Тень дракона

– Ясно, – сказал змей тихо-тихо. – Ты мной ругаешься.

Над старым кладбищем повисло молчание – как и положено, кладбищенское.

– Ну… Я пойду, – пробормотала Ирка. Дура, ой дура – человек… то есть змей, конечно… Короче, спас – а она его обидела! И стыдно, и Танька с Богданом пропадают! Если она с проклятого кладбища выберется, может, сумеет взлететь? А выберется ли?

– Обещал отвезти – значит, отвезу, – злобно пшикнул змей. – Нет у меня вашей ведьмовской привычки: захотела – сказала слово, захотела – взяла обратно!

– Так у нас же Слово – не обещание, а совсем другое! – возмутилась Ирка… и тут же звучно захлопнула рот. Пусть говорит – лишь бы унес отсюда!

Она неловко вцепилась в край крыла – змей заметно напрягся…

– Ой, извини! – она торопливо отдернула от раненого крыла руку, попыталась ухватиться за шкуру – пальцы скользили по гладкой чешуе. Ступила на лапу… и наконец махнула змею на шею. В ложбинку на спинном гребне, точно специально устроенную для седока.

– Змеев ты не любишь – а мне на шею села и ножки свесила. Очень характерно для людей! – со злобным удовлетворением объявил змей.

Честное слово, Ирка хотела с него спрыгнуть! Но огромные перепончатые крылья шевельнулись, гоня ветер, и, по-гусиному вытянув шею, змей взмыл в воздух.

Высокое, по-зимнему холодное небо с мелкими колючими звездами прыгнуло навстречу, точно какой-то великан притянул его к земле. Иркины волосы заполоскались, как флаг. Перегнувшись через гребень, она поглядела вниз, на старое кладбище. Оно больше не было зимним и белым – голые черные могилы и покосившиеся кресты, взбаламученная земля и начавшие замерзать потеки воды. Могила на холме, окруженная перекрученной и изломанной оградкой, наполовину выдернутой из раскисшей земли, казалось, пережила нашествие кладбищенских маньяков.

– Прости, – прошептала Ирка. – Я не хотела тебя обидеть…

На вершине точно мелькнул огонек, и холм провалился сам в себя, как детская раскладная игрушка. Земля пошла волнами. Один за другим старые кресты уходили в глубину, длинными белыми языками наползал снег и застывал, нетронутый. Срок заклятья Ганны Николаевны закончился. Если бы змей не затаился на месте встречи – вполне вероятно, что ее, Иркино, мертвое тело уходило бы сейчас под землю вместе со старым кладбищем. Очень удобно. А враз помолодевшая Ганна Николаевна усаживалась бы за руль своего «Порше», прикидывая, что бы еще такого ценного отвинтить у следующей ведьмы под следующее Рождество.

– А… А как ты узнал, куда меня ведьмы повезли?

Змей фыркнул – точно паровоз пыхнул.

– Вот сложность – твой здухач телепался над вашим автомобилем, как флаг! А уж разглядеть в этом чахлом скверике старую ведьмовскую могилку и того проще – я вас, ведьм, насквозь вижу, даже сквозь землю! Ясно же, что вы именно туда потащитесь!

Заснеженный сквер вернулся на свое законное место. Из центральной аллеи чуть не кубарем выкатилась женщина и кинулась бежать по дороге.

– Оксана Тарасовна! – процедила Ирка.

Змей развернулся в воздухе и рванул за ней.

– Не-ет! – завизжала Ирка и, обеими руками вцепившись в гребень, потянула его, как вожжи. – Некогда, там ребята умирают! Брось, плюнь!

Змей моментально послушался – плюнул. Длинная струя воды ударила вслед улепетывающей ведьме, льдом разбилась у самых каблуков. Оксана Тарасовна взвизгнула и припустила быстрее.

– Пожалуйста-а! – завопила Ирка.

Взмахи крыльев замедлились, змей глухо рыкнул:

– Вот «пожалуйста» – уже лучше! Я тебе не лошадь! – он сделал круг над сквером и полетел к Иркиному дому.

Ирка покосилась на его неуверенно работающее крыло – вдоль перепонки тянулся неровный, пульсирующий шрам.

– Тебе… не тяжело? – неловко поинтересовалась она.

– Нормально, – задыхаясь, пробурчал змей, и из ноздрей у него повалил пар – в общем, ясно, что тяжело! И вообще, спасибо сказать бы надо. И, наверное, даже извиниться.

– Я… Я просто боюсь змеев, – наконец выдавила Ирка, словно это заменяло и благодарность, и извинения. – Один из ваших пытался меня убить…

– Но убила-то его ты! – немедленно откликнулся змей. – Да я чуть из чешуи не выскочил, когда очухался и обнаружил, что попал в лапы Хортицы-убийцы!

– Что-о? – Ирка аж подпрыгнула на спине змея. – Это в вашем змействе так меня называют?

– Как еще тебя называть, если его обратно в наш мир выкинуло, как через мясорубку пропущенного? А он мне, между прочим, приходился семиюродным дядей по кузену, – подумал и добавил: – Со стороны третьей головы.

– А остальным головам он что – не родственник? – невольно вырвалось у Ирки.

Змей выгнул шею и покосился желтым глазом на ее озадаченную физиономию. Пасть растянулась в ухмылке, а раздвоенный язык заплясал, как бешеный:

– Купи-илась… Ой, не могу, таки купилась! – горячая чешуйчатая шкура под ней задрожала – Ирка почувствовала себя верхом на закипающем чайнике. Змей хохотал.

Ничего себе перепадики настроения – то бесится, то веселится. Знакомо выглядит… Если бы не чугунные от усталости мозги… Если бы не страх за друзей – она непременно бы сообразила. Ладно, отложим, потом подумаем.

– А что, трехголовых змеев не бывает? – только чтоб унять веселье, от которого она вот-вот слетит на землю, крикнула Ирка.

Цели своей она достигла. Змей перестал смеяться сразу, моментально.

– Почему, бывают, – наконец глухо бросил он. – Когда из вашего мира в наш просачивается очередная гадость – вроде заклятий или химии какой, – рождаются трехголовые. Живут, правда, недолго. К счастью.

Ирка смутилась. Не объяснять же, что всякой химией и радиацией люди и себя травят – не хочется, чтоб в его вертикальных змейских глазах род людской выглядел не только подлым, но еще и… придурковатым!

– Ваши к нам тоже еще с древних времен… заползают! – наконец нашлась она – надо же, рассказы Оксаны Тарасовны пригодились. – Включая тебя!

– Опять тем же хвостом по тому же месту! – ощутимо распаляясь – шкура под Иркиными ладонями становилась все горячее и горячее, – рыкнул в ответ змей. – Так это ж ты меня вытянула! Плыву себе спокойно, своими делами занимаюсь – важными, между прочим! Вдруг мне в уши начинают бормотать, что меня, видите ли, «кличут», – как дернет, я и крылом взмахнуть не успел! И затянуло… – змей поперхнулся, скривился – не только мордой, но и шеей, и хвостом и выдохнул клуб горячего пара.

Ирка снова изо всех сил вцепилась в гребень, чтоб не грохнуться у него со спины: