Тень Великого Древа

И последняя загадка: зачем, собственно, дама явилась в Трезубец? Она прибыла со стороны графства Холливел, и по всей логике должна была продолжить путь либо в Рей-Рой, либо в Мельницы. Обычно люди въезжали в Трезубец лишь затем, чтобы выехать с другой стороны. Но барышня сняла комнату в гостинице и осталась в городке. Захаживала то в один кабак, то в другой. Охотно поигрывала в кости, чем выдавала свое происхождение: в Надежде, говорят, даже мыши мечут кости. Рисовала карандашом портретики людей, чью внешность находила колоритной. А кроме того – собирала сплетни.

Всем прочим рассказам она предпочитала истории о войне. С трепетом выслушала все леденящие кровь повести о Гной-ганте. Прониклась сочувствием, узнав о грабеже. Без внимания восприняла рассказ о том, как орда разбила Снежного Графа – должно быть, уже слыхала прежде. Зато навострила уши, когда речь зашла о герцоге нетопырей и ганте Ондее. Правда, этот вопрос был покрыт туманом. В Трезубце знали только, что герцог подошел к воротам Рей-Роя, где получил по носу и сбежал, а ганта Ондей ринулся за ним в погоню. Чем кончилось дело – никто пока не знал. Но барышня так щедро награждала выпивкой за хороший рассказ, что грех было не сочинить продолжение. Один торговец-холл сообщил ей страшным шепотом, как ганта Ондей настиг северян и вырезал всех до единого, а кожей герцога обшил свое седло. Дама почему-то не поверила. Счастья попытал паренек из меченосцев: рассказал, наоборот, что это герцог разбил ганту, потом вернулся и взял штурмом Рей-Рой, и на рогах Пламенного Быка поднял флаги с нетопырями. Дама снова не приняла всерьез, однако общего доверия к сплетням не утратила. Как и прежде, красотка метала кости, при выигрыше деликатно скрывала радость, пила легкое вино и увлеченно слушала военные байки. Казалось, она надолго поселилась тут. И слава Праматерям – побольше бы таких гостей!

А затем в Трезубец явились чужаки совсем иного сорта: трое северян в черных плащах с иксами. Городок притих, не зная, чего ожидать. Провожаемые взглядами, иксы проехали Южной улицей, задержались на перекрестке и спросили, где найти шерифа. Шериф по обычаю жевал табак, сидя в кресле на крыльце своего дома. Северяне подъехали к нему и спросили, не проходила ли тут орда Гной-ганты? Шериф сказал, что чужакам недурно бы сначала назвать себя и поздороваться, а уж потом задавать вопросы. Признав его правоту, северяне объявили свои имена и воинские звания. То были кайры из роты Лидских Волков армии герцога Ориджина. Шериф предложил славным воинам спешиться, присесть рядом и промочить горло. Проявив таким образом гостеприимство, он перешел к сути:

– Господа, мы знаем все и о Гной-ганте, и о Снежном Графе. Живем на перекрестке дорог, к нам стекаются известия. Но одного пока не знаем: думает ли герцог Ориджин сражаться с гантой Ондеем? Где намечается битва?

Шериф клонил вот к чему: если волки хотят рубиться с шаванами, то пусть обойдут Трезубец стороной и выберут для драки иное место. Но иксы развеяли его тревоги:

– Милорд наголову разбил войско Ондея. Ганта и перстоносцы мертвы. Та же участь постигнет любой отряд, который посмеет напасть на нас.

– Слава Агате! – воскликнул шериф, радуясь, что побоище случилось далеко отсюда.

– Вернемся к нашим вопросам, - надавил офицер северян.

– Не скажу вам ничего приятного, кайры. Гной-ганта настиг и разгромил Лиллидея в Славном Дозоре. Снежный Граф убит.

Лица северян потемнели. Шериф выразил сочувствие и предложил гостям зайти в кабак: вино облегчит скорбь, а кабатчик опишет события во всех деталях. Младший из северян умчался к герцогу со срочным докладом, а двое старших приняли предложение. Шериф отвел их за лучший стол у окна и шепнул кабатчику, чтобы гостей обслужили по высшей марке. Он хотел убедить северян, что в Трезубце живут добрые люди, никак не связанные с Гной-гантой, и если кайры желают отомстить за Снежного Графа – то пускай мстят кому-нибудь другому, а не жителям Трезубца. Когда гости получили пряное вино и вкусное жаркое из телятины, шериф добавил еще один штрих: перешел дорогу и заглянул в гостиницу, где проживала азартная дама.

