Темное время суток

Небо прорезал очередной зигзаг.

Рамон встал с кресла и направился к журнальному столику. На прозрачной столешнице красовался внушительный арсенал. Помпа и «аграм» Никиты, обрез и стилет Кадилова, архаичный «кольт» Валика, топор Азарода. Здесь же — коробки с патронами.

Вот уж не думал Никита, что Валик прикупит «Кольт Анаконду». Шестизарядный зверь под патроны «магнум» 44-го калибра. Двойное действие ударно-спускового механизма. В некоторых слоях такие револьверы покупали охотники и спортсмены, в некоторых — полицейские. Это не дичь от Клинта Иствуда. «Анаконду» можно оснастить лазерным прицелом — отличное решение для новичков. И надежное.

— Смотрю, ты вооружился, — заметил Рамон, впервые увидев пушку Валика пару недель назад.

Проводник тогда смущенно улыбнулся.

— Мы же на охоте. Всякое случается.

Рамон откинул револьверный барабан и обнаружил вмонтированный неведомыми мастерами экстрактор. Как у «смит-энд-вессона». Этакая звезда на стержне, позволяющая одним нажатием выбрасывать стреляные гильзы. Все шесть камор были заполнены патронами. Рядом с «Анакондой» лежал спид-лоудер. Что ж, сложно отказать ведуну в предусмотрительности. Не всякий «студент» думает о быстрой перезарядке, отправляясь в дальнее странствие.

Вернув барабан «кольта» на место, Рамон отложил револьвер. Поднес к глазам спид-лоудер. Все пули в связке были серебряными.

— Нравится? — спросил Валик.

Рамон уважительно кивнул.

— Продолжай в том же духе. Шансы встретить старость вырастут.

Очередная вспышка озарила комнату. Прогремел гром. Буря вплотную приблизилась к укоренившемуся в земле Иерихону.

Погас свет.

— Штатное отключение, — буркнул Ефимыч.

На несколько минут комната погрузилась во тьму. Когда вспышки подсвечивали квадрат панорамного окна, Рамон видел силуэт Валика, угол кресла и бескрайнюю пустошь под клубящимся фиолетовым небом. Белые росчерки прорезали реальность Ржавчины, наполняли воздух озоном, заставляли волосы шевелиться на затылке.

Разветвленный зигзаг ударил в заводскую трубу на противоположном конце города. Краткая вспышка — и электричество разбежалось по дорожкам молниеприемника, впиталось фибрами тесла-аккумуляторов.

Включились светодиодные панели на плоских батарейках. Эти приборы монтировались в стены и потолки городских квартир. Активация происходила автоматически, подчиняясь приказу браслетов-коммуникаторов.

Очертились контуры предметов.

Час ночи.

Служебная квартира, в которой поселились охотники, располагалась на десятом этаже жилого комплекса «Чайка». Странное название для города, бороздящего глубины континента. Если когда-нибудь Иерихон и выбирался к побережью, то это знаковое событие происходило раз в десятилетие. У моря опасно. Ржавчина обрушивает на портовые города всю свою ярость. В виде штормов, цунами и тварей, выбирающихся из океана.

Квартира была достаточно просторной. Общая гостиная, в которой сейчас все собрались. Две спальни. Кухня, ванная и туалет. Лоджия, совмещенная с кухней. Никакой арендной платы — вкусная плюшка от профсоюза.

— Собираться надо, — сказал Азарод.

Рамон начал неспешно заряжать помпу. Щелчки патронов сливались с громовыми раскатами за окном.

Хороший мужик, этот некромант. Рамон вспомнил ту ночь, когда впервые встретил Азарода в Родевиниуме. Кажется, целая жизнь прошла. Мумик, Даздра и Хрон — все они мертвы. Никого не осталось. А некромант жив. И рвется в бой. Но главное — ему можно доверять.

Вложив «Тренч» в чехол за спиной, Рамон взял в руки пистолет-пулемет. Вогнал обойму и убрал в подмышечную кобуру. Запасная обойма отправилась в подсумок. Бандольер, набитый патронами двенадцатого калибра — через плечо.

— Надо, — заявил Рамон, — значит, надо.

Снаружи творилось нечто невообразимое. Разряды хлестали Иерихон, порождая светящйся хаос. Темно-фиолетовые небеса, безжизненная пустошь, змеящееся по сетям электричество. Оставалось лишь надеяться, что стены домов изолированы, а проводка соответствует всем стандартам Ржавчины.

Кадилов приблизился к журнальному столику.

— Штык не забудь.

Рамон указал большим пальцем себе за спину. Штык-нож для «Тренча» был приторочен к чехлу кожаными ремешками.

— Молодец, — похвалил Ефимыч.

Конечно, подумал Рамон. А пуля — дура.

На рукояти топора сомкнулись пальцы в кольчужной перчатке. Азарод, хищно улыбась, взял руническую секиру. Перебросил в правую руку. Кадилов вложил стилет в ножны на поясе. Проверил подсумок. И, поместив дробовик на сгиб локтя, отошел в сторону.

В комнату вошел Валик.

— Мужики, чайник закипел.

— Позже, — отмахнулся Рамон.

Валик окинул взглядом товарищей.

— Сейчас выдвигаемся?

Никита кивнул.

— Ладно, — ведун шагнул к журнальному столику и потянулся за револьвером. — Как скажешь.

Рамон положил ладонь на плечо друга.

— Нет.

— Что — нет?

Их глаза встретились.

— Ты остаешься, — пояснил Рамон. — вместе с нюхачом.

— С чего бы? У меня есть ствол.

— Он тебе пригодится, — заверил Азарод.

Валик посмотрел сначала на некроманта, потом на ангела. Опять перевел взгляд на Никиту.

— Думаете — справитесь?

— Справимся, — заверил Ефимыч. — Ты должен охранять нюхача. Он не умеет сражаться.

— Мы знаем, где они засели, — добавил Никита. — И сможем разобраться без вас. Если же это очередная ловушка… Что ж, пусть хоть кто-то выживет. И расскажет профсоюзным боссам, откуда начинать поиски.

Валик вложил «кольт» в кобуру на бедре.

— Мы должны держаться вместе.

— Никто не спорит, — согласился Ефимыч. — Но и действовать надо с умом. Нюхач — легкая мишень. Если его убьют, мы не сможем продолжать охоту.

За окном бесновался электрический кошмар.

— Они правы, — вступил в разговор Друмкх. — Только я могу выследить Полину.

Валик сдался.

— Хорошо. Только… осторожнее там.

* * *

Возвращаясь в родной срез, Никита сталкивался с одиночеством. Между ним и Полиной что-то возникло — бессмысленно это отрицать. Вот только Ржавчина отпустила своих героев, а Нортбург встретил их осенней слякотью и пронизывающими ветрами.

Рамон вернулся в срез с Валиком и Хроном. Последний, оказывается, жил в одном из городов-спутников, так что ему нужно было успеть на вечернюю электричку. Попрощавшись с коллегой, Валик и Никита двинулись к ближайшей станции метро.

Дождя не было, но под ногами хлюпали лужи, а с деревьев слетали последние листья. Парк озарился светом литых чугунных фонарей. Рамону нравились эти шары. Есть вещи, устоявшие под напором времени. Вещи, напоминающие о беззаботном советском детстве.

— Домой? — устало спросил Валик.