Тень чужака

Бакенщик застонал от боли. Выдавил:

— Да…

— Вы уверены?

— Как… я могу быть… не уверен… когда он… меня убил… — Эти слова выходили изо рта Коулмена вместе с кровавыми пузырями.

— Вы видели его?

— Конечно… видел… Уходите…

— Но… — Шутов замолчал. Замолчал, потому что говорить было не с кем. Дыхание бакенщика прервалось. Голова, отвалившись чуть вбок, застыла. Кожа приобрела новый оттенок. Этот оттенок, пергаментно-молочно-желтый, был слишком хорошо знаком Шутову. Он видел его много раз.

Несмотря на то, что бакенщик был без всякого сомнения мертв, он на всякий случай потрогал лоб. Теплота кожи еще ощущалась. Но это была теплота остывающего тела. Теплота покойника.

Убедившись в этом, достал рацию. Сказал:

— Танук, что у вас?

— У меня все в порядке. Вы не ранены?

— Нет. Можете выбраться из сруба незаметно? И так же незаметно подняться наверх? На пригорок?…

— Конечно.

— Сверху, с пригорка, только что кто-то стрелял. Этот кто-то убил двух человек. Стевенсона и Коулмена.

— Коулмена? Но… откуда взялся Коулмен?

— Не знаю. Этот кто-то чуть не убил меня. Вам понятно?

— Все, сэр. — Наступила короткая пауза. — То есть все, что вы сообщили.

— Перед смертью Коулмен успел сказать, что с пригорка стрелял Ник Уланов.

— Ник Уланов?

— Да. Коулмен его видел. Как будто. Мы должны задержать этого человека, кто бы он ни был. Ник Уланов или кто-то еще. Задержать вдвоем. Поняли?

— Да, сэр.

— Ваша задача — незаметно подняться наверх. И занять удобную позицию. Я тоже поднимусь наверх и постараюсь отвлечь внимание. Если этот человек будет стрелять, приму выстрелы на себя. Пока я буду это делать, вы должны оказаться у него сзади. И, угрожая оружием, задержать. Ясно?

— Ясно, сэр. Угрожая оружием — то есть я могу применять оружие?

— Конечно. Но крайне важно задержать его живым. Поэтому лучше будет, если вы не убьете его, а раните, лишив возможности оказывать сопротивление. Есть еще вопросы?

— Нет, сэр.

— Начинаем действовать. Пока самостоятельно. Уверен, он все еще наверху. На пригорке. Все. Будьте осторожны.

— Хорошо, сэр.

Спрятав рацию, осмотрелся. Подумал: если считать, что там, наверху, действительно засел Ник Уланов, решивший убрать всех, переиграть его им с Тануком будет непросто. Уланов здесь знает каждый куст. Немного помочь может то, что Уланов не знает, что, кроме Шутова, убирать ему нужно еще и Танука. Кроме того, он, Шутов, все еще не убежден, что там, наверху, засел именно Уланов, а не кто-то другой.

Последний раз посмотрев на Коулмена, прикрыл ему веки. Отполз, двигаясь задом. Оказавшись за торцовой стеной, встал. Приготовил пистолет. Но сразу после того как он осторожно выглянул, проверяя, просматривается ли пригорок, в стену сруба, от которой он еле успел отпрянуть, одна за другой ударили три пули. Стоящий наверху не дремал. Выждав, подумал: пока тот, на пригорке, знает, что он, Шутов, спрятался именно здесь, он будет давить на него все время. Значит, нужно незаметно переместиться. Все равно куда. Может, даже назад, лишь бы сбить ведущего огонь с толку.

Оглянувшись, увидел еще один сруб. Это строение стояло к нему довольно близко. Подумал: можно попробовать.

К срубу перекатился по земле. Встав, сразу же отошел за стену. Прислушался. Вокруг стояла тишина. Подошел в краю стены. Выглянул.

Отсюда путь к пригорку был намного дальше, чем от ближних срубов. Зато прямо отсюда, от места, у которого он стоял, до самой тайги тянулась стена густого кустарника. Если перемещаться за ним, можно будет в конце концов забраться на пригорок. Так, как он хочет, незаметно.

Присев, зашел за сплошную зеленую стену. Пошел в полуприседе, стараясь переместиться как можно дальше. Остановился, когда ему показалось, что он прошел ярдов пятьдесят. Всмотрелся в просвет между кустами. Виден отсюда пригорок был хорошо. Больше того — ему показалось, что лучшего места, чтобы добраться наверх незамеченным, он не нашел бы. Даже если бы искал специально.

Только он подумал об этом, как наверху щелкнули два выстрела. Стрелял тот же человек; судя по звуку, он пользовался армейским снайперским карабином. Оба выстрела явно не были направлены в сторону Шутова. Стрелявшего кто-то отвлек — но кто? О том, Танук это или кто-нибудь другой, он раздумывал уже на бегу, мчась к пригорку. Добежав, рухнул под сосну. Прислушался.

Кажется, ему все же повезло. Он добежал до пригорка незамеченным. Вокруг стояла тишина. Просто звенящая тишина.

Крадучись, укрываясь за любым возможным прикрытием, стал подниматься наверх, предостерегая сам себя: тишины как раз и нужно бояться больше всего. В своем передвижении по пригорку, бесшумном, сложном, с умышленно неожиданными переменами укрытий, он, как ему казалось, запутал сам себя. Может быть, именно поэтому, увидев вдруг впереди человека, он не очень правильно встал как раз перед большой елью.

Мужчина в джинсовом костюме, с карабином, стоял совсем близко. Ярдах в двадцати. Вглядевшись, Шутов понял: это Уланов. Смотритель стоял точно к нему спиной. Карабин был прижат к плечу; как понял Шутов, Уланов сейчас целился в кого-то впереди себя.

Шутов начал поднимать пистолет. Осталось немного: поднять оружие на уровень глаз и приказать Уланову бросить карабин. Но сделать этого он не успел: Уланов, мгновенно обернувшись, выстрелил, целясь ему в сердце. Пуля попала в левую часть груди. Попала в момент, когда он, сообразив, что угодил в ловушку, находился в полете — пытаясь скрыться за деревом. Он и скрылся, но уже раненный.

После того как обожгло левую сторону груди, он понял: зацепило серьезно. И все же, падая за укрытие, он успел на лету сделать несколько беглых выстрелов в сторону Уланова. Именно это заставило смотрителя отпрянуть за ближайшее дерево. Две пули из карабина, посланные вслед за этим в сторону Шутова, прошли мимо.

Лежа на земле, приложил к ране руку. Поднес ладонь к глазам. Она была влажно-красной. Почувствовал: он слабеет. Выругал себя. Он должен был понять, что это за люди. Охотники-таежники, не привыкшие даваться противнику просто так. Главное, сейчас он был уверен: ловушку Уланова он распознал за секунду до выстрела. Подумав об этом, тут же возразил сам себе: то, как он перемещается, убежденный, что движется бесшумно, Уланов распознал давно. Распознав же, нарочно встал к нему спиной, чтобы выманить из-за укрытия. Секунда в секунду, когда он остановился, — выстрелил с разворота. В самый удобный для себя момент. Ясно, для него, Шутова, этот момент оказался неудобным. Настолько неудобным, что он просто не успел поднять руку с пистолетом. Именно поэтому сейчас он лежит, истекая кровью. Слабый до того, что вынужден рассчитывать каждое движение.