Теория несоответствия

Когда Андрей вышел из меня, я подумала, что все закончилось. Перевернулась на спину и посмотрела в еще такие манящие глаза Калинина, а потом на все еще готовый член.

Зачем я перевернулась? Уже жалела обо всем? Наши прелюдии, наши перепалки доходили до абсурда, я чувствовала себя ведущей, но как только Андрей брал инициативу в свои руки... Он становился другим.

И сейчас он на этой узкой односпальной кровати хочет меня трахнуть.

Да, сделай это так, чтобы у меня искры из глаз летели!

А жалеть будем потом.

Но все оказалось не так... Едва ощутимые прикосновения к моим бедрам, легкое прикосновение языка к груди, к животу - это большее, интимное. Это не просто секс.

– Андрей, - я просила, и он меня понял.

Раздвинув мои колени, он снова вошел резко. Но теперь наши лица были друг напротив друга. И я чувствовала, что это важно, понимала интуитивно. Я провела пальцами по его щеке - увидела отторжение. Нет, даже не так... Удивление, непонимание - все это я читала на его лице.

Он был сейчас во мне, со мной, но я не чувствовала себя нужной. Нет, мы не просто трахались, чего я сама хотела, а мы действительно были чужими людьми. Я сейчас это поняла.

Но этот момент единения был прерван, когда у меня вырвалось:

– Андрей, я люблю тебя.

Резко прекратились поцелуи, движения внутри меня, а Калинин навис сверху, опираясь на руки, и начал всматриваться в мое лицо.

Господи, что я ляпнула?! И откуда вообще эти слова взялись? Я чувствовала, как щеки начали гореть. Надеюсь, это незаметно.

Калинин ничего не ответил, но, склонив лицо к моему плечу, снова начал входить в меня, только сейчас жестче, резче, безэмоциональнее.

А я наслаждалась этим. Мне нравилось, меня возбуждало. Я до крови всаживала ногти в плечи Калинина, пока он был во мне, хоть я и осознавала, что все закончится, как только мы кончим.

Трахаться с Андреем - это классно. А что дальше?

Ничего, Карина Петровна, абсолютно ничего...

Но было это - и плевать, что будет потом. Мне не хватало дыхания, я сходила с ума, извиваясь на этой узкой кровати. Я цеплялась за мускулистые плечи, опускала руки по спине, впивалась пальцами в упругие ягодицы... Да, это сумасшествие.

Но я же сама этого добивалась?

И мое признание... Это яд. Отравление, название которому «Андрей Калинин», нет, даже не так...

«Отравление сексом с Андреем Калининым».

Никто не доставлял удовольствия так, никто не был таким близким, но в то же время далеким.

Я хотела его снова и снова, даже сейчас, когда он входил в меня грубо, дико, животно. Даже когда он поставил меня раком. Я чувствовала не просто похоть - в этом было что-то большее.

А я люблю его? Действительно ли?

Я бы повторила, но...

Черт возьми, я реально влюбилась!

Влюбленность и любовь... Слишком размытые границы. Но не тогда, когда я чувствую, когда...

Нет, теперь осталась только физиология - я это почувствовала.

И почувствовала приближающийся оргазм. Вскрикнула, сжав ноги Андрея своими коленями, а он просто вышел из меня и поднялся, сказав:

– Я в душ.

Все просто. Все правильно.

Когда я осталась одна, на смену опьянению гормонами пришло жесткое похмелье. Найдя свое нижнее белье, натянула его и устроилась в кресле, подтянув колени к груди. Шум воды за стенкой не был таким громким, как собственные мысли.

Андрею не нужно было ни мое признание, ни тем более чувства. И я вообще уже сомневалась в их наличии. Ну ляпнула, с кем не бывает. Конечно, дура, убеждай себя сколько влезет...

Впрочем, всегда можно списать на порыв страсти, гормональный взрыв или еще какое-нибудь дерьмо. Только мне почему-то казалось, что Калинин сделает вид, будто бы ничего не слышал. А мне, наверное, надо сделать вид, что я ничего не говорила. Удобно. Правильно.

Да, мы все делаем правильно, не считая, конечно, моих слов. И моих... Нет, никаких чувств! Точка!

Калинин вышел из душа уже в одежде и, сразу же направившись к двери, бросил:

– Жду внизу. Пока кофе выпью.

– Андрей, - тихо сказала я, - ты от кого бежишь? От меня или от себя?

– Если бы я бежал, то ты бы меня больше не увидела.

Он прав. Снова чертовски прав. А я чувствую себя глупой девчонкой, которая навязывается. Как он сказал? Ему интересно.

Да, и плевать, что мы только что обалденно потрахались. С кем не бывает. Но, может, я все-таки не просто секс и дырка для члена, учитывая, что помочь мне Калинин все-таки вызвался.

Но стена между нами не рушилась, а еще становилась все выше и толще.

Я сходила в душ, оделась и вышла из номера. Спустившись в кафе на первый этаж, увидела за столиком Андрея. Он разговаривал по телефону, улыбался. Интересно, с кем это? Внутри всколыхнулось что-то, очень похожее на ревность. Только бы не показать, иначе мои слова станут не просто словами.

Я устроилась на стуле напротив Калинина, и тут же передо мной оказался кофе. Я вдохнула запах... Кофе с корицей. Он помнит. Может, это ничего не значит, но приятно.

– Сейчас поедем мне за вещами, потом ближе к клинике. Где-нибудь на природе и подождем звонка Алика, - сказал Андрей, закончив телефонный разговор, но продолжая смотреть на экран.

Он не смотрит мне в глаза - это я сразу заметила. И кто из нас психолог? Увы, сейчас, Андрей Григорьевич, это не вы.

Я молча пила кофе, а потом встала из-за стола, сказав:

– Можем ехать.

Между нами снова отчужденность, холодность. И да, теперь не только от Калинина. Я приняла его игру.

Слишком я все усложнила своими словами. И мы оба это понимали, только говорить об этом не спешили. А скорее всего, и вовсе не собирались.

А я все равно дура - слишком все восприняла, слишком глубоко. Пора отпустить гормоны, нездоровую привязанность, синдром благодарности и шикарный секс. Возвращаемся снова к тому, с чего начали.

Я не знала, что происходило, но это напоминало цикличность, причем дурацкую. Неожиданности сменялись повседневностью и наоборот.

А я... Я все равно влюбилась, сколько себя ни убеждай в обратном. Это надо просто принять, но мешать быть собой это не должно. Не дождетесь, Андрей Григорьевич!