Тени забытой шестой

— Бороться с демонами бесполезно, ну как же ты не понимаешь!.. — я схватила его за плечи и затрясла. — А победить можно, только уничтожив разум! До самой последней искры этого клятого безумного разума, именуемого человечеством!

— И что тогда? Наступит тьма? А разве демоны не этого добиваются? Подумай, Хриз! Это не ты говоришь, а демоны в тебе. Вся жизнь — это бесконечная борьба, борьба света и тени. Да, демонов не победить, но пока жив хотя бы один человек на земле, будет та самая искра, разгоняющая тьму.

— Замолчи! — выкрикнула я, закрывая уши руками. — Хватит умничать! Ты ничего не понимаешь!

— А это не мои слова, а твои! Забыла? Ты спорила с магистром Солмиром! Ты так думала! Хриз, пожалуйста, не пугай меня. Остановись. Еще не поздно.

— Поздно. Время тикает. И потом я обещала.

— Что и кому?

— Уничтожить Орден Пяти. Я обещала Орфуа перед смертью.

— Давай по порядку. Сядь и успокойся.

Антон подвел меня к большому валуну и усадил, а сам сел рядом и обнял за плечи.

— Ты обещала этому Орфуа уничтожить Орден Пяти, но не человечество, верно?

— Ну невозможно же уничтожить Орден без истребления человечества, Антон! Ведь даже если мне удастся собрать этих церковников в одном месте и перебить их, на их место придут другие, понимаешь? Как и с безумцами! Даже если сжечь их всех, пустить на мыло, родятся другие! Это все равно что травить крыс! Они все равно расплодятся! Я должна!..

— Тише, тише… — он погладил меня по голове. — Хриз, давай сосредоточимся на Ордене и твоем обещании. Орден Пяти должен прекратить свое существование, так? Как это сделать?

— Ах, что же нам делать, что же, что же? С утреца пораньше… — тихонько напела я.

— Прекрати, Хриз! — он больно ущипнул меня за плечо. — Не смей петь эту гадость!

— Ты же знаешь, что нам делать, да, Антон? — улыбнулась я брату. — Надо найти затонувшие сокровища. И ты знаешь, где они. Мне понадобится все золото мира, чтобы уничтожить… этот мир.

Я хихикнула своей шутке, но ее не оценили. Антон пришел в бешенство. Он влепил мне пощечину. Это было так неожиданно, что я не успела увернуться. Как же он вырос, мой мальчик… И как жаль, что ему придется умереть…

— Да, давай! — заорал он на меня, поняв все без слов. — Вперед! Столкни меня с обрыва! Ты же этого хочешь? Или не ты? А та тварь, что сидит в тебе? Поваренок-крысенок! Он добрался и до тебя!

— Крысенок? — нахмурилась я, останавливаясь. — Я не помню такого…

— А ты скоро вообще ничего помнить не будешь! Ох, как я понимаю Тиффано, только мало он лупил тебя розгами, мало! У тебя же совсем крыша поехала! Очнись, Хриз! Вспомни, из каких передряг мы выбирались! И для чего? Чтобы вот так бесславно кончить?

— Почему бесславно? Это будет очень даже… эпично…

— Да, только никто о тебе легенд не сложит, баллад не споет, потому что некому будет! — от гнева у него лицо пошло пятнами, а над бровью вздулась и бешено пульсировала голубая прожилка. — Орден Пяти! Что ты из мухи слона городишь! Просто переименуй его! В Орден… Я не знаю, в Орден Шестой!.. Вот это будет эпично! В твоем стиле! Утри им всем носы и живи назло! Забери у церковников их имя! Забери у них Тиффано! Сотри саму память о них! И они перестанут существовать, а ты сдержишь слово!

Он закашлялся, сорвав голос от крика. А я стояла пораженная. Ну действительно, почему мне раньше это не пришло в голову? Такое простое решение… Но Источник?.. Я же должна… Шепот в голове твердил: «Убей… убей… убей…», но я уже сомневалась… во всем. Особенно в себе.

— Антон… — прошептала я. — Их так много… демонов. Они никуда не делись. Я не знаю… Меня словно рвут на части… А ты есть?.. Ты правда тут? Я… и этот мир… Мы все еще существуем?..

Он понял. Опять обнял меня, крепко-крепко, погладил по спине и прошептал:

— Задавай этот вопрос так часто, как дышишь, Хриз…

Сомнение… Вот что отличает человека от колдуна. Колдун верит, неистово верит и не допускает даже тени сомнений в реальности того бреда, который нашептывают ему демоны собственной души. Но откуда они берутся? Как искоренить демонов, если они есть в каждом? А как быть с фанатиками? Ведь их вера в Единого тоже непоколебима и воплощается в божественных чудесах… В их душах живут ангелы?.. Свет и тень, извечная борьба… А я?.. Где я? Кто я?..

Меня охватил ужас. Нестройный хор голосов, от безумных завываний до ангельских напевов, звучал в моей голове, которая уже больше не казалась моей. А есть ли вообще что-то мое? Собственное лицо в зеркале казалось чужим, склеенным из мозаичных осколков, а израненному телу давно было пора на свалку… Мысли… Как мне отделить их от себя?.. Как собрать воедино? Все было искривлено, сдвинуто, изломано и придавлено тем убогим безумием, что я носила в себе, носила и никак не могла родить… Дневник. Надо записать все, что помню, сложить картину. Понять прошлое. Собрать настоящее. И только тогда можно будет сомневаться в будущем.

Я заперлась в своих дворцовых апартаментах и молилась, очищая разум. В коротких перерывах я вскакивала и начинала лихорадочно записывать пойманную в пустоте мысль. События всплывали и исчезали в бушующем жизненном море, а меня укачивало и тошнило на их волнах. Лица проносились перед моим взором, сливаясь с фигурками на игральных картах и выстраиваясь в причудливый карточный дворец. Я играла, пытаясь разглядеть лицо противника в удушливом сизом тумане… Каюта накренялась, карточный дворец скользил по столу в шатком равновесии, а меня кто-то подхватывал под локоть, не давая рухнуть в бездну… Я подавалась вперед, протягивала руки, чтобы коснуться лица незнакомца, но он ускользал в тень… Кто ты?!?.. Кто?!? Мой крик тонул и захлебывался в шторме, а тьма становилась все гуще и гуще. Неизвестный вставал и уходил прочь. Поднимался ураган, кружащий и разбивающий вдребезги мое сознание… Мое ли?..

На утро я проснулась с гудящей головой и чувством разбитости во всем теле. Обычное мое паршивое состояние, казалось, ухудшилось в стократ. Однако за эту ночь я исписала сотни страниц дневника. Глядя на бессмысленные каракули, я силилась что-нибудь разобрать. Слуга-соглядатай принес завтрак, с деланным равнодушием избегая смотреть на дневник в моих руках. Я сообразила, что он уже сюда заглянул и доложил кому надо. Мне казалось, что я чувствую его липкие прикосновения, оставленные на страницах.