Те Места, Где Королевская Охота [Книга 1]

Саир оглянулся на закрытую дверь кабинета и зашептал:

— Тут какой–то дедок с самого утречка заходил. Уж о чем они там говорили, не знаю, только после разговора с ним эрст еще минут десять помедлил — злость, что ли, накапливал? — а потом потребовал тебя пред свои ясные очи.

— Ой–ей, — выдохнула Алики. Про деда она ничего знать не знает! Какой еще дед? Не давешний же нахал–антиквар. Хотя почему бы и нет? От Рет — Ратуса любой пакости ждать можно. Например, что этот антиквар был подставной.

Алики набрала в грудь воздуха и шагнула к двери кабинета.

— Погоди! — Саир схватил ее за руку и повернул к себе. Он окинул ее пытливо, заправил выбившуюся прядь, расправил воротничок и оглядел еще раз. — Ну, теперь вперед! Не трусь, — напутствовал он.

Алики безропотно снесла его старания, кивнула на напутствие и приоткрыла дверь.

— Можно?

— Входи–входи, — разрешил Рет — Ратус.

Алики несмело притворила за собой дверь.

— Садись сюда!

Алики села в указанное кресло, и свет солнца сразу ослепил ее. Она практически не видела Рет — Ратуса — он стоял напротив, в простенке между большими окнами, как раз против света. Казалось даже, что в комнате, кроме нее, никого нет.

Алики попробовала переместиться, но властный голос приказал:

— Сидеть!

Алики опустила глаза на лежащие на коленях руки.

— Я в чем–то провинилась? — спросила она, изображая виноватую покорность.

— Пока ни в чем, — ответил ее невидимый собеседник. — Поэтому служебного взыскания можешь не бояться.

— Почему тогда вы так со мной разговариваете? — Алики подпустила в голос слезу.

Это не подействовало; да Алики и не надеялась — просто сыграл женский инстинкт.

— Потому что ты — маленькая идиотка, — голос Рет — Ратуса был более холоден, чем когда бы то ни было, — ты — меньше чем ничто, ты — тля, букашка… Что ты о себе воображаешь? Как себя ведешь? Что тебе вчера предложил господин Годол?

Так и есть!

— Он спросил, не останусь ли я с ним на ночь, — ответила Алики.

— И что ты ответила?

— Я сказала — нет, — повторила Алики тем же ровным тоном.

— Великолепно! — сарказм Рет — Ратуса был убийственен.

Для кого–нибудь другого. Но не для Алики!

— Он пожаловался?

— Пожаловался? — переспросил Рет — Ратус. — Ну что ты. Господин Годол был просто удивлен. Господину Годолу никто никогда не говорит «нет», — сказал он четко, чуть ли не по слогам. — И ты должна это запомнить.

— А кто такой этот господин Годол? — наивно полюбопытствовала Алики и даже похлопала ресницами на солнышко. Получилось почти натурально.

— Господин Годол — это господин Годол, — сухо выговорил Рет — Ратус, — и этого тебе должно быть достаточно.

— Хорошо, сударь, — кивнула Алики. Она помедлила, потом спросила: — Значит, мне больше не надо ходить на Ратушную площадь?

— Даже и не надейся, — усмехнулся невидимый Рет — Ратус.

— И… как же теперь? — поинтересовалась Алики.

— А так же, как раньше, — ответил Рет — Ратус. — Можешь не волноваться, на твою невинность господин Годол больше покушаться не будет. Господин Годол, — и это опять звучало как внушение, — никогда не повторяет предложения дважды. И даже если ты передумаешь… а это очень возможно, насколько я знаю жизнь… не вздумай предлагать ему себя сама.

Алики молчала, потупив голову. Как же, дождетесь!..

— Так, с этим вопросом, полагаю, разобрались… — начал было Рет — Ратус.

— Нет! — вскинула Алики голову. — Кому я должна вернуть аметистовый гарнитур — вам или прямо господину Годолу?

Рет — Ратус не принял игры. Ответ его был снова сух и четок:

— Насколько я понимаю, он был подарен тебе без каких–либо предварительных условий. Не вздумай его возвращать. А пуще — не вздумай продавать. Разве что голодной смертью умирать будешь.

— Да что вы меня пугаете! — вскинулась Алики, но ей тут же было сделано «тпру»:

— Никто тебя не пугает. Я просто объясняю… Ладно, теперь следующий вопрос. Тебе это, полагаю, будет более интересно.

Тон, которым это было произнесено, насторожил Алики. Но такого, что сказал Рет — Ратус потом, она просто не могла себе и представить!

— Сейчас у меня здесь, — невидимка Рет — Ратус постучал пальцем по подоконнику, — побывал мастер Каламе. Он просил твоей руки для своего сына Катрея.

Алики подняла голову и опустила челюсть.

— Я, конечно, сказал, что подумаю, но думать тут, в общем–то, не о чем, — ровно продолжил Рет — Ратус. — Можешь считать себя невестой. Сейчас в приемной напишешь прошение об увольнении в запас и отдашь Саиру. До свадьбы можешь жить здесь, так что дату увольнения мы уточним позже. Все, теперь можешь идти, — закончил он, словно поставил точку.

Он наконец переместился и стал видимым. Прошел к столу, сел.

Алики проследила его движения, и когда он открыл какую–то папку и стал читать, она сказала не менее твердо, чем говорил он:

— Я не пойду за него замуж. Я его не люблю.

— Кажется, об этом я тебя не спрашивал, — заметил Рет — Ратус, не поднимая головы.

— Вы не имеете права выдавать или не выдавать меня замуж! — выкрикнула девушка.

— Имею, — сказал он просто. — Я имею на тебя множество прав, о которых ты не подозреваешь. За непослушание я могу подвергнуть тебя телесным наказаниям, здесь, во внутреннем дворе, на виду у всех. Я имею также право повесить тебя там же без суда и следствия, и никто не спросит у меня отчета. Так что спорить со мной не стоит.

— Хорошо, я не спорю, — выдавила из горла Алики. — Но вопросы–то я задавать могу?

— Тебе что–то не ясно? — он поднял наконец глаза.

— Да. Почему я должна выйти замуж за Каламе Катрея?

Рет — Ратус пожал плечами.

— Насколько я знаю, никто другой твоей руки больше не просил. Или у тебя есть иной кандидат?

— Нет.

— Вот видишь, — глаза его снова уставились в бумаги.

Алики покусала губы:

— Хорошо, тогда я задам вопрос так: почему я вообще должна выходить замуж?