Темный Властелин желает поквитаться. Том 3

— Ваше Сиятельство! — не обращая ни на кого внимания воскликнула Мария и торопливо направилась в мою сторону, по дороге вытирая ладони о фартук.

Судя по муке, в которой были испачканы руки женщины, Мария пекла пироги, наверняка мои любимые, точнее те, которые любил бывший владелец этого тела. Впрочем, я тоже не отказался бы откушать стряпни Марии Семёновны. Она хоть и не кухарка, но готовит прекрасно. Правда, сейчас меня больше волновали не пироги, а реакция матери, которая, заметив бывшую домоправительницу Потёмкиных, застыла на месте как статуя, не в силах сдвинуться с места.

Неловко вышло.

— Похудел-то как, осунулся, — запричитала Мария, — Ну, ничего, я всё исправлю. Надо будет, каждый день стану в гарнизон твою любимую еду доставлять. Эти увальни, всё равно ничего не делают, одни баклуши бьют, вот и пусть лишний раз скатаются до гарнизона, пышечек тебе передадут, мяска тушёного, рыбки запечённой… — Семёновна повернулась и кивнула в сторону МИГов, да так и замерла с открытым ртом, забыв все слова, которые собиралась сказать.

— Мария, очнись, — произнёс тихо, но женщина не обратила на меня внимания.

— Катенька, — прошептала она вмиг охрипшим голосом и грохнулась в обморок.

Кто бы что ни говорил, но тащить на себе почти стокилограммовую тушу домработницы, то ещё сомнительное удовольствие.

Как только опустил Семёновну на диван, столкнулся с недовольным взглядом матери.

— Влас, как она тут оказалась?

Развел руками.

— Я же не знал, что в доставшейся по наследству усадьбе встречу свою «умершую матушку», — прошептала в ответ так, чтобы никто не услышал. Кстати, Катерина тебе больше идет, чем Анастасия.

— Тихо ты, — прошипела мать, — Не хватало ещё, чтобы кто-то услышал. Забудь это имя, по крайней мере, до поры до времени

— Как скажешь, — не стал спорить, — Что будем делать?

— Ай, ничего, — мать неопределённо махнула рукой, — Мария изначально служила моему роду, точнее — лично мне. Потом осталась за тобой присматривать. Спасибо ей за это огромное.

— Семёновна была в курсе, что ты жива?

— Разве похоже, что она знала? — кивком указала Свиристель на лежащую на диване женщину, над которой склонилась Прасковья Ивановна, сунув той под нос вату с нашатырём.

Глава 3

Милюков с остальными бойцами столпились на улице, внутрь не пошли. У майора имелся к ним серьёзный разговор, относящийся к увольнению со службы и скорому отъезду.

Понятливый Сутулин, сграбастав любопытного Ваньку, скрылся в глубине дома, так что сейчас к гостиной мы остались одни, точнее — в четвером: я, Мария Семёновна, Свиристель, и Прасковья Ивановна.

— Ох, и привидится же такое, — пробормотала моя бывшая нянька, приходя в себя.

— Я, пожалуй, пойду, пироги достану из духовки, — быстро сориентировалась Прасковья Ивановна, торопливо скрываясь в недрах коридора.

Умная женщина.

— Ваше Сиятельство, да как же так? — огляделась вокруг Семёновна, — Видимо съела что-то не то, вот и мерещится всякое. Уж простите, старую.

— Мария, ты только не волнуйся, — произнес успокаивающе, и опустив руку на плечо женщины, присел рядом, кивнув Свиристель, которая вышла из-за спинки дивана.

— Здравствуй, Мария.

— Эм-м, аа-аа… Влас, скажи, ты видишь эту женщину? — ткнула пальцем в сторону Анастасии бывшая домоправительница Потёмкиных.

— Так же ясно, как и ты, — ответил спокойно.

Всегда собранная, можно сказать железная женщина закатила глаза, намереваясь во второй раз хлопнуться в обморок.

— Не смей, Маша, — прозвучал строгий голос Свиристель.

Как ни странно, Семёновна мгновенно передумала терять сознание и выпрямилась на диване, а затем, очень ловко для своего веса подскочила и бухнулась на колени, упершись лбом в пол.

— Екатерина Алексеевна, — онемевшими губами прошептала женщина.

Было слышно, что она еле сдерживает рыдания.

— Прекращай. Нет причин для слез, — мать подошла к моей бывшей няньке и как пушинку вздернула вверх. — Что это за ползание на коленях? Никогда от тебя подобного раболепства не видела.

— Но ведь…

— Влас, можешь нас оставить? Мне с Машей поговорить надо.

— Опять секреты? — хмыкнул в ответ, — В кабинет идите.

— Семёновна перенервничала. Ей тут спокойнее будет.

— Да я ничего, куда скажите Ваше… — обратилась она к Свиристель, но заметив острый, как лезвие бритвы взгляд, стушевалась и замолчала.

— Давай без титулов. Зови меня Анастасия или Свиристель, так удобнее, а моё настоящее имя забудь.

— Х-хорошо, как скажите. Значит, всё как раньше. Скрываемся? — склонила Семёновна голову, видимо до сих пор не могла прийти в себя от неожиданного воскрешения своей госпожи.

— Всё так, моя дорогая. Влас… — Посмотрела на меня с укоризной Свиристель.

— Уже ухожу. Вот ведь, из своего же дома выгоняют.

Хотя, официально-то он мой, а вот по сути…

Пока мать беседовала с Марией, узнал, что Самойлова навела порядок на большинстве предприятий, находящихся в Сибири, и сейчас отправилась Петербург, ибо там у меня тоже имелась пара производств: судоверфь и свечной завод на окраине столицы.

Несмотря на кучу дел, неугомонная бестия успела за такое короткое время закрутить роман с Михаилом Садаловым, одним из капитанов Вороньего Глаза, который сейчас как раз находился в имении. Вот именно с ним мы и уединились в кабинете, попивая коньяк и ведя конструктивный диалог, точнее: я его спрашивал, а Миша отвечал.

М-да, сложно пришлось Любови, но она со всем не справилась. Конечно, очень сильно помогли Зоркие. Не за бесплатно, но это того стоило. Силовую поддержку Вороньего Глаза мы обговорили заранее. Посредником выступала Свиристель. Нанимать непроверенных людей казалось верхом неблагоразумия, а за Зорких Анастасия готова была поручиться головой. Несмотря на документы, моих представителей не собирались пускать на территорию некоторых предприятий. Пришлось прорываться с боем. В итоге, была поменяна вся охрана, многие управленцы и их замы полетели со своих должностей как кегли в боулинге.