Телохранители тройного назначения

X делает шаг вперед. Он задыхается, как собака.

— Прекрати. Лгать.

— Я не лгу. Ты — тот, кто вводит в заблуждение.

За спиной я переворачиваю нож лезвием вверх. Раздается тихий звон. К своему ужасу, я слышу, как бокал катится по столешнице. Я закрываю глаза, когда он падает и разбивается о пол.

Дерьмо.

X бросает взгляд мне за спину. Его лицо каменеет. Он хватает меня за запястье и сильно выворачивает его, вырывая нож из моей хватки.

— Ты маленькая сука. Ты что, собиралась пырнуть меня ножом? После всего, что я для тебя сделал? — Его глаза горят яростью. Он выглядит устрашающе. — Годами, годами я любил тебя. А теперь ты просто отвергаешь меня. Ты обесценила все эти годы моей жизни. — Он подходит ближе, понижая голос. Страх подкатывает к моему горлу. — Я не понимаю, почему все женщины хотят сделать мне больно. — Он поднимает нож, и мы оба смотрим, как он поблескивает в свете ламп. — Ты должна заплатить за то, что причинила мне боль, — решает он. — Я тоже хочу, чтобы тебе было больно.

Дерьмо. Я отступаю на шаг назад, не сводя глаз с кончика ножа.

— X…

— Да пошла ты нахуй, — рычит он и наносит удар.

Я кричу, когда чувствую, как нож вонзается в мой таз. О Боже мой. О Боже мой. Я не думала, что он на самом деле это сделает. X выдергивает нож, и я кричу, когда зазубренный край разрывает мою кожу. Кровь хлещет из раны, пропитывая мое красное платье. Прежде чем я успеваю ответить, он поднимает руку и снова наносит мне удар, целясь в лицо. Я отдергиваюсь в последний момент, и лезвие полосует прямо по моей щеке. Он заносит руку в третий раз, и моя старая боевая подготовка, наконец, дает о себе знать. На автомате я поворачиваюсь и сильно бью плечом в его горло. Это хороший трюк, чтобы застать людей врасплох; все ожидают, что ты будешь драться руками. Это сработало с X. Он отшатывается назад, хватаясь за горло.

Я киваю сама себе. Ладно. Хорошо. Это не совсем честный бой. Я давно не занималась, но всё ещё многое помню из своих тренировок по боевым искусствам. Он нетренированный, но намного сильнее меня. Наши шансы немного уравнялись.

Мне просто нужно проявить фантазию.

Бросившись к столу, я хватаю вилку для разделки мяса, воткнутую в курицу, и вырываю её, целясь прямо в глаза X. Это дикий, неконтролируемый замах, но на самом деле я не пытаюсь ударить. Просто отвлекаю его. Пока его взгляд следует за вилкой, я ударяю коленом ему в промежность.

— Сука! — визжит он и падает на колени, когда я проскальзываю мимо него к входной двери. Я бросаюсь к металлической панели, но она надежно заперта. Я даже не могу пошевелить ручкой. Я пытаюсь выбить её плечом и вскрикиваю от боли. Позади себя я слышу, как X поднимается на ноги, поэтому меняю тактику: разворачиваюсь на каблуках и лечу по коридору. Я вваливаюсь в первую попавшуюся открытую дверь, разворачиваюсь и захлопываю её за собой, затем дико оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы забаррикадироваться. В углу комнаты стоит потрепанный деревянный стул, и я хватаю его, втискивая под дверную ручку. Это вообще работает? Не знаю, но я видела это в фильмах, а сейчас мои возможности довольно ограничены.

В комнате темно. Я шарю по стене в поисках выключателя. Когда на потолке загорается свет, я тяжело прислоняюсь к двери, чтобы осмотреть свою рану. Ткань на моем левом боку насквозь пропитана кровью. Морщась, я приподнимаю подол платья, чтобы осмотреть порез. Он широкий, но не могу сказать, насколько глубокий из-за всей этой крови. Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чтобы остановить кровотечение, но меня сразу же начинает тошнить.

О Боже мой.

Эта комната похожа на храм.

Повсюду мои фотографии. Повсюду. Плакаты, обложки журналов, распечатки кадров из фильмов. Несколько моих откровенных фотографий, которые, я почти уверена, X сделал сам. Они расклеены по всей стене, где-то даже в два или три слоя. В одном углу комнаты есть дверь, ведущая в грязную на вид ванную комнату; в другом — запачканный матрас, прислоненный к стене. Из-под простыней торчит грязная белая подушка для беременных, на которой фломастером грубо нацарапана обнаженная женщина. Судя по ярко-желтым волосам, могу с уверенностью предположить, что это я. Я подавляю рыдания.

За моей спиной раздается стук в дверь.

— Ангел, — зовет X, и ещё одно рыдание вырывается из моей груди. — Ангел, любовь моя, открой дверь, или я прострелю тебя через неё.

Я стою, держа рот на замке и закрыв глаза.

И вот тогда я слышу их. Сирены.

Они далеко-далеко, но они приехали за мной, да? Должно быть. Напряжение в моей груди немного спадает. Я делаю, кажется, свой первый за последние несколько минут вдох.

Моя крошечная секунда отдыха прерывается, когда дверь внезапно распахивается, разбивая деревянный стул на куски. Я кричу, отползая назад, когда X появляется в дверном проеме.

Он совсем не похож на того кроткого, неуклюжего парня, которого я видела недавно. Теперь его грудь тяжело вздымается, лицо раскраснелось, а рубашка запачкана моей кровью. Он выглядит как монстр. И в руках у него настоящий пистолет.

Мне пиздец.

Я стряхиваю с себя нарастающую панику. Мне нужно оружие. Я оглядываю комнату, но здесь нет ничего подходящего. Я бросаюсь к сломанному стулу, отрываю одну из ножек и выпрямляюсь, размахивая деревяшкой как дубинкой, пока отступаю к стене.

Теперь сирены звучат громче. Они идут за мной. Мне просто нужно отвлечь X на достаточно долгое время, чтобы они смогли проникнуть внутрь.

— Я солгала, — выплевываю я. — Я сплю с Мэттом.

Он моргает.

— Что?

— Мой телохранитель. — Я заставляю себя ухмыльнуться. — Он вообще не заставлял меня. На самом деле, я сплю со всеми тремя телохранителями. Они великолепны в постели. Огромные члены.

Может, это и не самый умный ход — настраивать его против самой себя, но сейчас мне просто нужно, чтобы он продолжал говорить.

Лицо X искажается в оскале.

— Ты чертова шлюха! — кричит он.

— Да, да. Я уверена, что это так и выглядит для того, кто не может заняться сексом.

— Почему? Почему? Что, черт возьми, у них есть такого, чего нет у меня? — Он запускает руку в свои волосы и сильно дергает. — Ты раздвигаешь ноги для любого чертова идиота, только потому, что он красивый, но не для меня? Я работал ради этого! Я умный! Я хороший парень!

— Да? — Я тяжело дышу. — Ну, тогда, наверное, я не очень хорошая девочка.

Он направляет пистолет на меня и нажимает на курок. Я кричу и пригибаюсь, пуля летит в мою сторону и врезается в стену над моей головой.

— Ты трус, — кричу я. — Хочешь драться со мной, дерись честно!

— Я не хочу драться с тобой, глупая ты женщина. — Он бросается на меня и прижимает к стене. Я борюсь с его тяжелым весом и замираю, когда чувствую, как дуло пистолета упирается мне в бедро.