Тени забытой шестой

Янтарь вдруг полыхнул. Он стал стекать прозрачной лавой, погребая заживо ледяные статуи. Мне в лицо дохнуло жаром и отвратительной смесью горелого мяса, сожженных волос и смерти. Я закрыл глаза и рухнул на колени. Не уйду! Моя вера сильнее!..

— … Беги оттуда! Кысей!

Ледяная пустыня предстала перед глазами. Я верил в нее так сильно, что жар понемногу спадал. В круговерти метели встало белое лицо Хриз. Глаза были закрыты, черты искажены от невыносимого страдания. Она спала. Спала и видела кошмары. Умирала бесконечное число раз вместе с теми, чьи статуи здесь стояли. А я чего-то жду… Раздолбать их всех к заднице кошачьей! Открыв глаза и утопая по колено в расплавленном янтаре, я с новыми силами принялся крушить ледяных монстров.

— Искра не дала мне умереть. Я собрал себя по крупицам, восстал из пепла и отправился на поиски Изабеллы. Эти выродки ее забрали. Натешились вдоволь и бросили умирать. Синежное княжество больше не существовало, и княжна стала ненужной. Я шел по следам Шестой и ее ублюдков, не оставляя в живых никого. Я дарил жителям милость в забвении смерти, ибо существование в безумии гораздо хуже…

Янтарная лава и сама расплавила многие статуи, но другие, на верхних рядах, оставались для меня недоступными. И тут я понял, что сглупил. Зачем хлыст? Надо придумать что-нибудь помасштабней… Огненный дождь? Град из живых сгустков огня?

— … Рубин! Часть Искры в нем!

Точно! Я вспомнил легенды об Искре как оружии против Шестой, которое разило алым божественным светом. Но вдруг… вдруг это окажется опасным для Хриз? Не убью ли я ее таким образом?..

— Я нашел Изабеллу. Она превратилась… Ее разум стал подобен разуму пятилетнего ребенка… Бедная моя девочка… Мой корабль догнал проклятую Шестую. Эта сука вылакала Источник, ты можешь себе представить? До сих пор не знаю, как ей это удалось. Но голову ей отрубить мне это никак не помешало.

Он опять расхохотался, и у меня мороз по коже пошел. Я покрепче сжал в руке осколок рубина. Искра в Соляном замке. Искра у этого психа. Одна и та же? Или разные? Хриз говорила как о разных. В замке она спорила с кем-то невидимым для меня, но тогда получается… Догадка заползла и укусила за язык раньше, чем я смог подумать.

— У меня тоже есть Искра! — вырвалось у меня.

Синезубый запнулся. Сделалось необычайно тихо. Мертвая тишина.

— Откуда?

— Из Соляного замка, — отважно ответил я. — Если ты не вернешь мне Хриз, я ее применю.

— Применяй, — равнодушно отозвался он после секундного молчания. — Тиффано, ты повторяешь мои ошибки. Твоя любовь ничего не стоит, как не стоила и моя.

— Не равняй нас!

— Я убил Шестую, уничтожил ее сыновей, огнем и мечом выжег все земли, где могли остаться их потомки. А когда вернулся на остров, то обнаружил, что моя Изабелла проросла их проклятым семенем. Она была беременна.

Хм… вот это поворот. Как он там вещал? Серые глаза и золотые локоны?

— То есть ты сейчас пытаешься извести не потомка Шестой, а правнучку своей возлюбленной? Мило. И кто ты после этого?

— Не мели чушь! — разозлился синезубый. — Она не ее потомок! Я терпел, Единый видит, я долго терпел… Ради Изабеллы. Но когда этому отродью исполнилось шесть, когда ее волосы порыжели, а глаза сделались ледяными, когда она начала доводить мать до слез своими выходками, когда с Источником стало твориться неладное, я не выдержал. Я утопил мерзавку в озере. Своими руками.

