Темный Плохой Порочный
Шрифт:
— Это было не срочно.
— Надеюсь, он был благодарен.
— Можешь представить его с благодарным лицом? — я усмехнулась ей, и напряжение в моем теле немного спало. — Это моя вина. Работаю слишком много над чем-то, что не имеет никакого значения.
— Ты сейчас о проекте или о Джеймсе?
— О проекте! Ты что, пила?
— Немного, в студии, — я увидела блеск в ее глазах. — Он сексуальный, да?
— Он привлекательный.
— И чудак… Ты нравишься ему, Лидс, иначе он бы не работал с тобой.
Я допила вино.
— Он скрытен, я это поняла.
— Мда. Вам двоим понадобится хренова вечность, чтобы узнать
— Мы нигде не зависаем, это просто работа.
— Просто работа и никаких игр. Это скучно.
Я засмеялась.
— Я скучная? Правда?
— Неа, просто… сосредоточенная.
— Это скучно, не так ли?
— Нет… да… немного. Но, эй, если тебе это подходит, то все круто.
— Не подходит. Мне следует прекратить быть такой, — я потерла виски, вынуждая себя забыть обо всем. Оставив Бекс на кухне, я пошла переодеваться в пижаму, но она окликнула меня.
— Лидс, есть предложение. Я сегодня собираюсь в «Дэв», если хочешь, пойдем со мной. Там круто, они наливают пиво в кружки в виде пинтограммы.
— Пинтограммы? Не похоже, что я впишусь в обстановку.
— Все будет в порядке.
Я задумалась. В моей спальне так одиноко и по-прежнему пусто после того, как я завершила подготовку проекта.
— Что я должна надеть?
— Маленькое черное платье, уверена, оно у тебя есть.
Я снова взвесила варианты в своей голове: пустая комната или паб для готов, пустая комната или паб для готов.
— Я могла бы пойти ненадолго.
Улыбка на ее лице подсказала, что она не ожидала такого ответа. Неужели я действительно такая скучная? Вероятно, так и есть.
Пришло время выбросить эту скучную Лидию на свалку, туда, где ей и место.
У Бекс была тяга к наготе — постоянное желание ходить вокруг без одежды, даже без малейшего намека на смущение. На удивление, я привыкла к этому, и даже не дернулась, когда она появилась в дверях моей комнаты голая и мокрая, держа два почти одинаковых, на мой взгляд, платья. Ее татуировки заканчивались в районе плеч, оставляя нетронутой ее безупречной бледную кожу до пупка, ниже которого была надпись на кельтском, доходившая до ее лобковых волос, если бы они у нее были. Но их не было. Я указала на платье слева, с шипами по бокам.
— Уверена? – спросила она. — Может, пряжки?
— Шипы. Определенно. С пряжками ты надевала на прошлой неделе.
— Хорошая память, — она оглядела меня с ног до головы, а затем нахмурилась, увидев обувь. — Прекрасное платье, разрушенное ужасной обувью. Какой у тебя размер?
Я посмотрела на свои милые маленькие каблучки, гадая, почему они кажутся ужасными.
— Седьмой, — она бросила мне пару сапог на чрезвычайно высоких каблуках. — Серьезно?! Я упаду!
— Я буду держать тебя. Поверь, ты будешь выглядеть очень сексуально.
— Ты собираешься познакомить меня с каким-то сексуальным готом? — засмеялась я.
— Если захочешь.
Я вздохнула, наклоняясь, чтобы застегнуть новые сапоги.
— Я не знаю, чего хочу.
— Ты хочешь секса. Я считаю, что грязный трах — лучшее лекарство от всего.
— Не знаю. Спустя пару лет со Стю все было не так весело.
— Тогда тебе определенно нужно заняться сексом, — она надела платье, туго затягивая его на талии.
Ее декольте выглядело удивительно, будто она какая-то звезда порно. Ребекка нанесла макияж и зашнуровала сапоги, а затем пару раз покрутилась перед зеркалом. Затем раздался звонок в дверь — звук, который я никогда не слышала. — Это, должно быть, Кара.— Твоя девушка?
— Моя саба. Она знает о тебе. Пусть подождет немного, она знает правила.
— Твоя саба?
— Сабмиссив. Она вроде моей девушки, но не является ею. В основном, это просто секс. Ей нравится, когда я делаю ей больно.
Во рту мгновенно пересохло, и образы ее спальни пронеслись перед моими глазами.
— Делаешь ей больно, типа шлепаешь?
— Порю, бью кнутом, шлепаю… заставляю ее плакать, а после целую, — засмеялась она. — Никогда не пробовала?
Я покачала головой.
— Стюарт не был склонен к подобному.
— Что насчет тебя?
— Вряд ли я могла бы сделать это самостоятельно.
— Жаль, — она сделала паузу, надевая шипованный «ошейник». — О, кстати, Кара называет меня Рэйвен. Большинство людей зовут меня так.
— Рэйвен… хорошо, — произнесла я.
— Ты можешь быть Кэт. У тебя кошачьи глаза.
— Разве я не могу пользоваться своим именем? — спросила я. — Это что-то вроде специального кода? Кару действительно зовут Кара?
— Нет, Пенелопа, но не говори ей, что я рассказала тебе. Ты скоро поймешь, к чему вся эта путаница с именами. В любом случае, тебе подходит имя Кэт.
Мой желудок скрутило, когда я поняла, где слышала это имя раньше.
Кара оказалась прелестным милым созданием, с прекрасными темными волосами и шоколадными глазами. Она стояла в дверях, с опущенной головой и плотно сжатыми коленями. На ней было черное платье, достаточно короткое, чтобы увидеть кружевной верх чулок. Ее кожа покрылась мурашками от холода, а руки были плотно сжаты под болеро.
— Кара, можешь поднять взгляд. Это Кэт. Кэт, это Кара.
— Рада встрече, Кэт, — Кара обняла меня, быстро и ненавязчиво. Я улыбнулась ей, пытаясь думать о чем угодно, только не о ее голой отшлепанной заднице. Мы вместе спустились вниз и зашагали по улице. Ребекка взяла Кару за руку, собственнически переплетая их пальцы. Я не могла оторвать от них глаз, Кара так кротко шла рядом с ней.
«Девоншир Армс» был похож на кишащее черное море. Мы прошли к бару, и пока Ребекка шептала что-то не такое уж милое Каре на ухо, я рассматривала мозаику из плакатов разных музыкальных групп на потолке. Такое количество цветов не совсем состыковывалось с остальным интерьером. Я засмеялась от мысли, что Стэф и Стюарт могли бы увидеть меня здесь. Лидия, пуританка и трудоголик, тусуется в баре для готов с двумя девчонками би, помешанными на фетише.
— Что смешного? — спросила Ребекка, пытаясь перекричать музыку.
— Даже не могу представить лицо Стю, если бы он увидел меня сейчас.
— Ты бы обменяла? Старую жизнь на новую? — спросила она, хлопая своими длинными накладными ресницами.
Я представила себя в своей старой квартире, свернувшуюся в клубок на диване перед телевизором, а также секс раз в неделю при выключенном свете.
— Знаешь что? — сказала я. — Не уверена, что сделала бы это.