Тень жары

– А мы и есть на войне, – безразличным тоном откликается он. – Когда вы, хоть примерно, обнаружили эту пропажу?

О, это был знаменательный день в жизни туземцев Огненной Земли!

– Тэк-тэк, – он потирает мочку уха – наверное, прикидывает про себя, не стоит ли вызвать санитаров – и пристально меня оглядывает. – Что еще?

С утра пораньше в мою машину пытался залезть один человек. Сначала я приняла его за насильника и намеревалась стукнуть обломком железной трубы по голове, однако этот очаровательный бандит оказался приличным, интеллигентным человеком; мы чудно провели с ним время на кладбище.

– Очень хорошо! – понимающе кивает милиционер. – Чрезвычайно существенная информация. Это все?

Да что вы – это было только хорошее начало хорошего летнего дня; потом три белокурых бестии на пустынной дороге предложили мне пойти с ними в овсы и "расслабиться": если насилие неизбежно, говорят, надо расслабиться и получать удовольствие.

– И как?

Ну, проверить на практике эту народную мудрость мне не пришлось – так уж неудачно обстоятельства сложились.

О том, что в результате этого инцидента одной из белокурых бестий я вдребезги разнесла стальным прутом ключицу, мне хватило ума умолчать. Равно как и не распространяться по поводу тех предметов, которые мой попутчик таскает под плащом.

– Что еще?

Надо припомнить... Ах да, потом на Садовом кольце мы наблюдали штурм Зимнего.

Мой собеседник сдавленно застонал.

Нет-нет, это фигурально, так сказать, выражаясь; на самом деле народ штурмовал трейлер, битком набитый баночным пивом и испанским шампанским.

Он с треском захлопнул блокнот, в котором, наверное, собирался делать пометки, но так ни одной и не сделал; болезненно сожмурился, потом мелко-мелко заморгал, выдвинул ящик стола, достал маленький белый контейнер, резко встряхнул его, звонко, точно опустошенную стопку, вколотил его в стол и не обратил внимания на то, как я, чувствуя шевеление рвотного комка в горле, беспомощно озираюсь в поисках стакана с водой – по фильмам я помню, что в заведениях такого рода обязательно должен быть графин и стакан – однако ничего уже с собой поделать не могу...

МИР ДОСТОИН ТОГО,

ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ЕГО В КРАСКАХ

КОНТАКТНЫЕ ЛИНЗЫ

ОТ ФИРМЫ "БЕЛЫЙ ВЕТЕР"!

...с минуту он пристально меня рассматривает, то ли дожидаясь разъяснений, то ли теряясь в догадках, откуда мне известно про контактные линзы.

– Извините, – тихо говорю я, избегая встречаться с его взглядом. – Это у меня бывает... Синдром Корсакова.

– Алкоголизм? – сухо осведомляется он.

Что-то в этом духе... Похоже на похмелье; опытный человек знает: когда мутит с утра пораньше, надо пойти куда-нибудь в укромное место и сунуть два пальца в рот – потом становится полегче.

Он убрал контейнер с физиологическим раствором (да-да, Сергей Сергеевич Корсаков мне верно подсказал: в таких пластиковых снарядиках хранят контактные линзы) в стол и углубился в бумаги, давая понять, что аудиенция окончена.

– Постойте! – нагнал меня его голос уже на пороге. – Вы полагаете, что весь этот цирк, который вы тут устроили, имеет отношение к вашему делу?

Я ничего не полагаю; просто инстинкт водящего в "прятках" подсказывает мне, что, при всей абсурдности моего поведения, в этом есть кое-какой смысл.

Он проводил меня долгим, тяжелым, с оттенком недоумения взглядом.

Глава первая

1

"ТАМПЕКС" РЕШИТ ВСЕ ВАШИ ПРОБЛЕМЫ!

Я СДЕЛАЛА СВОЙ ВЫБОР!

– кто-то шепчет над самым ухом – кто? Никого поблизости нет, ни единой живой души; значит, опять произошел выброс "китчевого вещества", и мое счастье, что на этот раз оформлен он легким, едва различимым на губах шепотом.

Развитие сюжета, вполне возможно, будет иметь отношение к тем сокровенным уголкам женского тела, обслуживание которых берет на себя время от времени этот спасительный "Тампекс", однако в моем положении уместнее припомнить иную мудрость: если насилие неизбежно, следует расслабиться и получать удовольствие!

Оно, конечно, можно – но не в муравейнике же...

Застегивая "зиппер", я мысленно посылаю проклятия на головы тех, кто вшивает в джинсы столь оглушительно журчащие "молнии".

Скорее всего, сотрудникам "Леви Страус" досталось понапрасну: глухой, унылый участок загородного шоссе, где слышно, как растет трава и как в земле шевелятся, разминаясь, поводя плечами, грибы, накрыто такой плотности и прозрачности беззвучием, что в ушах твоих короткая линия крохотного и слегка зазубренного звука, издаваемая механизмом застежки, распухает до размеров невероятных: такое впечатление, будто ты тащишь из воды ржавую, ритмично клацающую зубами якорную цепь.

Тут даже в поступи муравья, волокущего хвойную иголку, слышится нечто слоновье – потащил, работяга, очередной кирпичик в основание своего муравьиного дома, притулившегося сбоку от дерева.

Мои осторожные телодвижения в жидком придорожном кустарнике не потревожили его слух – странно; у бандитов и насильников слух волчий.

Так или иначе, он не среагировал – скорее всего, слишком был поглощен делом: уперев ладонь в дверное стекло Алкиной Гакгунгры, он пытался опустить его.

Дело незатейливое; стекло в правой передней дверце держится на честном слове, на ходу оно слегка опускается само, и в щелке свистит остренький, как бритва, сквозняк.

Он наверняка сейчас сломает подъемный механизм.

Значит, если я выйду живой и относительно невредимой из этой передряги на пустынном шоссе, придется ехать на станцию техобслуживания... Я плохо знаю эту сферу криминальных (судя по ежедневным разборкам в автосервисных организациях) услуг: куда там ходить, с кем договариваться? Вертеть бедрами надо? И каким выражением лицо гримировать на этом плотно заставленном паркинге перед воротами, где слоняются – будто бы без дела, а исключительно наслаждаясь свежим воздухом, – люди со скользкими глазами и притушенными, вернее сказать, притененными голосами? И как вести себя с механиком, перед тем как пасть на колени и вручить ему челобитную по поводу барахлящего карбюратора или обвалившегося стекла? Главное же – в какой валюте рассчитываться за услуги: в деревянной, твердой или в мягкой (натурой, так сказать). Система натуральных взаиморасчетов достигла у нас такого совершенства, что пророчества относительно финансового краха представляются мне чистой воды кликушеством: обвалится и рассыпется в прах рубль, гривная, карбованец – черт с ними; наш рынок не умрет – "не надо золота ему, когда простой продукт имеет".

Он уже слегка сдвинул стекло. Еще немного – и он сможет просунуть руку в щель, выдернуть запорную кнопку.

Странно, в моменты не самые приятные, когда следует стремительно соображать (кто он такой и что ему надо в полуразваливающейся машине, предоставленной мне Алкой во временное пользование?), искать выход из положения (кричать, звать на помощь?) и принимать решения (уносить подобру-поздорову ноги?) меня одолевают совершенно идиотские мысли – вроде этой, о преимуществах "мягкой валюты" в период тотального финансового кризиса.