Тёмные явления

— Знаю. А я даю тебе с Марком свое отеческое благословение. Оно будет превыше, чем божье.

— Можно ли так говорить? Это все-такие религия.

— Какая дрянь, — выругался Хранитель и опять затянулся. — Однажды брошу это мерзостное занятие и буду вести праведную жизнь. Ой, словами Марка заговорил. Он все обещал стать безбрачником и с головой уйти в работу. Даже помощника собирался завести, чтобы больше брать клиентов.

Николай Николаевич усмехнулся.

— В объявлении не было написано, что девушек не берут.

— Да, Марк вечно не замечает детали.

В зал вошла Лиза. Она принесла чай на подносе.

— Нашла повод, чтобы побеспокоить нас? — спросил Хранитель.

— Нет, я почувствовала вонючий запах и поняла, что моему мужу жизненно необходимо успокоить себя.

Женщина разлила по чашкам чай и отобрала у Николая Николаевича окурок.

— С ромашкой, — Лиза вручила ему чашку.

— Это не поможет. А вот виски бы…

— Никакого алкоголя днем!

— Но у нас гости…

— Вот и бери пример с гостя. Ева не курит и не пьет.

Николай Николаевич печально вздохнул.

— Что за жизнь…

К обеду мужчины не вернулись. Виктор нашел новое дело и они отправились в сообщество. Лиза предложила оставшимся членам семьи не ждать их и собраться в столовой. В этот раз Ева увидела, как накрывается стол. Безлицые фантомы сновали туда-сюда, неся блюда и тарелки. Когда их работа была закончена, они растворились.

За обедом Николай Николаевич подбивал жену распить бутылку виски. Та сопротивлялась. Но когда в атаку присоединился Родион Петрович, она не смогла устоять. Двое мужчин для нее оказалось многовато, чтобы дальше держать защиту. Ворча на них, она ушла на кухню и вернулась не только с небольшим графином, но и парой рюмок.

Еве понравилось наблюдать за семейной посиделкой. Муж с женой постоянно спорили и тут же мирились, посылая воздушные поцелуи. Родион Петрович поддерживал то одну сторону, то вторую, подкидывал огня в словесные баталии, а потом вовсе менял тему и рассказывал что-нибудь из прошлой жизни художника.

— А вот раньше и краски были другие — натуральные. И колбаса… Какая она была вкусная! И женщины тоже иначе себя вели…

— Родион Петрович! Все ваши речи скатываются в одну и ту же тему! — недовольно высказывалась Лиза.

А позже, наслушавшись женских возмущений, мужчины решили подпоить ее. Оборона какое-то время выстаивала против двоих нападавших, но пала и она. Супруга выпила рюмку и Николай Николаевич объявил себя победителем.

После обеда Лиза вывела Еву на прогулку по двору. Они захватили с собой зонты, чтобы прятаться от мелкого дождя. Обходя двор, девушка погружалась в воспоминания и обнаруживала знакомые мелочи: каменные дорожки, заборчик, высокие кусты, в которых прятались маленькие Марк и Аня. Затем они оказывались у крыльца дома и Ева вновь слышала болтовню Лизы. Она говорила очень много, словно ей не с кем было делиться накопленными эмоциями.

Вечер прошел тихо. Марк не приехал. На звонок Николая Николаевича Виктор ответил, что они сделали не все дела. Ужинать пришлось без них.

Без телевизора было непривычно проводить время. Сначала Ева слонялась по дому. Даже набралась смелости и заглянула в страшную комнатку из воспоминаний, где Виктор заставлял Марка взять энергию у девочки Ани, но он не послушался. Он задумалась над тем, что Марк был одним из тех, кто не попадал под влияние Виктора. На втором этаже Ева заметила еще несколько дверей и лестницу, ведущую на чердак. Дальше бродить одной по чужому дому ей показалось неправильным и она вернулась в зал.

За пианино сидела Лиза. На подставке стояла тонкая книжица с нотами. Женщина всматривалась в символы, а потом так же долго искала нужную клавишу.

Трынь! — прокатился звук по помещению и опять наступила тишина.

Лиза смотрела на ноты, а затем нажала:

Брям!

И снова она углублялась в книгу.

Ева подошла к ней и облокотилась на инструмент.

Бунь!

— Про людей говорят, что они продали душу дьяволу, когда виртуозно играют музыку. А мне нечего продавать.

Тран!

— Просто так профессионалами не становятся, — заметила Ева. — Сначала люди изучают теорию, а потом практикуются. Иногда всю жизнь.

— Но я не человек, поэтому ваш принцип мне не подходит. Я не научусь играть, хотя очень хочется.

— Почему нет? Бельский же писал картины.

— Писал, да только не говорит как. Демоны не могут обуздать творческую стезю.

— Может, он был влюблен?

— Что?

Лиза нахмурила брови.

— Ну, просто… влюбленность буквально окрыляет. Хочется писать стихи, песни и сообщить всему миру о своих чувствах.

— Но я тоже люблю. Я к Николаю Николаевичу испытываю очень сильные чувства.

— Хм, тогда… Не знаю, может это как-нибудь связано с Искуплением?

— Говорят, он до Искупления хорошо рисовал, а после — стал еще лучше.

Она замолчала и обернулась. Ева посмотрела в ту же сторону. Вдоль стены, стараясь как можно меньше привлекать внимания, крался Родион Петрович.

— Что за представление вы решили учудить? — с повышенным тоном спросила Лиза.

Художник от испуга закашлялся, чуть не упал, выпрямился и пожелал дамам приятного времяпрепровождения. Он собирался покинуть зал, но Лиза его остановила.

— Ну-ка, подойди ко мне, уважаемый.

Заметно волнуясь, Мужчина встал возле хозяйки.

— Хотел на кухню пробраться к заветному графину?

— Нет-нет, что вы…

— К чему тогда была эта мышиная походка?

— Эээ, я всего лишь не хотел вас тревожить за сложным занятием.

Лиза издала вздох. Ева поняла, что такая сцена происходила у них не редко.

— Родион Петрович, скажи-ка, ты же и до Искупления рисовал шедевры?

Мужчина, услышав про работу, сразу расправил плечи и воодушевился.

— Не прям уж шедевры, но публика ценила. Особенно нахваливала «Цепное пробуждение» и «Искру души». Сюрреализм с религиозными мотивами всегда вызывает интерес, знаете ли.

— Это мы все помним. Вопрос в другом. Что тебя побудило писать по настоящему?

Он помолчал, почесал бороду и, широко раскрыв рот, артистично произнес:

— Дорогая Лизавета Аполлионовна…

— Ой, нет, не начинай свое пустое словоблудие! Давай ближе к делу!

— Но так будет неинтересно! Тем более это станет подсказкой к вашему собственному Искуплению.