Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
Бывали у меня в жизни счастливые моменты. Но сейчас…
Получить Светлую магию, которая не угаснет от Тьмы, Светлую магию, которую можно использовать без оглядки!
Конечно, не всё так хорошо: моя Светлая магия минимум дважды дефектна. Я могу колдовать её, лишь используя свою кровь. Похоже, я единственный в мире Светлый маг Крови… Альбуса инфаркт хватит.
А во-вторых, часть светлых заклинаний нельзя колдовать кровью.
Нет, я не стал вмиг великим Светлым магом. Сила, как цветок, — ей нужно время, чтобы распуститься.
Но уж самое простое: объединить Светлое и Тёмное Заклятия, чтобы размазать Дамблдора, если вдруг всё остальное не сработает, я смогу.
Я пустил
— Повелитель, пообещайте мне, что убьёте Дамблдора, даже если заденете меня, — приказали мне.
Вообще, изначально планировалось, что я сражаюсь, ты сидишь с детьми под Фиделиусом, но если уж так хочешь… Барти с Дельфи по поддельным документам отправился в Новую Зеландию, остальные сосуды я спрятал среди детей семей маглов в тех странах, где мы заключили перемирие, один под Фиделиусом с Эдвардом.
— Я же обещал: ты будешь в центре событий. Мы с тобой встретим Альбуса у нашего Родового Источника. А насчёт площадных атак… Только в самом крайнем случае! И только ради наших с тобой детей.
На меня посмотрели влюблёнными глазами. Но некогда.
Мне ещё надо сделать часть Гарри крестражем. Потом закончить последние приготовления: расставить заложников, допустить утечку, диктуя Долохову письмо.
Я-7 под хроноворотом беседовал с Долоховым. Легилименцией и сывороткой правды я его заранее проверил.
— Антонин, — начал я, — обойдёмся без всех этих Лордов, Слизеринов и прочего уважения, которое, я знаю, ты испытываешь ко мне. У меня к тебе один приказ. Ты должен стать заговорщиком! Прямо сейчас.
— Против кого, Повелитель? — поинтересовался Долохов.
— Против меня, — улыбнулся я.
— А какого хуя мне это делать?! — немного возмутился в нецензурном плане тот.
— Как зачем? — удивился я. — Смотри, из-за меня тебе не даёт Елена. Ты был лидером боевиков до тех пор, пока незнамо откуда не появился я. Приехал какой-то наглец, это я о себе говорю, и лишил тебя власти в своей группировке. Мало того, от бизнеса с маглами, о котором все знают, забираю себе больше, гораздо больше, чем ты. Землёй распоряжаюсь Мордред как — отдал Елене, а та — оборотням. Маглов не пытаю как надо — без повода. Тебе отказал в повышении. Ты только заявление напиши, прямо сейчас, я откажу. И публично попроси меня об этом. Можешь с Беллой поконфликтовать. Я её уже предупредил. Альбуса никак убить не могу. Если мало, то ещё парочку причин придумай.
— А что я с этого буду иметь и как я буду осуществлять свои коварные планы? — спросил Долохов с улыбкой.
Иногда забываю, какой у меня контингент работников… Скоро так будут на первом курсе Хогвартса общаться…
— Иметь будешь много, — успокоил я Долохова. — Альбус убьёт меня, ты получишь Елену. А сделаешь все просто. Сдаёшь меня Дамблдору, тот убивает меня Бузинной Палочкой. Потом ты остальным говоришь, что спасал Лорда от страшного убийства, но не успел. Судьба у Господина такая — умереть в расцвете сил, молодости и красоты. Ты начинаешь жутко печалиться и собираешь Пожирателей. Горько вздохнув, они выбирают Тёмным Лордом тебя. Жена моя шляется незнамо где, наследника у меня нет, какие преграды? А потом ты начинаешь пожинать плоды своего гениального предательства вместе с Еленой.
— Вы бессмертны, вопрос только в том, когда вы вернётесь. А умирать я буду очень болезненно, я допускаю, что вы сумеете предателя достать с того света, если я успею самоубиться. Пожиратели не поверят… И инородца лидером местные не изберут. Местные снобы, что Малфой, что Лестрейндж, никогда не признают меня. Тем более, Тёмным Лордом становятся по праву силы. Елена с Беллатрисой будут на пару меня пытать.
