Тени тянутся из прошлого

– Ты, видно, сам не знаешь, что у тебя есть, - Роутэг засучил рукава. – Не переживай, я найду то, что нужно.

Даже любопытно. Охитека опустил голову обратно. Что он найдет, интересно? И каково оно окажется на вкус.

Где там он родился, помоги вспомнить Спящий. У родителей был сад, виноградник и овечья отара – про отару нэси помнил хорошо. Вероятно, его накормят чем-нибудь с овечьим сыром – кажется, было что-то такое в холодильнике, бараниной, и… фруктами или вином? Не, это едва ли. Возможно, какими-нибудь лепешками, которые некоторые крестьяне до сих пор пекут вместо привычного хлеба. А может, это будет какая-нибудь каша с овощами.

В животе заурчало. Н-да, чай с бутербродами – это не обед. Сейчас Охитека был готов и на кашу с овощами. Говорят, это даже вкусно. Хоть и на любителя.

Интересно, что бы сказала Кэт. Это тоже деградация, или наоборот – выздоровление?

И что за мысли лезут в голову. Хотя это определенно лучше, чем то, что озарило его по пробуждении. Неудивительно, что Роутэг ошалел, выслушав предположение!

Охитека попытался представить: кто-нибудь из служащих офиса высказывает ему, что он – вовсе не он, а плод воображения. Хотя нет – среди его служащих самоубийц нет. Это мог быть кто-нибудь из собратьев-нэси. Правда, среди его собратьев-нэси нет тех, кто сомневался бы в своем здравом рассудке. И тех, кто стал бы добровольно подвергать свой рассудок риску, вдыхая кристаллическую пыль.

Глава 41

Зашкворчала сковорода. Ноздрей коснулся запах жареного бекона.

Нет, для плода воображения это определенно чересчур реалистично. До сих пор он лишь слышал голоса. Иногда — видел... хотя нет — кажется, он отца ни разу не видел, хоть и слышал его голос отчетливо.

Медузий хвост! Жареный бекон — это и правда совсем по-деревенски.

Охитека честно попытался вспомнить — случалось ли ему есть что-то с таким ингредиентом. По всему получалось, что нет.

Кто вообще жарит бекон?! Это же жирно. И противно. Совсем другое дело — тоненько нарезанные ломтики с нежными прожилками сала, аккуратно уложенные на кусочек хлеба поверх листа салата...

Все-таки выходцы из деревень — страшные люди. Из не самого дешевого, в общем, продукта — бекона — соорудить жирную дешевую жуть.

Интересно, что делают с таким? Добавляют в крупу — чтобы каша была сытной? Еще, кажется, можно разбить яйца — тоже чтобы было сытно. То, что нужно, чтобы целый день тяжело работать в поле или саду. И неизвестно еще, отчего они потом болеют и умирают так рано — от непосильного труда или от тяжелой жирной еды.

Треск, идущий от стоящей на огне сковороды, вселял оторопь. Резкое усиление треска в какой-то миг — к запаху плавящегося жира добавился запах лука.

Да помилует его Спящий! Интересно, он выживет после того, чем собрался накормить его Роутэг?

*** ***

Уголовник ржал, утирая слезы в уголках глаз.

— То есть — вдыхать пыль магических кристаллов тебе не страшно, — уточнил он. — И галлюцинации наяву не пугают. И о падении с холма ты рассказал с такой непроницаемой физиономией — словно о бордюр споткнулся. А вот стряпня моя тебя пугает?

— Ладно, уел, — проворчал нэси.

— Ты хотя бы попробуй, — скорбно предложил Роутэг.

Охитека тяжело вздохнул. Нет, содержимое тарелки выглядело вполне аппетитно. Без изысканной сервировки, конечно — ну, так это и не блюдо в ресторане. Запах тоже был ничего себе.

Но... шакальи потроха — это же жарилось в жиру! Он своими глазами видел, как Роутэг нашинковал бекон толстыми ломтями и обжарил их так, что сало вытопилось на сковороду. Вот же он, этот бекон — перемешан с разваренными бобами.

Н-да, сам себе он бы определенно такого не приготовил!

Наткнувшись на осуждающий взгляд Роутэга, взялся-таки за ложку. В конце концов, не отраву ведь положили ему в тарелку! Надо ж таки попробовать — что едят крестьяне Асинивакамига. Одному разве только Спящему ведомо — зачем ему этот опыт. Но если судьба тебе что-то предлагает — глупо отказываться.

Оказалось на удивление вкусно. Насколько применимо это слово к грубой тяжелой пище, призванной поддержать силы в тяжелом физическом труде.

— Я думал — ты баранину пожаришь, — поделился-таки он. — С каким-нибудь салатом.

— Ты себе представляешь такое — заправиться с утра салатом и отправиться на далекое пастбище? — хмыкнул Роутэг. — А баранину каждый день есть — никакой отары не хватит.

— Есть еще сыр, творог, молоко...

Понятно. Роутэг вполне мог не отвечать — осуждающего взгляда вполне достаточно. Это он, толстосум и бездельник, мог позволить себе с утра чашечку кофе и бутерброд с сыром. В конце концов, ничто не мешало до обеда спуститься в кафетерий, если проголодается. Или перекусить в комнате отдыха рядом с кабинетом... у крестьянина нет ни личного кабинета, ни комнаты отдыха, ни кафетерия поблизости.

— Только не говори, что все настолько плохо, — скорбно заметил уголовник. — Поешь нормально! Сразу отпадут нелепые мысли — кто глюк, а кто — живой человек. Вообще, правильно сделала твоя врачиха, что долбанула тебя шокером, — прибавил он. — Как по мне — стоило посильнее. Может, дурь выбила бы из тебя.

— Сомневаюсь, — вздохнул Охитека, снова берясь за ложку.

— И вообще. Я обещал накормить тебя тем, что ты себе вообразить не можешь. А значит — это послужит достаточным доказательством моей реальности. Судя по твоей брезгливой физиономии — мне это удалось!

— Ладно-ладно, уел, — рассмеялся нэси. — И правда — я уж и забыл, ради чего на самом деле все затевалось! Убедиться в твоей реальности и правда не помешает.

— Тебя так тревожит присутствие галлюцинации? — поддел Роутэг.

— Меня — не особенно. А вот тебе придется не один оборот терпеть присутствие субъекта, который периодически будет считать тебя галлюцинацией.

— О. Знаешь, крестьянская кухня не так, чтобы разнообразна. Но в ней хватит диковинок, чтобы на протяжении трети суток убеждать тебя в том, что я — не плод воображения. Кстати, я слышал, как ты поминал шакальи потроха, — ехидно прибавил уголовник.

— Только не говори, что в вашей кухне есть и такое.

— В нашей кухне есть все, что можно сожрать, чтоб ноги носили! И что при этом можно без особого труда добыть. Ладно, ладно, — прибавил он, сжалившись. — Не прямо ж именно шакальи...

— Это, получается, ближайшую треть суток я буду есть то, что можно без особого труда добыть. Что-то вроде вареных желудей, приправленных пережаренным беконом с чьими-нибудь поторохами.

— Зажрались вы, почтенный господин толстосум, — покачал головой Роутэг. — Я, кажется, не предлагал вам пока что вареных желудей. Это уж вариант на время голода.