– Миледи, насколько я знаю, вас интересуют новости о войне. К нам прибыли северяне, которые служат герцогу. Они говорят, Ориджин разбил Ондея.

Барышня встрепенулась:

– Правда?.. Где же они?..

Шериф повел ее в кабак, попутно дав наставления:

– Северяне расскажут вам все о сражении. А вы не забудьте упомянуть, как хорошо вас приняли добрые жители Трезубца.

Дама поклонилась кайрам, сгорая от нетерпения задать вопросы. Но не успела она раскрыть рот, как офицер схватился из-за стола:

– Миледи, вы!.. Какими судьбами?!

* * *

После победы на Ройдане войско Эрвина Софии Джессики двинулось в обратный путь к Славному Дозору. В строю осталось меньше половины тех бойцов, с которыми герцог подходил к Рей-Рою. На каждых двух здоровых воинов приходился один раненый. Отряд больше напоминал походный госпиталь, чем боеспособное войско. Однако послание, которое герцог передал шаванам Рей-Роя, возымело эффект. Никто даже не думал вновь напасть на северян. Более того: ни один шаванский разведчик не следил за кайрами. Все, кто знал о северянах, почли за благо убраться как можно дальше.

Битва на Ройдане воодушевила многих иксов. Все вернулось на свои места: Ориджины вновь одержали верх! Победа далась дорогой ценой, но герцог доказал: против Перстов Вильгельма можно успешно сражаться. Мудрость Агаты значит больше, чем неправедная сила еретиков.

Однако сам Эрвин София впал в тяжелую тоску. Потери на Ройдане оглушили его: погибла почти целая рота, в ее числе агатовский дворянин. Эрвин без конца винил себя в этом. Вновь и вновь пережевывал в мыслях план боя, думал и думал о том, как можно было уменьшить потери. Ответа не находилось. Ганта Ондей был слишком быстр и силен. Согласно военной науке, гибель одной роты следовало считать успехом, ведь при неудаче полегло бы все войско северян. Но это соображение не утешало герцога, а лишь сильнее угнетало. Решение точно существует, и если Эрвин даже теперь, после стольких размышлений, не может его найти – значит, он глупец вдвойне.

Когда удавалось отвлечься от злополучной битвы, мысли обращались к еще более мрачной теме: событиям на севере. Эрвин по-прежнему ничего не знал об отце и сестре, о войсках в Шейланде и Альмере, о Кукловоде и Гной-ганте. Неизвестность была тем черней, что Эрвин повидал Персты Вильгельма в открытом бою. Ганта Ондей имел только три Перста и совсем мало опыта – но положил в пыль столько славных бойцов. А Пауль – матерый злодей с тремя дюжинами Перстов и десятками тысяч всадников. Чего будет стоить сражение с ним?..

Слабеньким лучом надежды светила мысль о Гвенде. Если она сделает, что обещала… Сложная, почти невероятная затея. Но ведь и враг не ожидает такого: Пауль в Степи, а Виттор не знает Гвенду в лицо. Она выглядит совершенно безобидной… Если, с помощью всех Праматерей, Гвенда достигнет успеха, то Иона будет спасена!

Но – только Иона. Это не окончит войну и не ослабит Кукловода, а только разозлит. Иона обретет свободу… но что ждет весь Север, да и весь мир? Каждую ночь Эрвин молился Светлой Агате. Конечно, не за себя, но за семью и других агатовцев, и рядовых кайров, и всех северян от Первой Зимы до Клыка Медведя. Агата осталась равнодушна. Она ни разу не появилась перед Эрвином.

Герцога всюду сопровождали Фитцджеральд и Обри. Фанатично преданные ему, они свято веровали в грядущую победу над любым войском. Это бесило Эрвина, он предпочел бы разделить с кем-нибудь груз волнений, быть услышанным и понятым. Ужасно не хватало разговоров с Джемисом. Но отчужденность кайра только усилилась после битвы. Орудие было тому виной.

Иксы двояко восприняли стрельбу из Перста. Умом они понимали, что Орудие служит доброму делу, да и герцог лично дал клятву. Но души воинов противились этому мерзкому инструменту. Джемис, взявший его в руки, вызывал у многих неприязнь. Вдобавок среди иксов пошли скверные разговоры. Шрам высказал мысль, и его поддержали: дескать, выиграть битву можно было и без Орудия. Что сделал Перст? Убил вражеских перстоносцев - но меткий выстрел из арбалета тоже решил бы эту задачу! В Альмере Лидские Волки смогли убить генерала Векслера безо всяких Перстов – и потери тогда вышли гораздо меньше. Возможно, и теперь, если б милорд планировал сражение без учета Орудия, он бы нашел способ…