Темный Лекарь 14

— Как ты собираешься изменять мир, в котором до сих пор правят наши враги? — возразил дед, — сначала нужно уничтожить их, а потом…

— А потом сделать то, что ты сделал в прошлый раз? Перебирать пыльные манускрипты и искать знания, которые уже незачем применять?

Дед хотел что-то возразить, но я жестом его остановил и продолжил:

— Думаешь я не тороплюсь бросать на войну все ресурсы, потому что не хочу отомстить? В отличие от тебя, бесчувственного мертвеца, во мне всё ещё горит от этой жажды. От желания прямо сейчас уничтожить каждого из Великих Князей, которые не только предали меня и весь мир, но и убили всех, кто мне дорог.

— Вот видишь! — оживился дед. — Наконец-то ты…

— Но подумай, — оборвал я его, — что останется нам после мести? Мы можем спалить этот мир дотла, пытаясь свести счёты. А что будет потом?

Дед нахмурился, не понимая, к чему я клоню.

— Наш настоящий враг — не эти жалкие марионетки, — пояснил я. — Не Десмонды, не Штайгеры, не остальная мелочь. Они всего лишь пешки. Наш настоящий враг — существо с той стороны. И я думаю о том, что будет, когда мы победим.

Я встал и прошёлся по складу, собираясь с мыслями:

— Нам нужен мощный клан Рихтеров. Нам нужны потомки, строители, исследователи. Нам нужно в первую очередь не только солдаты, которые сгорят в войне — нам нужно будущее.

— Но, чтобы оно наступило, сначала нужно победить, — упрямо продолжал сопротивляться Карл.

— Несомненно, — кивнул я, — и знаешь что? Тень тоже мыслит логично. Но её логика нам недоступна. Мы не знаем ни её целей, ни мотивации, ничего о том, как она мыслит. Ты не сможешь её прочитать, как тех наивных пацанов, которых только что затащил сюда при помощи банальной лести и парочки манипуляций. Нет, — покачал я головой, — с Тенью такой трюк не провернуть. Так что мы можем ей противопоставить?

— Превосходящую силу…

— Превосходящую непредсказуемость, — перебил я его. — Живые люди, которые способны на иррациональные поступки, на эмоциональные прорывы, на решения, которые невозможно просчитать заранее.

Дед молчал, обрабатывая информацию.

— К тому же, — продолжил я, — ты забываешь о главной проблеме личей. Ты можешь создать армию нежити, но кто ею будет управлять после твоей смерти?

— Другие личи…

— Которые тоже могут быть уничтожены. А живой клан может восстанавливаться поколениями. Рожать новых детей, обучать новых магов, адаптироваться к изменяющемуся миру. И я доказываю это прямо сейчас. Даже после той бойни, которая произошла тысячу лет назад, Рихтеры выжили и снова станут Великими. А ты ведь уже понял, что одной личной силы мало, не так ли?

Он молчал, анализируя мои слова. На этот раз не торопясь возражать. Я подошёл ближе.

— Когда ты отказался от клана, то думал, что тебе никто больше не нужен. Что ты справишься сам. Но именно клан сделал меня сильнее тебя. Ответственность, которую я нёс за своих людей. Проблемы, которые мне приходилось решать, управляя ими. Та самая непредсказуемость эмоциональных смертных. Я многому научился, пока вёл наш клан к вершине.

Я легонько толкнул его рукой в грудь.

— И даже это тело и свою новую «жизнь». ты получил лишь благодаря мне. Потому что я не стал убивать тебя окончательно, как сделал бы любой другой твой враг на моём месте. Я сохранил тебя ради нашего клана. Нашего общего прошлого и возможного будущего.

Я развернулся и подошёл к месту, где лежали предполагаемые филактерии:

— А знаешь, что меня больше всего поразило в твоём ритуале? Выбор филактерий.

— Студенты принесли предметы, которые имели для них значение…

— Модные игрушки, — сказал я, поднимая пластмассовую вертушку. — Безделушки, которые они купили на прошлой неделе. Ты превратил бы их в личей, лишённых даже связи с собственным прошлым.

— Прошлое — источник иррациональных привязанностей, — логично заметил дед.

— Прошлое — источник опыта и мудрости, — возразил я. — Без него личи становятся просто роботами в гниющих телах.

Карл долго молчал, просчитывая услышанное. Наконец он произнёс:

— Твои аргументы имеют логическую основу. Но как ты планируешь мотивировать живых людей на сражения против превосходящих сил?

— Через то, что у тебя отсутствует, — ответил я. — Через эмоции, надежды, мечты о будущем. Люди готовы умирать за то, во что верят. А верят они в жизнь, в любовь, в справедливость.

— Примитивные концепции…

— Мощные инструменты мотивации, — поправил я. — Эти «мальчишки», как ты их называешь, готовы сражаться за клан не потому, что им приказали, а потому, что считают его своим домом.

— И ты считаешь это преимуществом?

— Огромным преимуществом, — подтвердил я. — Они будут искать творческие решения, рисковать собой ради товарищей, адаптироваться к любым обстоятельствам. Потому что сражаются за то, что им дорого. В то время, как лич просто выйдет из битвы, если его логика подскажет ему, что шансов на победу меньше, чем он может себе позволить. Лич никогда не совершит невозможное, потому что стремиться к этому иррационально.

Дед задумался ещё глубже:

— Логично. Эмоциональная мотивация может компенсировать недостаток индивидуальной силы за счёт повышения общей эффективности группы.

— Вот именно, — улыбнулся я. — А теперь представь армию таких людей. Обученных, мотивированных, готовых к самопожертвованию. Что выберешь — дюжину личей или тысячу таких воинов?

— При равной подготовке… тысячу воинов будет сложнее уничтожить, — медленно признал Карл, — и теперь я вынужден учитывать твой аргумент, что личи могут получать пополнение только из живого материала. Если он перестанет пополняться, то рано или поздно клан личей погибнет по разным причинам.

— Именно. Даже существа, которые живут целую вечность, не застрахованы от уничтожения. И чем меньше будет вас становиться, тем выше будет шанс умереть у каждого отдельно взятого мага. И это я ещё молчу про то, что вас будет связывать лишь логический вывод, что вместе вы сильнее. Но этот вывод в любой момент может быть кем-то пересмотрен. Потому что даже с холодной логикой можно ошибиться и принять неправильное решение. Иначе ты бы не допустил своей гибели в тот раз, верно?

Я улыбнулся, бросая последний довод. Как я уже говорил, это был главный аргумент, который позволял мне с ним договориться. Дед никак не мог этому возразить. Чтобы это сделать, ему нужно победить меня.

Но он никогда не станет настолько сильным, чтобы быть уверенным в своей победе хотя бы на восемьдесят процентов. А в остальных случаях он рисковать не станет. Да-да, та самая рациональность ему не позволит.

А вот мне позволит. На момент битвы с ним, я был объективно слабее с точки зрения силы и опыта.

Дедуля тогда всерьёз и не рассматривал то, что я могу его одолеть. Уверен, он считал, что мои шансы меньше пятидесяти процентов, потому и принял бой. За что и поплатился.

И он об этом помнит. И думает прямо сейчас. Анализирует, добавляет новые аргументы и переменные в аналитический аппарат в своей голове. Выстраивает вероятности и заново пересобирает паттерны поведения, выбирая наиболее эффективный путь.