Теория несоответствия

Это была какая-то зависимость, что ли... У меня были мужчины с восемнадцати лет, пусть немного, но не так чертовски качественно, как это было с Калининым.

И этот дьявол, который сейчас сидел передо мной, наверное, даже сам не понимал, насколько он сексуален.

И он гениальный психолог - не стоит забывать об этом. Андрей бросил всего лишь один взгляд на меня, но сказал:

– Карина, мы оба пожалеем. Один раз - это случайность. Потом уже повторение того, что есть безумие, есть признак сумасшествия.

– Заткнись, - попросила я.
– Твои умные фразы иногда выглядят очень глупо.

Он усмехнулся, причем так... безнадежно, что ли. Он сейчас уйдет. Эта мысль не давала мне покоя.

– И что?
– спросил Калинин, уже поднявшись с кресла.

– Иногда нужно поддаться, - я ответила с несвойственной хрипотцой в голосе.
– Ты же сам хочешь, - снова дорвалась до этих чертовых пуговиц.

Мне хотелось теперь медленно и со вкусом расстегивать каждую, а потом, проведя по плечам, стянуть рубашку, добраться до ремня на брюках, запустить руку внутрь, нащупать член, который, я уверена, и без виагры уже готов.

Глава 10 Андрей

На кой черт мне все это надо вообще? Нет, абсолютно не из-за секса, его у меня хватало и без этой девочки. В голове снова заорал гораздо более проницательный психолог, чем тот мужик, который позволял Карине манипулировать им: «Иди отсюда, идиот!»

Может, у меня чертов кризис среднего возраста? Скорее всего, если я не смог вчера удержать член в штанах. Два раза. А сейчас почти готов повторить ту же ошибку. Да, от этой молодости сносит крышу, действуешь безрассудно, иногда не думая вообще.

И я был согласен с Кариной... Иногда надо поддаться. Но иногда не синоним всегда. Поэтому я снова перехватил руку, уже добравшуюся до моего ремня.

– Карина, не надо, - твердо произнес, стараясь дышать ровнее.

И снова был согласен с ней. Сам хотел. Я хотел ее, но поставил блокаду. Несносная блондинка, разбудившая во мне зверя. Правильно Дина мне сказала, что не родился еще тот человек, который выведет из равновесия самого спокойного человека, по ее мнению.

Этим спокойным человеком был я, а моим катализатором - Карина. Полное дерьмо, не поддающееся анализу. Я хотел ее, но сопротивлялся этому желанию.

– Я уже поняла, что чувствам среди нас не место, - усмехнулась она.

Да, девочка, ты чертовски права... Я сам как раз об этом и думал, но оставил мнение при себе.

Никаких чувств!

Ноль эмоций!

Но рука с моего ремня не убрана. Что же делать, когда девочка, которая младше тебя на двадцать лет, так действует? Поддаться? Или воспротивиться?

Да, наверное, к черту все!

Я оттянул ее волосы назад и нашел губы. Карина растерялась, оставив в покое мой ремень, но тут же обхватила мою шею руками, при этом обвив ногами, когда я прижал ее к стене.

Опять не могу свой член удержать в штанах.

Остановила бы ты меня, девочка... Сдержала бы нас обоих...

А мне хотелось любить ее, забыв о правилах, упасть с ней на постель, оставив все предрассудки... Я, наверное, хренов извращенец.

Мои пальцы в ее волосах, слитые воедино губы, руки на спинах...

Я ненавидел то, что она со мной делала, но при этом ловил дурацкий кайф, когда она прикасалась ко мне.

Как будто мне снова двадцать - и жизнь сделала свою ставку.

Я прижимал Карину к стене, чувствуя, как член почти вырывается из брюк. Чертова девчонка вьет из меня веревки!

И можно было бы сейчас забыться и забыть обо всем, что творилось вокруг нас, но когда провидение снова намекает тебе, что это все неправильно, стоит задуматься.

Нас опять прервал звонок телефона, на этот раз моего. И проигнорировать бы его к черту, но я сделал шаг назад, достал смартфон из кармана и усмехнулся, посмотрев на экран. Может, все-таки не зря Алик на врача учился? Кто еще, кроме психиатра, должен был остановить это безумие?

– Да!
– ответил я, прижав телефон плечом к щеке и начав застегивать рубашку.

– Андрей Григорьевич, здравствуйте.

– Привет. Что случилось?

– Волгин приезжал. Полчаса просидел у меня, спрашивая о делах клиники, а о состоянии Петра Васильевича разговаривал с его врачом.

– Алик, и зачем ты мне звонишь? Дать тебе номер внучки Петра Васильевича?

Карина на это мне только в спину шепотом сказала:

– Я вообще-то рядом с тобой.

– Андрей Григорьевич, - спокойно продолжил мой бывший студент, - если вы с девушкой поссорились, то не надо срываться на мне.

Блядь, мать их, сколько психоаналитиков вокруг развелось! И каждый норовит покопаться в моих мозгах и чувствах.

– Алик, дорогой, завязывай. Тебе не идет роль добродушного психотерапевта.

– Ладно, Андрей Григорьевич. Знаете, что я тут подумал?

– Секунду подожди, - ответил я, повернувшись к Карине.
– Я включу громкую связь.

Я сомневался, стоит ли это делать, учитывая, какие иногда бредовые идеи посещали голову Алика во время учебы. А Карина как раз готова броситься в омут с головой, не думая ни черта, что это может быть травмоопасно. Но, надеюсь, Алик уже вышел из того прекрасного возраста - все-таки главврач. Как же я ошибался...

– Значит, поступим так. Вы приезжайте в часа три ночи в деревню Глубокое, а оттуда идете пешком через лес, километра два будет по прямой дороге. Когда останется до лесной дороги метров двести, созвонимся, там и встретимся. Я пока выведаю у лечащего врача, чем интересовался Волгин.

Карина посмотрела на меня, нахмурившись. Я тоже не понял, если честно.

– Алик, ты идиот или пересмотрел шпионских фильмов? Там, конечно, любой может стать героем и получить в конце красивую девушку, но в жизни так редко бывает. Хотя есть еще вариант, что ты мстишь мне за студенческие годы. Ты можешь узнать все у врача и просто мне перезвонить. А лучше с Петром Васильевичем. Волгин с ним виделся?

– Не знаю, - ответил Алик немного растерянно.
– Но я подумал, что смогу вас провести внутрь. Насколько я понял, в прошлый раз разговора не получилось, поскольку Ковцевич вообще закрылся и целый день молчал. Естественно, мне об этом доложили сразу, все-таки не простой пациент.

Карина схватила меня за запястье и закивала, просто умоляя взглядом.

– Алик, перезвоню через час, - сказал я и нажал на кнопку сброса вызова.

Хотя зачем? Я и так знал, что поеду с ней, хотя не понимал, на кой черт мне это надо.