Темное искушение
Шрифт:
Я подняла свой взгляд к ее.
— К твоему сведению, их десятилетиями называли «сиськами». И учитывая тот факт, что я была привязана к кровати голой в прошлый раз, когда у нас были гости, я нахожу твою просьбу немного лицемерной.
Она уперла костлявые руки в бока.
— Это было в гостевой комнате. Ты не выставляла напоказ свою грудь по всему дому.
Лежать голой в комнате для гостей, чтобы гости могли видеть ее:
Не надеть лифчик под футболку:
Имело смысл.
Я вздохнула.
— Что бы ты хотела, чтобы я сделала со своей грудью, Юлия?
— Надень
Когда она начала разглагольствовать о необходимой поддержке, в которой нуждается грудь, я подняла палец, успокаивая ее, и сказала:
— Я принимаю это во внимание.
Она нахмурилась, нетерпеливо постукивая ногой. После более долгой, чем требовалось, паузы я наконец опустила палец.
— Ну? — резко спросила она.
— Нет.
Я прошмыгнула мимо нее дальше по коридору.
— Неуязвимая потаскушка, — пробормотала она.
— Старая летучая мышь, — огрызнулась я.
Я направилась в столовую, чтобы позавтракать, но остановилась в холле, увидев Джианну и Кэт на диване в гостиной с огромной тарелкой еды перед ними.
— Мила, — воскликнула Джианна, лукаво улыбаясь и оглядывая меня. — Я же говорила тебе, что в следующий раз, когда мы увидимся, веревок будет меньше, а одежды больше. — затем она нахмурилась и щелкнула пальцами, словно упустила возможность. — Я знала, что должна была поставить на это, но ты, похоже, была не в том настроении для участия в пари.
У меня было такое чувство, что она говорит серьезно.
— Очевидно, я без денег, так что твой выигрыш будет невелик.
— Не беспокойся. Сегодня утром я уже просмотрела верхнюю часть бумажника Юлии, — сказала она. — Не позволяй бедной экономке обмануть тебя. У нее в шкафу гора пятитысячных купюр, и она хранит их, как тролль.
В наши дни я готова поверить во что угодно.
Я села напротив нее и стащила виноградину с тарелки, подтянув под себя ноги.
— Хочу ли я знать, на что ты ставила?
Джианна задумчиво поджала губы.
— Обычно мне нравится играть с умами людей, но ты мне нравишься, так что пока я буду держать это в секрете.
В голове у меня и так был полный бардак, так что я не жаловалась.
— Спасибо, наверное.
Я отправила виноградину в рот.
Она рассмеялась.
Мой желудок был в таких узлах от предыдущего телефонного звонка и сцены с Ронаном, что пришлось протолкнуть виноградину в горло. Но в попытке притвориться что мой мир не рушится внизу я наполнила небольшую тарелку свежими фруктами. Как только я это сделала, мое внимание переключилось на Кэт, которая запихивала в рот сложенный блин, не отрывая глаз от своей безумной игры.
— Твоя дочь прекрасна, — искренне сказала я, зная, что когда-нибудь она станет богиней красоты. Или сердцеедкой.
Джианна тепло улыбнулась Кэт и провела рукой по ее косичке.
— Я приму это как комплимент, потому что мы с ней очень похожи. Но я на все сто процентов виню в ее характере отца.
Идеально рассчитанное «Лиши его головы!» прозвучало из телефона, вызвав смех у нас обеих.
Когда веселье исчезло, Джианна сделала неловкое выражение лица и потерла свой беременный живот. Ребенок был либо массивным, как его отец и дядя, либо она была близка к тому, чтобы лопнуть в любой день.
— Когда ты должна родить? —
спросила я.— Через три недели, но у меня такое чувство, что он никогда не выйдет. Когда я завтра вернусь домой, мне нужно будет начать заниматься йогой. — она вздохнула, словно эта мысль вывела ее из себя. — Но этого, скорее всего, не произойдет, потому что я была отстранена из студии, и никогда не была хороша в мотивации себя.
— Конечно, в Нью-Йорке есть не одна студия йоги.
Она нахмурилась.
— Наверное, мне следовало сказать, что меня отстранили из всех студий.
— Ой…
После короткой паузы мы обе снова рассмеялись.
Джианна излучала тепло, и я уже чувствовала себя легче, но… все шансы на лучшее настроение рухнули и сгорели, когда в уравнение вступил знакомый знойный голос.
— Надеюсь, я ничему не помешала.
Я медленно перевела взгляд на дверь и увидела Надю. Ее черные волосы были зачесаны на одну сторону гладкой волной, доходившей до талии. Темно-красные губы. Подведенные глаза. Под длинной норковой шубой на ней было накинуто нагое платье. Интересно, Ронан купил его для нее? Эта мысль скрутила мой желудок, угрожая изгнать единственную виноградину внутрь.
Оперная певица была великолепна, источая секс из каждой поры. Она была из тех девушек, с которыми сравнивают себя все другие. Один взгляд на нее вызывал ощущение отсутствия удара. Почему Ронан удостоил меня взглядом, когда эта девушка была рядом? Я отвергла эту мысль так же быстро, как моя новая семья отвергла меня.
Je suis parfaite comme je suis. Tu es parfaite comme tu es. Nous sommes parfaites comme nous sommes. [123]
Чувствуя, как французы творят свое волшебство, я перевела взгляд на Джианну как раз вовремя, чтобы увидеть, как она закатывает глаза.
123
Я совершенна такая, какая есть. Ты совершенна такая, какая есть. Мы совершенны такими, какие есть (фр.).
— Конечно, нет, Надя. Кажется, тебя все равно радушно пригласили.
Заметив сарказм в ее голосе, я наконец увидела Павла, стоящего позади Нади. Он неловко поежился. Очевидно, Нади здесь не должно было быть, но, похоже, он не знал, как ее выпроводить. Он был выше ее, хотя она была на высоких шпильках, так что было ясно, что его смятение было эмоциональной битвой, а не физической.
— О, хорошо, — сказала Надя с очаровательным Русским акцентом, вальсируя к нам. — Не знаю, как я каждый раз забываю, как долго добираться до этого места. — она поджала губы. — Хотя обычно я не одна, и кажется, что время летит быстрее, когда ты весело проводишь время.
Меня сейчас стошнит.
Буквально.
Я бы не стала сравнивать себя с ней, но я все еще не могла переварить мысль о ее руках на Ронане. Или его рук на ней. От этой мысли у меня на грудь словно камень упал. Желание встать и уйти жгло каждый нерв, но это только позволило бы Наде победить, поэтому я заставила себя остаться.
Надя сняла свою шубу, положила ее на спинку соседнего стула и села, скрестив ноги, как королева. Маленькая подарочная коробка выпала из ее шубы на пол.
Джианна подняла бровь.