— Ты убил ребенка, — констатировал я. — И все-таки, ответь, кто ты после этого? Спаситель мира?

— Это был не ребенок! Проклятое отродье! Ее безумие заражало всех и прежде всего Источник!..

— Прекрати! Твоя Изабелла тоже была сумасшедшей, ты сам это признал! Но ее ты отродьем не называл!

— Она… не пережила гибели этой… Несмотря на все, что с ней сотворили сыночки Шестой, она любила дочь… Но я должен был… Во имя спасения…

— Чушь! — пригвоздил я его. — Ты убил не только ее дочь, ты убил Изабеллу! Из-за тебя она умерла во второй раз! Чем ты лучше Шестой, ответь? Какое право ты имеешь ее судить?

Снаружи загремело. Это шла огненная буря, чтобы обрушиться на проклятый собор и расплавить всех его жертв. Всех, кроме одной.

Мои слова разозлили синезубого не на шутку. Реальность вокруг нас колебалась и дрожала под ударами огненной стихии.

— Не смей меня обвинять! Я тебе рассказываю историю своей жизни не для этого!..

— А для чего? — дерзко перебил я его. — Чтоб я тебя пожалел? Оправдал?

— Замолчи!

Невидимый удар пришелся в грудь, прямо в священный символ. Меня согнуло пополам. Дыхание перехватило.

— Я закончу свой путь! Но кто-то должен его продолжить! А у тебя есть Искра! Сам сказал!

Он зло расхохотался. У меня изо рта брызнула кровь, которая растеклась на полу неровным пятном.

— Ты останешься здесь, будешь охранять свое ненаглядное чудовище! Я знаю, ты пытался поступить правильно и убить ее, но не смог. Не расстраивайся. Это даже у меня не получилось. Она последняя из проклятого рода, поэтому такая живучая. Я должен был понять это еще тогда, когда в семье ублюдочных Ланстикунов родилась девочка, хотя ее отец в принципе не мог никого обрюхатить…

Я выплюнул еще немного крови, чувствуя, как рубин в руке наливается огнем и тяжестью, словно впитывает ее.

— Посмотри на Хриз! — крикнул я. — Посмотри на нее! Она же так похожа на Изабеллу! Золотые локоны, серые глаза! Белоснежная кожа! Она прекрасна!

Я внимательно следил за ним. К этой хитрости прибегали приютские надзиратели, когда надо было выведать у мальчишек, где спрятано краденое. Во время обыска те невольно выдавали себя взглядом. Сработало это и на синезубом. Он бросил быстрый взгляд… наверх.

— Нет, — покачал он головой. — Изабелла была красавицей. А эта уродина рыжая.

Я не стал с ним спорить, просто задрал голову и тоже посмотрел вверх. Посмотрел не глазами, а сердцем. И увидел. Хриз висела в воздухе в ледяной клетке, вернее, в глыбе синего льда, замороженная, распластанная, спящая вечным сном. Умирающая и возрождающаяся каждый миг.

— Ты умен, Тиффано, — вздохнул синезубый. — Но слеп. Я следил за ней с шести лет. Это всегда начинается в шесть. Ты бы знал, что она творила, каким малолетним чудовищем была. Мне пришлось перебраться поближе, осесть в этом богом забытом вояжестве Ланстикун…

Огненный смерч в моем сознании расплавил глыбу, и она превратилась в озерцо. Хриз рухнула в него и обдала меня фонтаном брызг. Я бросился за ней.

— Влюбленный идиот… — беззлобно прокомментировал синезубый. — Ты ее не разбудишь. На чем я остановился? Ах да… Я стал настоятелем монастыря, свел знакомство с ее бабкой. Девчонку по моей рекомендации отдали в монастырь, во избежание, так сказать. Но и там… Эта дрянь соблазнила послушника, когда ей было четырнадцать. Шлюха, как и все Шестые. Плодовитая шлюха, к тому же. Она забеременела.