Телохранитель, или Первое искушение

– Значит, нужно искупаться в этих озерах, и все болезни как рукой снимет? Ну так это просто! Приходи и купайся. Какие проблемы? – сказала я.

– Да… но известны названия только четырех озер. А вот пятое… надо найти. Угадать, какое из существующих является тем самым заповедным пятым.

– Озера все красивые, – вмешался Серега. – Мне особенно Данилово нравится. Водичка прозрачная, чистая, просто блеск, и хорошо прогревается. Сюда даже любители дайвинга приезжают. А рыбалка… Я там такую щуку один раз поймал… – Серега зажмурился. – Полтора метра. Не меньше.

– Наверное, летом здесь много народу, жаждущих исцелиться и омолодиться.

– Туристов больше, чем комаров, – хмыкнул Серега. – Таскаются с палатками и рюкзаками в надежде годочки скинуть и от болячек избавиться. Но это еще ладно, цветочки. А вот в Окуневе кого только не встретишь: индусы какие-то, цыгане. Храмы строят, толкутся, песни поют.

– Это бабаджисты-шиваисты. Поклонники бога Шивы. Они действительно живут здесь целыми общинами. Но мы несколько отвлеклись. Сейчас поедем к тобольским воротам Омской крепости, – сказал Иннокентий Павлович.

Уже начинало темнеть. Мы вылезли из машины и направились к воротам крепости. Серега сначала остался в «Москвиче», но потом ему стало скучно, и он присоединился к нам. Спустя некоторое время я обратила внимание на черный «Мерседес», остановившийся неподалеку. Метрах в двадцати от ворот.

– Народ интересуется памятниками, – кивнула я на машину.

– Это хорошо, – отчеканил Иннокентий Павлович.

Здесь я посмотрела на часы и ахнула.

– Мне пора домой.

– Мы еще не посмотрели Успенский кафедральный собор. Внутрь, конечно, нас не пустят, но и снаружи вид впечатляет.

– Простите, но никак.

Иннокентий Павлович обиженно поджал губы.

– Может быть, в другой раз… Оставьте ваш телефон. – обратилась я к нему. – Я вам позвоню, как только будет время. Если вам удобно, встретимся снова. Большое спасибо за интересную экскурсию. Все было просто здорово.

Он энергично кивнул.

– Ладно, уговорили. А вы любознательны. Обычно люди более консервативны и закоснелы. История их мало интересует. Хотя еще Пушкин говорил, что «мы ленивы и нелюбопытны». – И краевед поднял вверх указательный палец.

Мы поехали обратно. Серега вел машину аккуратно, внезапно сбоку его подрезал черный «мерс».

– Блин, гоняет, урод! – Он высунулся из окна и заорал. – Глаза вправь как следует! Урод!

Меня вдруг стала бить мелкая лихорадка: эта машина стояла поодаль, когда я осматривала ворота Омской крепости. Получается, что за мной следят! А ведь Земцов предупреждал, чтобы я никуда не выходила из дома…

– Поворачивайте домой, – прошептала я. – Побыстрее, пожалуйста.

Иннокентий Павлович и Серега с недоумением посмотрели на меня.

– Что-то не так? – спросил Серега.

– Не так. Эта машина едет за нами. Я обратила на нее внимание еще у тобольских ворот…

– Мне тоже показалось, что тачка знакомая. Вроде уже на глаза попадалась, – признался Серега. – Ладно, домой так домой.

– Побыстрее.

– И это сделаем.

Я поминутно вертела головой: нет ли «хвоста». Но похоже, преследователь отстал или просто тщательно заметал следы.

Я расплатилась с Серегой и Иннокентием Павловичем и вышла из машины, помахав на прощание рукой.

Дома меня ждал неприятный сюрприз. Земцов стоял в коридоре и молча смотрел на меня. Наконец выдохнул:

– Ну? – И его глаза сузились.

Я почувствовала себя виноватой.

– Вот, – криво улыбнулась я, – вышла подышать свежим воздухом. Развеяться.

– Несмотря на мое предупреждение, что это опасно.

Я молчала.

– Ты хоть понимаешь, во что мы можем влипнуть?

Это «ты» демонстрировало полное пренебрежение ко мне. Он распекал меня как девчонку!

– Уже… – обреченно вздохнула я.

– Что – «уже»?

– Влипли. Кажется, за мной следили. Но я не виновата, – зачастила я. – Ты ничего не говорил мне. Просто уходил из дома, и все. А я здесь одна в четырех стенах. Можно свихнуться.

– Расскажи все по порядку. И ничего не перепутай.

Я рассказала Земцову о своих прогулках по городу, Сереге и Иннокентии Павловиче, о черном «мерсе», который ехал за нами. Слушая мое сбивчивое повествование, он мрачнел все больше и больше. А я все сильнее нервничала и в конце рассказа уже чувствовала себя как на раскаленной сковородке. Наконец я замолчала.

– Вот и все.

– Н-да! – выдохнул он. – Ну и заварила же ты кашу.

– Я не хотела…

– Оно и видно.

От этой реплики я обиженно поджала губы. Земцов очень умело переводил стрелки с себя на меня. В конце концов, если бы он делился своими планами и вел себя по-другому, я бы не удрала в город, как школьница, сбежавшая с урока.

– В общем так… Завтра с утра мы уезжаем в одно место. Рано утром. Чем раньше, тем лучше.

– Куда именно?

– Все скажу завтра, – бросил Земцов, и я поняла, что любые расспросы бесполезны.

Утром мы встали в пять. Быстро позавтракали и вышли из дома. Земцов был нахмурен, cтрог и сосредоточен. И я поняла, что лучше с вопросами к нему не лезть.

Мы садимся в его машину, белую «Ниву», и отъезжаем от дома. Мою сумку и свой рюкзак Земцов предварительно закинул в багажник.

Мы не успели проехать и пятидесяти метров, как Земцов повернул голову в мою сторону:

– За нами гонятся.

– Да?

– Точно.

И я изо всей силы вжалась в кресло от страха.

…Он смотрит на меня, хочет отпустить какую-то шпильку в своем духе, но, очевидно, моя бледность, перепуганный вид и страх, явно написанный на лице, меняют его намерение. Он плотнее сжимает губы и прибавляет скорость.

А я боюсь даже повернуть голову, чтобы не увидеть кавалькаду машин, мчавшихся за нами.

Я сидела вжавшись в кресло и втянув плечи.

– Мы оторвались? – выдавила я севшим голосом.

– Еще нет.

Сколько раз я видела в кино погоню и сколько раз меня захватывало это зрелище: красивые девушки, мужественные парни и подонки-бандиты; гора разбитых машин, множество препятствий и хеппи-энд. Главным героям непременно удается уйти от погони. А плохие мальчики разбивают машины или взрываются в них. Со стороны все выглядело захватывающе и увлекательно. В жизни наоборот. Я почувствовала приступ реальной тошноты и головокружение. Мне хотелось остановиться и выбежать из машины. Мне казалось – так безопасней, чем сидеть в автомобиле, рвущемся вперед на бешеной скорости. Но я боялась признаться Земцову: еще поднимет меня на смех. Лучше промолчать и сделать вид, что все о’кей.