Кэрроу будет подносить им инструменты. Бёрк и Селвин передерутся из-за фрагментов моего бренного тела. Барти душеспасительными речами уничтожит мой разум. Не поверят в это, Повелитель.— Поверят, — усмехнулся я. Про внутреннюю кухню мало кто знает, а тут ещё «сила любви замешана». Тем более, я допущу ещё ряд утечек, и Альбус почувствует, что я там.
— Может быть, — сказал через минуту Антонин. — Тёмный Лорд обижает своих вассалов, я давно точу на него зуб. Повелитель, это может сыграть. Кого будем резать? Когда?
Этот ведь почти нормальный. У меня не вассалы, а сборище маньяков и садистов! И это хорошо! Можно было ещё Малфоя использовать, но в честность Малфоя и в его любовь к чему-то помимо денег никто из англичан бы не поверил. Получив долю доходов в своё полное распоряжение, он стал настолько лояльным мне, что иногда мне становится жутко. Нельзя так любить деньги, нельзя. Особенно нельзя быть таким верным тому, кто помогает эти деньги зарабатывать. Ему в принципе никто не поверит, да и боюсь, что при угрозе моей безвременной смерти Люциус начнёт убивать всех, кто был поблизости от моего тела и не спас мою бренную тушку. Надо будет его чем-то потом занять, у меня как раз есть идея…
— Тех, кто хочет лишить нас наших доходов. Партия Альбуса. Ни себе, ни нам…
— На куски их рвать буду! — прошипел Антонин почти на змеином. — Где они? Я им устрою 1918 год! Это наши маглы, а не их! Я на них натравлю оборотней, и те их зубами сгрызут…
А что ты думал, я своих предложу убивать?
Я смотрел на почти тихо беснующегося Долохова. Это заразно. Нельзя так любить благополучие, достаток, уважение и всё остальное. Вот Альбус Дамблдор — стоик. Умнейший человек. Семья погибла? Орден Феникса уничтожен? С должностей сместили? Дамблдор вздыхает и равнодушно принимает всевозможные удары судьбы. Сгорел Невилл — да чёрт с ним. Я его по-доброму убил, я ни в чём не виноват. Поссорился с гоблинами — бывает. Снейп предатель? Тоже хорошо. Пусть лучше изменяет мне и Ордену Феникса, чем Лили.
Хотя нет, последние два пункта ещё для Альбуса не очевидны.
— Хватит, — приказал я. — Что ты так разошёлся? Ну хочет Дамблдор со своими недоумками сделать нам эпическую гадость, так в чём проблема? В чём неожиданность? Пусть делают.
— Кто предал? — прохрипел бледный от ярости Долохов.
— Я, — сознался я. — Я слил им часть информации. Ловить будем на живца.
Долохов резко успокоился. Пара минут размышлений, и он посмотрел на меня с улыбкой.
— Вы подставляли мёртвого Рудольфуса Лестрейнджа? — поинтересовался Антонин.
— Я его не подставлял, — жёстко сказал я. — Он сам сглупил. Я не допускаю предательства своих слуг. Я вмешиваюсь до того, как они решатся на это. Ты единственная кандидатура, которая может грамотно разыграть партию, которой поверят всякие нехорошие личности вроде Альбуса. Втёмную тебя сыграть невозможно, да и не нужно, поэтому я и затеял сегодняшний разговор. Ты в игре или как?
— Конечно, — оскалился Антонин. — Кого я должен ждать для налаживания контактов?
Я-8 говорил с Долоховым, но занимало меня не это.
Я-9 работал.
Почему только у Альбуса есть рука-протез? Найду донора для руки и сделаю себе руку-крестраж.
А что? Какая цель у крестража? Жить. Где крестраж будет в большей безопасности, чем всегда со мной? Нигде. А Альбус… Так давай его убьём. Ты и я — в одной лодке.
Пора работать.
<c>31 декабря 1926 года. Меропа Гонт.</c>
Меропа, борясь с жаром, болью и магическим истощением, вдоль коридора шла по стеночке. Она хотела увидеть своего маленького сына в последний раз.