Тень, ключ и мятное печенье

– Ловим привидений.

– Очень смешно.

– Я вовсе не шучу, – покачал головой Шандор. – Семья переехала в недавно купленный дом, и хозяйка стала слышать голоса, звуки. Видеть какие-то тени.

– С каких пор вы замещаете фратеров?

– С тех пор, как фратеры, побывав в доме, только развели руками. Кстати, констебли Канцелярии тоже там были, и тоже ничего не нашли.

Сюретер нахмурился и некоторое время молчал, постукивая указательным пальцем по краю стола. Потом пожал плечами, словно говоря: «Ну, привидения, так привидения», и спросил:

– О какой версии вы говорили по телефону?

– Мадемуазель Энне выдвинула, на мой взгляд, вполне логичное предположение. Пусть она сама расскажет. Мадемуазель?

Виола облизнула губы и заговорила:

– Возможно, отравитель или отравители мстят за женщину. Выбор жертв по полу, возрасту и социальному статусу, использование не просто яда, который убивал бы мгновенно, но наркотика, заставляющего жертв перед смертью терять разум и контроль над собой.

– Заметьте: при этом сами жертвы, в общем-то, не мучаются, они находятся в состоянии эйфории, – добавил Лайош. Потом, вспомнив свои ощущения от прикосновения к телу Беатрис Эшту-Кальво, уточнил:

– Как правило не мучаются. Отравители стремятся доставить мучения не жертвам, а их родным. Предположу, что в первую очередь – городским советникам. Своего рода извращённое представление об отправлении правосудия.

– При чём тут правосудие? – удивлённо вскинул брови Ла-Киш.

Шандор наклонился над столом и заговорил так тихо, что сюретер вынужден был тоже податься вперёд, чтобы разбирать слова сыщика:

– При том, что к убийствам причастен химик или фармацевт, имеющий в своём распоряжении лабораторию для производства того самого вещества. Значит, это человек с определённым достатком и положением. Мы думаем, что, возможно, имел место некий инцидент с его родственницей женского пола: женой, дочерью, сестрой, внучкой, племянницей. Инцидент, в котором оказались как-то замешаны либо городские советники, либо кто-то из членов их семей. Скажем, юноша из богатой семьи, решивший…

– Можете не продолжать, – предостерегающе выставил перед собой ладонь Ла-Киш и машинально взглянул на дверь кабинета.

– Словом, не добившись возмездия, пострадавший сам принял на себя роль судьи и палача.

– Отрадно видеть, – усмехнулся сюретер, – какого высокого мнения наши горожане о Канцелярии.

– Дело не в высоком мнении, Гарольд, – Шандор ещё понизил голос и шептал уже едва слышно. – Вы прекрасно знаете, что связи, иногда деньги, но вернее всего – высокое положение, способны совершить невозможное. Перед законом все равны, но всегда кто-нибудь оказывается равнее прочих.

Глаза Ла-Киша недобро блеснули, но тут же вспышка гнева погасла в них, и сюретер угрюмо кивнул, соглашаясь со словами сыщика.

– Расскажите о последнем покушении, – попросил Шандор, снова заговорив в полный голос. – Кто жертва? Девушка выжила? Сможет дать показания?

– Элизабет Брунс. Они с матерью собирались на бал, когда посыльный привёз платье и печенье. К счастью, мадам Брунс от своей приятельницы, мадам Санду, узнала про дело Эвелины и про моё участие, поэтому, когда начался приступ, позвонила мне. Я вызвал доктора Герша, девушку удалось спасти. По крайней мере, она жива, и сейчас её состояние стабильно. Но дать показания не сможет, пока не восстановится полностью. В настоящее время Элизабет Брунс даже не говорит.

Лайош с досадой ударил кулаком о раскрытую ладонь.

– Зато у нас есть свидетель, видевший посыльного, – сюретер выдержал многозначительную паузу, наслаждаясь удивлением сыщика. – Мадемуазель Брунс была занята приготовлениями к балу, так что посыльный отдал свёрток горничной. Скорее всего, он решил, что риска нет – девушка уже приучена к печенью, и съест его тут же, едва распакует платье. Так, собственно, и произошло, но Элизабет повезло. А заодно и нам.

– Со свидетельницей уже работали художники?

– Работали. С сегодняшнего утра копии портрета подозреваемого розданы всем констеблям в городе. Но у нас имеется кое-что получше. Посыльный носит значок колледжа Святой Жозефины.

– Студент-медик?

– Скорее всего. Сейчас в колледже устроен наблюдательный пункт. С семи часов, когда отпирают дверь главного входа, и до десяти, когда уже час как вовсю идут утренние занятия, наша свидетельница незаметно разглядывает всех входящих в вестибюль студентов.

– Замечательно. Есть результаты?

– Пока нет. Сегодня наш посыльный на занятиях не был.

– Рано или поздно он появится.

– В том-то и дело. Не хотелось бы, чтобы это случилось слишком поздно.

Оба помолчали. Затем Шандор спросил:

– Скажите, Гарольд, а вы не вели поиски в архивах? Конечно, дело могло не дойти до них, если было прекращено ещё до судебного заседания, за отсутствием состава преступления, либо за отсутствием свидетелей и улик. Но вдруг наш химик или фармацевт всё-таки оставил свой след в Канцелярии?

Сюретер вместо ответа усмехнулся, отпер один из ящиков стола и, достав оттуда папку, положил её на стол. Когда Ла-Киш развязал тесёмки, в папке обнаружились десятка два листов с выписками из архивных дел.

– Здесь нет тех, кто проходил как обвиняемый, был осуждён и всё ещё отбывает наказание, – уточнил сюретер. – Только оправданные или потерпевшие. Ни одного случая, где упоминался бы кто-то из городских советников либо членов их семей. По всем этим адресам побывали агенты под прикрытием. Трубочисты, газовщики, водопроводчики.

– Вы ведёте дело с размахом, – заметил Лайош, – и не считаетесь с затратами.

– Расследование получило дополнительное финансирование из фонда частных пожертвований при Канцелярии, – проворчал Ла-Киш.

– Понятно. Отцы города, когда речь зашла об их интересах, разом отыскали и людей, и деньги, – вполголоса пробормотал Шандор. – Но, судя по тому, что вы не слишком-то довольны, результаты визитов оказались скромными?

– Никакими. Кое-кто за прошедшее время успел переехать. Мы, конечно, разыскали их и по новым адресам, но без толку. Кое-кто вообще уехал из города. Один умер. Трое закрыли или продали своё дело, ушли на покой.

– И нигде ни следа лаборатории?

– Почему же, в нескольких домах при аптеках есть собственные лаборатории, их не прячут и вполне себе активно используют. В таких местах нами установлено наблюдение, а после показаний свидетельницы теперь там тоже высматривают студента-медика. Однако лаборатория может располагаться и скрытно.

– Может, – согласился сыщик.

– Может вообще находиться где-то за городом, а сюда, в таком случае, привозят уже готовое вещество.

– Может.

– Вряд ли, – сказала внимательно слушавшая их разговор Виола. – В городе затеряться гораздо проще. В сельской местности люди на виду друг у друга, и любой чужак вызывает любопытство.