогран посмотрев на девушек и вспомнив известные стихи Пушкина, почему-то сразу пришедшие ему в голову.
— Что? — Обернулись они к нему, сразу все три, подняв удивленные глаза.
— Ничего особенного, просто вспомнилось, глядя на вас, уж больно забавно выглядите. — Ответил он улыбаясь.
— Смотри, Клото, твой подопечный говорливый оказался. — Черноволосая красавица поднялась, отложив клубок в сторону и подошла к распятому богатырю, внимательно осмотрев его с ног до головы. — Красавчик, такой как ты любишь, Лахисис, кивнула она в сторону рыженькой. Все в твоем вкусе. И фигура, и лицо — Она засмеялась и провела ладонью по груди парня. Может перерезать ему ниточку? — В руках сверкнул серебряный кинжал, отразившийся в карих глазах девушки тусклым бликом факела. — Не будем мучить юношу? Пусть спокойно отправится в Тартар.
— И расскажет об этом месте Аиду. Вот тот-то обрадуется. — Усмехнулась Лахисис. — Садись уже давай, да работай сестра. Только вытянув из него всю нить без остатка, и опустошив душу до конца можно будет отпустить на свободу, но и не убивая при этом. Там, наверху, никто не будет слушать сумасшедшего. Так что приступай к работе Атропос. Персефона настрого запретила тебе перерезать нити жизни ее пленников. Они должны сойти с ума и затем выпрашивать подачки у городских ворот у проходящих мимо них женщин, ползая на коленях и унижаясь, а затем сдохнуть в канализации в помоях и фекалиях, как того и заслуживают.
— Сколько ненависти в твоих словах сестра. — Покачала головой Клото. Но в ее словах не слышалось соучастия к страдающим пленникам, а сквозил жесткий сарказм, а в глазах сверкнула злоба.
— Не надо было воровать нашу хозяйку. — Прошипела Атропос. — Все их мужское племя сплошные выродки. Себялюбивые самцы. Ненавижу. Мотай быстрее клубок, хочу видеть его труп, облитый помоями, и обглоданный собаками.
— Не ссорьтесь красавицы. — Рассмеялся вдруг Федогран, казалось бы, совсем не к месту. — Лучше расскажите какую-нибудь историю, и вам развлечение за скучной работой, и мне висеть да помирать веселее.
— Ишь какой. — Ответила, улыбнувшись ехидно черноволосая. — Нашел чем удивить
мойр, владеющих жизнью. Смелостью решил заслужить сочувствие? Неужели не страшно?— Страшно, конечно. Вон как дрожу. — Усмехнулся богатырь.
— Это что еще тут за чучела? — Вдруг послышался хриплый голос пришедшего наконец в себя шишка, пытающегося пролезть через серебряные прутья клетки.
— Молчи недоразумение. — Рыженькая пнула своеобразную тюрьму Ильки, от чего тот, упал на четвереньки, а затем подошла ближе к распятому герою, и подняла глаза. — А ведь я действительно не чувствую я в нем страха.
— Нить не вибрирует, и спокойно наматывается без рывков, словно он совсем не волнуется. Он или дурак или герой. — Кивнула, соглашаясь третья сестра и присоединилась к другим, рассматривая пленника в упор.
— Я дурак. — Закивал головой тот, непонятно чему веселясь. Такая накатила безысходная пустота, что стало абсолютно все равно, что с ним дальше будет дальше. Смех сам полился прямо из души, вырываясь нескончаемым потоком из горла, видимо пытаясь подавить зарождающуюся панику и осознание того, что выхода у него отсюда нет и не будет. Это конец. — Ну так что, расскажите какую-нибудь историю? Ну хотя бы о несчастной судьбе хозяйки вашей, Персефоны.
— Я, то же не прочь послушать. — Послышался рык со стороны висящего на цепях Вула. — Прежде чем перегрызу ваши глотки.
— От чего бы и нет. — Пробурчала ставшая внезапно угрюмой Клото. — Будете знать, за что страдаете, прежде чем потеряете разум и сдохните.
И вдруг, в этот момент, незнакомый женский голос зазвучал в голове Федограна. Как волшебный колокольчик, указывающий путь к спасению, уже почти отчаявшегося богатыря:
— Слушай меня внимательно, запоминай, и делай вид, что ничего не происходит, мойры не должны догадаться, что ты меня слышишь. У тебя будет всего один шанс. Запомни. Всего один. В дальнем углу, слева от тебя. Не поворачивай голову. — Довольно резко шикнул голос, прервав попытку оглянуться. — Просто слушай и запоминай. Там лежит твой меч и доспехи. Когда спадут оковы, а это произойдет очень скоро, мойры убегут, они не воины и трусливы, сражаться не будут, да и нечем им, их оружие это нити жизни, работа с которыми требуют покоя и сосредоточенности, а этого мы им не предоставим, то не мешкай, времени будет очень мало. Поднимется паника, и появится Горгона, главная воительница Персефоны. Сама богиня не придет, она боится гнева своего мужа Аида, и свое участие в том, что здесь творится, попытается скрыть всеми силами.
Так вот. Будет жесткая и тяжелая драка, и от того, сможешь ли ты победить, будет зависеть судьба, твоя и твоих друзей. Вы или погибнете, не сохранив даже свои души, или же освободитесь.
Запомни главное правило. Ни при каком случае не смотри ей в глаза. Окаменеешь мгновенно. Используй интуицию, только на нее надежда. Помни, что Горгона очень быстра и сильна. И еще одно. Вбей себе в голову, что она не женщина, она змея, превращенная волей Персефоны в то, что ты увидишь, поэтому никаких сантиментов. Просто убей. Лучше всего отруби голову и забери с собой, она поможет тебе преодолеть стражу Тартара и выбраться на волю.
Это все, теперь, можешь послушать гневную речь Клото, и насладится видом, как эта психованная мойра плюется ядом славословий, но помни, как только она закончит, оковы спадут и время пойдет на секунды, ты должен будешь успеть отыскать свой меч и желательно доспехи. Я верю в тебя герой.
Голос смолк, но тишины не наступило:
— Аид, как и все вы мужики, подло взял свое. Он украл лучшие годы нашей богини. — До слуха Федограна, словно очнувшегося от сна, донеслось злобное шипение. — Использовал и забыл. Девочка не хотела за него замуж, а он выскочил на своей колеснице из трещины в земле, и похитил несчастную юную богиню, а подлый трус, отец Зевс, не стал за нее заступаться. Прагматичная сволочь решила, что дружба с подземным царством важнее дочери. А о ее чувствах он спросил? Каково ей в мрачных подземельях Тартара, после облачного Олимпа и цветущих лугов предгорья? С мужем, который своего Цербера любит больше, чем жену. Одно сплошное насилие и грубость. Там, где мужчины, там любовь умирает.