Теория литературы абсурда

«Уточка и Кенгуру»,

«Мистер Папа-Шесть-Ног и Мотылек»,

«Метла. Лопата, Ухват и Шипцы»,

«Стол и Стул»,

«Сватовство Джони-Бони-Бо»,

«Новые одеяния»,

«Мистер и Миссис Дискобболтус»,

«Шляпа Сэра Шито-Крыто»,

«Чепуховый алфавит»,

«Как мило знать мистера Лира»,

Лимерики

Думается, что это достаточный набор для того, чтобы поддержать и расширить высказанные при анализе «Охоты на Снарка» соображения. С этой целью данный анализ и предпринимается.

Данные тексты также отличает отчетливая гиперструктурированность. Самый заметный в этом смысле признак – многочастность даже относительно небольших стихотворных композиций.

Так, «Уточка и Кенгуру» (40 строк) состоит из пяти частей, озаглавленных римскими цифрами, «Метла, Лопата, Ухват и Щипцы» (40 строк) – из четырех, пронумерованных тем же способом, а например, довольно объемное стихотворение «Мистер и Миссис Дискобболтус» (108 строк) – даже из двух крупных глав, каждая из которых соответственно поделена на 4 и 5 частей.

С подобным принципом членения мы на примере «Снарка» еще не встречались: в стихотворениях Эдварда Лира фактически пронумерована каждая отдельная строфа, что, видимо, должно представить «безумное содержание» в дискретном виде и таким образом компенсировать издержки приобщения к трудному «смыслу». Набор маркеров внешней упорядоченности, стало быть, увеличивается еще на одну единицу: номер строфы.

Из известных нам маркеров наиболее заметен рефрен.

Например, в стихотворении «Уточка и Кенгуру» это конструкции «Молвит Уточка – Кенгуру» (в переводе с небольшими вариациями), начинающая и завершающая практически три части: первую, вторую и четвертую, а также «И сказал Кенгуру…» (в переводе с небольшими вариациями), начинающая и завершающая две части – третью и пятую. Ср.:

1Молвит Уточка: «Кенгуру,Ваша Милость… какой прыжок!………………………………………………….Прыжки – вот что мне по нутру!» –Молвит Уточка – Кенгуру2«Умчите меня за моря! —Молвит Уточка – Кенгуру. – …………………………………………………Забыв про эту дыру!» –Молвит Уточка – Кенгуру.3И сказал Кенгуру в ответ:«Это требует размышленья……………………………………………………И ревматизм моему бедруГрозит!» – сказал Кенгуру.4Молвит Уточки: «Пустяки!Я обдумала это дело………………………………………………Я теперь, как моряк курю», —Молвит Уточка – Кенгуру.5И сказал Кенгуру: «В дорогу!Вышел месяц из-за куста.……………………………………………И любил теперь как сеструУточку – Кенгуру.

Применительно к «Уточке и Кенгуру» следует оговорить один специальный структурный акцент, который хорошо заметен и наиболее последовательно «проставлен» именно в данном тексте. Имеется в виду так называемая тавтологическая рифма. С нею мы встречаемся и в других текстах – не менее последовательно, например, в «Мистер и Миссис Дискобболтус», где само по себе слово «Дискобболтус» часто приходится на абсолютный конец стихов, рифмуясь, таким образом, лишь само с собой (да и трудно представить себе, с чем такое длинное и «монстрообразное» слово могло бы еще рифмоваться!).

Понятное дело, рифма и вообще-то есть средство, призванное не только «украшать», но «держать» стихотворный текст (т. е. делать его структуру ощутимой), – что же касается рифмы тавтологической, то ее задача, кроме того, еще и в том, чтобы «ставить вехи» на пути движения абсурдного «содержания» – маркируя смены точки зрения (в частности!) максимально наглядным образом. И если обычная рифма просто подчеркивает структуру, то тавтологическая рифма ее задает: читатель, дважды, например, отметив случаи тождества, будет ждать их и в остальных случаях, а это как раз и означает, что «путь приобщения к тексту» ему ясен и что времени и сил на «изучение структуры» тратить не придется: время и силы можно употребить более «разумно», а именно – на постижение «смысла».

Приведенное соображение о «вехах» касается, вне всякого сомнения, и других типов повторов – впрочем, соображение это в одном из своих вариантов уже было представлено выше и еще будет представлено в дальнейшем.

