Темный ритуал

— У нас с Виталием прекрасные отношения… Были… Он не отвлекал меня от отдыха, я его — от работы.

— Где вы находились с двадцать шестого по двадцать восьмое августа?

Дмитрий почувствовал, как внутри у него все заледенело. Он оказался в ловушке!

— Я был в горах, когда началась гроза. Очнулся в чужом доме, где и провел все это время.

— Назовите адрес этого дома, кто там живет и как с ними можно связаться?

— Не знаю. Дом находится высоко в горах. Фамилия хозяев Драгомысловские.

— Вы утверждаете, что до сегодняшнего дня не возвращались в Киев?

— Именно так.

— А куда вы выезжали на своем автомобиле утром двадцать седьмого августа и где находились до утра двадцать восьмого августа?

— Я никуда не выезжал, так как находился у Драгомысловских.

— Нам известно, что в пансионате вы пытались представить все так, будто бы ваш автомобиль брали без вашего ведома, но запись видеокамеры показала, что на автомобиле выезжали именно вы. Наш сотрудник находится в вашем пансионате, вы с ним разминулись, отправившись в Киев. Он вскоре привезет эту запись.

— На записи видно, что тот человек похож на меня, но это не я! — вскипел Дмитрий.

— Вы утверждаете, что вечером двадцать седьмого августа не были в Киеве, не встречались с Левченко в квартире на улице Терещинковской?

— Нет, нет и еще раз нет!

— У нас есть записи с видеокамер, расположенных рядом с этим домом на Терещинковской, где виден ваш автомобиль и мужчина, похожий на вас. Запись двадцать седьмого августа сего года. Как вы это объясните?

— Меня в это время здесь не было, кто-то воспользовался моим автомобилем. И этот кто-то специально загримировался под меня.

— Как вам будет угодно. Прочитайте и подпишите протокол.

У разнервничавшегося Дмитрия буквы плясали перед глазами, он бегло просмотрел написанное. Вроде все было так, как он отвечал, и он поставил свою подпись. Следователь спрятал протокол в папку. Теперь выражение его лица изменилось, исчезли усталость и показное равнодушие, сейчас он смотрел жестко и властно.

— Учтите, чистосердечное признание влияет на решение суда и смягчает меру наказания. Статья за умышленное убийство, которая вам светит, очень серьезная. Будем оформлять явку с повинной?

— Вы меня обвиняете в убийстве моего брата?! — Дмитрий едва сдерживался, чтобы не броситься на следователя, который так и сверлил его взглядом.

— Обвиняет суд, а я провожу следствие. Требуется выполнить еще одну формальность — снять отпечатки ваших пальцев.

— Это зачем?!

— Такова процедура.

— Без консультации с адвокатом я этого делать не буду.

— Это только формальность — ваши отпечатки мы имеем в великом множестве и даже там, где вам бы не хотелось, чтобы они были.

— Что вы хотите этим сказать?!

— Вам знаком этот ножичек?

Следователь вытащил из папки прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором находился кинжал. Дмитрий со страхом на него посмотрел, догадываясь, что, по-видимому, им был убит Виталий.

— У меня в коллекции есть похожий.

— Вы можете нам его показать?

— Хорошо. Идемте со мной.

Дмитрий провел следователя и его помощников в комнату, которую выделил под антиквариат и в шутку называл «музейная». В стеклянных шкафах под замками находились различные антикварные предметы, в том числе и оружие. Но там, где должен был находиться кинжал, сейчас стояла серебряная пепельница. Дмитрий потрогал дверцу — она была закрыта. Он осмотрел все шкафы — кинжал исчез!

— Не знаю, куда он пропал, — хмуро пояснил Дмитрий, и у него возникло ощущение нереальности происходящего, словно он и не покидал дома Драгомысловских.

— Может, нож, который у меня в пакете, — ваш?

— Таких кинжалов множество, и при общей схожести между ними имеются отличия. Нет, это не мой кинжал!

— Чтобы в этом убедиться, нам нужно взять ваши пальчики, — хищно осклабился следователь.

Он кивнул одному из помощников:

— Василий, давай.

Тот вынул из портфеля новый бланк и коробку и положил все это на столик перед Дмитрием. Раскрыв коробку, достал две продолговатые стеклянные пластины, валик, флакон с черной краской. Он быстро и умело раскатал валиком черную краску по пластинам.

— Вытяните большой палец правой руки, остальные сожмите в кулак, — скомандовал он Дмитрию и, взяв за палец, плотно приложил его к пластине, а затем к бланку, на котором была надпись «Дактилоскопическая карта». Таким образом он отпечатал пальцы правой, а затем и левой руки, сделал контрольные отпечатки и передал бланк следователю. Тот посмотрел на него, ухмыльнулся и спрятал в папку.

— Окончательное заключение сделают эксперты, но и без этого на вас полно материала! Вот постановление на ваше задержание на 48 часов и на обыск квартиры. Василий, пригласи понятых — они заждались за дверью.

— Да пошли вы! — Дмитрий, разозлившись, вскочил и взмахнул рукой, но ее тут же перехватили и болезненно заломили за спину, а он уткнулся лицом в стол.

Пронзительная боль в выкрученной руке заставила его застонать, а левой рукой хлопать по столу, словно борец, признающий свое поражение после болевого приема.

— Петя, надень на него наручники, он не понимает хорошего обхождения, — велел помощнику следователь, и на руках Дмитрия, заведенных за спину, защелкнулись наручники.

В комнату вошли пожилые мужчина и женщина в потрепанной одежде, пугливо оглядываясь, и Дмитрий испытал облегчение от того, что это были не жильцы этого дома, словно это что-то меняло в его положении. Дмитрий вспомнил, что кинжалом, подобным тому, который, как оказалось, пропал из «музейной», он разделывал индюшку на обеде в доме странного семейства Драгомысловских.

— Этого не может быть! — Он закрыл глаза, надеясь, что, когда откроет, снова окажется в прежней жизни, где все было понятно и объяснимо.

Часть 3. Петля прошлого

1

Серебристый джип «Лексус» медленно двигался в автомобильной толчее шумной Лукьяновской площади. То и дело предупреждающе звучали трамвайные звонки, на которые не реагировали наглые автомобилисты и бесстрашные пешеходы. На заднем сиденье автомобиля расположились двое: коренастый лысоватый мужчина лет пятидесяти в светлом костюме и блестящем синем галстуке и миловидная черноволосая девушка с прической «а ля паж», в коротком светлом платьице с огромными красными цветами. Лысоватый мужчина недовольно произнес:

— Из-за тянучек и пробок я предпочитаю ездить с водителем. Не люблю попусту терять время, а так в пути могу поработать — планшет всегда со мной. Оксана, как относишься к нашей столичной кутерьме?

— В Чернигове значительно спокойнее, менее шумно, Павел Андреевич. Но мне не привыкать — пять лет училась тут в университете на юридическом. Жила в общежитии на Ломоносова.

— Ах да, я ведь читал твое резюме, — кивнул мужчина, искоса, с легким прищуром глянув на девушку, всем своим видом говоря: «Я никогда ничего не забываю, все помню». — Удивительно, во время учебы ты жила в общежитии, а не у тети, к которой сейчас переехала.