Тень мечты

— А вы не особенно любопытны, доктор Снорри, — заметил хозяин кабинета через пару минут.

— Не особенно, — подтвердил Дин.

— Ладно. Отвечая на ваш невысказанный вопрос, скажу: меня зовут Сэм и я имею честь быть капитаном этого корабля. Вы находитесь здесь в качестве гостя. Кстати, хотите кофе?

— Хочу.

Кофе в понимании капитана включал кучу сэндвичей, кувшин сливок и собственно кофе, налитый до краев в полупинтовые стаканы.

— Отвечаю на второй ваш невысказанный вопрос, — продолжал капитан, жуя сэндвич, — мы пересекаем Индийский океан по сороковой параллели, затем идем через Тасманово море и море Фиджи в порт Нукуалофа, Конфедерация Меганезия. Оттуда вы сможете вылететь в Паго-паго. Мне доложили, что это как раз то место в Конфедерации, где у вас есть достаточное количество хороших знакомых. Плавание продлится шесть дней. Все это время та каюта, в которой вы уже были, находится в вашем распоряжении. В шкафу находится комплект формы вашего размера.

Завтрак, обед и ужин — в 8, 14 и 20 часов соответственно. После 20 часов работает бар, где можно перекусить и выпить кофе либо безалкогольного пива. Поскольку корабль военный, с развлечениями туговато. Есть неплохая библиотека. Есть спортзал, он открыт практически круглосуточно. Вы, кажется, неплохо играете в эксцентрик-теннис — можем сразиться.

— С удовольствием. Во сколько?

— Например, после ужина.

— Идет, — кивнул Дин.

— Тогда до встречи. А на вопросы касательно причин вашего здесь пребывания ответит мистер Журо. Тем более, что мне пора навестить командный пункт.

… Журо оказался жизнерадостным толстячком лет тридцати пяти. Он деловито потряс Дину руку и проворно устроился за столом напротив него. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем Журо произнес:

— Мы, сотрудники спецслужб — хитрые, злобные животные, позор всего цивилизованного мира, отвратительные паразиты на теле человечества. Не правда ли, доктор Снорри?

— Я не сторонник эмоциональных определений, мистер Журо.

— Что ж, возможно вам проще жить. Хотя и не всегда. Люди часто недолюбливают тех, кто не разделяет их эмоции. Это к вашему вопросу о том, почему вы здесь оказались.

— Не припомню, чтобы я задавал какие-то вопросы, — заметил Дин.

— Не важно, — махнул рукой Журо, — хотите скажу вам одну вещь, которая известна от силы дюжине человек в мире и которая без сомнения покажется вам занятной?

— Делать все равно нечего, — лениво согласился Дин.

— Захват Ларсеном «Одиссея» фактически организовали мы.

— Кто — мы?

— ЮКСИС, — пояснил Журо, — Объединенная служба стратегической разведки Конфедерации Меганезия.

— Одно из двух, — холодно сказал Дин, — или вы перегрелись на солнце, или считаете, что на нем перегрелся я и попросту морочите мне голову.

— Почему вам так показалось?

— Во-первых, на сколько я знаю, даже спецслужбы, подобные вашей, в мирное время не занимаются космическим пиратством. Во-вторых, даже если занимаются, то не рассказывают об этом случайным людям. Наконец, в третьих, я не вижу для вас никакого практического смысла от этой акции.

— Ваше «во-первых», доказывает лишь то, что вы очень мало знаете о спецслужбах, — заметил Журо, — что же касается «во-вторых», то вы не ошиблись. СЛУЧАЙНЫМ людям такие вещи действительно не рассказывают.

— Иначе говоря, вы не считаете меня случайным человеком, — уточнил Дин.

— А вы вспомните последние два месяца своей жизни и сами решите, случайный вы человек или нет.

Дин в некоторой задумчивости вытянул из кармана очередную сигару и прикурил от настольной зажигалки. Похоже, что в отношении случайных, не очень случайных и совсем не случайных людей мистер Журо был прав, из чего явно следовало, что случайностей во всей этой истории было гораздо меньше, чем казалось Дину до этой минуты.

— Теперь мы можем уверенно перейти к вашему «в-третьих», — бодро продолжал Журо, — в нашей работе есть термин "криптологическое качество". Оно означает минимум явных причинно-следственных связей, по которым можно определить цели организаторов акции и, как следствие, сложность применения противником аналитического принципа "ищи кому выгодно". Иначе говоря, ваше замечание об отсутствии практического смысла проведенной акции, говорит о ее высоком криптологическом качестве.

— Полагаю, вы рассказали мне все это не для того, чтобы лишний раз похвастаться, и не для того, чтобы повысить мою эрудицию, — заметил Дин, — рискну даже предположить, что если бы у вас не возникло проблем с вашей криптологически-качественной акцией, мы с вами вообще бы не встретились, а я бы никогда не узнал, что два месяца подвергался слежке.

— Допустим на минуту, что вы правы, — сказал Журо, — и что же по-вашему из этого следует?

— А из этого следует, что вы предполагаете меня как-то использовать для решения этих проблем, причем по возможности с высоким, как вы выразились, "криптологическим качеством". То есть таким способом, чтобы я не догадался, что меня используют, и тем более не догадался для чего. Так вот, я не собираюсь быть священным скарабеем, который катает по пустыне шарик из неизвестно чьего говна, убеждая себя и окружающих, что это — Солнце.

Журо несколько секунд недоверчиво разглядывал Дина, а затем неожиданно-громко рассмеялся. Он смеялся долго и заразительно, потом удовлетворенно ухнул, извлек большущий яркий носовой платок и тщательно вытер пот со лба.

— А вы шутник, доктор Снорри, — произнес он наконец, — ладно, начнем, что называется, "от яйца".

29. Ретроспектива

После знаменитых кризисов "тысячелетний барьер", "черная яма", "малый армагеддон" и "парад планет", мир пришел к некоторому равновесию, в основе которого лежали два полюса: евроамериканский и афроазолатинский.

Первый представлял собой группу экономически-доминирующих, но застывших в своем развитии стран, которые играли роль старого богатого дядюшки.

Второй состоял из стран более динамичных, но сравнительно отсталых, которые были хронически должны странам первой группы и, соответственно, играли роль перспективного, но беспутного молодого племяника.

Эти два полюса вместе образовали некий вектор магистрального пути развития материальной цивилизации.

Как и в любой реальной картине, существовала группа, не вписавшаяся в этот сюжет. Это были мелкие островные провинции, разбросанные по всему Тихому океану, которые постепенно получили формальную независимость просто потому, что оказались никому особенно не нужными.

Эта группа и образовала в какой-то момент Конфедерацию Меганезия, заняв в мироустройстве единственное вакантное место — роль старьевщика, который собирает все, что отторгнуто обоими полюсами, но еще на что-то годится.

Долгое время Конфедерация не принималась никем всерьез, но в какой-то момент обнаружилось, что среди выброшенных как хлам вещей, людей и целых сообществ, нашлась масса очень полезных предметов и даже некоторое количество сокровищ.

Именно в Меганезии обосновался выброшенный отовсюду независимый университет соционики — и создал новую, исключительно жизнеспособную концепцию общественного устройства.