Обратим внимание и на то, что повторы в «Уточке и Кенгуру» носят характер драматургических ремарок: текст организован подобно пьесе, – так что это действительно не повторы «для красоты», но единственно для «порядка» в структуре текста.

«Сватовство Джони-Бони-Бо» также строится вокруг «драматургического» рефрена (типичного, как мы уже видим, для абсурдных стихов), и это – Молвил Джони-Бони-Бо (с легкими вариациями), в конце каждой строфы повторяющегося дважды – при том, что, разумеется, «хватило бы» и одного повтора (если и этот один так уж необходим!). Рефрен из данного стихотворения – большая радость для того, кто стремится обосновать мысль о гиперструктурированности абсурдного текста как типа текста, с одной стороны, и мысль о так называемых «необязательных повторах», работающих исключительно на структуру, а отнюдь не на «содержание», – с другой стороны!

Ср.:

1………………………………………Все имущество егоВ чаще леса одного!Все имущество его –То есть Джони-Бони-Бо,То есть Джони-Бони-Бо.2………………………………………………«Это Леди Джингли-ДжонсВзобралась на низкий плёс,Это Леди Джингли-Джонс!» –Молвил Джони-Бони-Бо,Молвил Джони-Бони-Бо.3……………………………………………Остров дик, и лес стеной!Станьте-ка моей женой,Дайте-ка мне рай земной!» –Молвил Джони-Бони-Бо,Молвил Джони-Бони-Бо.4………………………………………Пригодятся Вам весьма –Плюс моллюски задарма!Плюс от Вас я без ума!» –Молвил Джони-Бони-Бо,Молвил Джони-Бони-Бо.< ……………………………………… >10…………………………………………………Проливает Леди слёзы,Взгромоздясь на гребень плёса, —Курам насмех эти слёзыИз-за Джони-Бони-Бо,Из-за Джони-Бони-Бо!

Надеюсь, читатель поверит на слово, что в частях 5–9, пропущенных из экономии места и времени, схема повторов и сами повторы последовательно сохраняются Эдвардом Лиром.

Даже на приведенных примерах легко увидеть, что стабильно воспроизводящийся рефрен в каждой очередной строфе предваряется, так сказать, частным рефреном, или внутренним рефреном строфы. Вообще говоря, количество «пустой породы» в «Сватовстве Джони-Бони-Бо» превышает просто все мыслимые нормы: убери из текста повторы – он «сократился» бы на две трети! И речь идет не только о случаях идентифицированных повторов: вся структура текста пронизана и множеством других, «мелких» рефренов и рефренообразных конструкций. Например, конструкции «Пол-свечи и пол-кровати, и кувшин – без ручки, кстати…», «Там, где берег Коромандель», «И от тыкв желтым желто» последовательно кочуют из строфы в строфу. Да и сама по себе целая строфа «покоится» на многочисленных повторах.

Ср. хотя бы одну (произвольно взятую) строфу:

5Плача, Леди отвечала,Руки заломив с мольбой:«Слишком поздно! И к тому ж…Мистер Джони-Бони-Бо,Вы милы мне чрезвычайно,Но легко ль начать сначала,Если в Англии – мой муж?Слишком поздно, и к тому жГде-то в Англии – мой муж,Мистер Джони-Бони-Бо,Мистер Джони-Бони-Бо!

А в стихотворении «Метла, Лопата, Ухват и Щипцы» рефреном служит и вовсе «пустая структура» динь-да-дон, тра-ла-ла – вместе с последующей легко варьирующейся строкой:

1………………………………………………………………Мисс Лопата надела свой черный наряд,Синий – Миссис Метла (плюс чепцы).Динь-да-дон, тра-ла-ла!Что за песня была!2…………………………………………………………………….Как Ваш носик блестящ, как головка кругла,Вы тонки и легки, как стрела!Динь-да-дон, тра-ла-ла!Чем Вам песнь не мила?3……………………………………………………………………………….Можно ль быть столь жестокой, Богиня-Метла, —Пусть даже Вы вся в голубом!Динь-да-дон, тра-ла-ла!Вы неправы, Метла!4…………………………………………………………….Но, несясь на рысях, стали так или сякВсе счастливы вместе опять.Динь-да-дон, тра-ла-ла!Вот такие дела.