Терновая Лилия

Ее Светлость погрузилась в глубокую задумчивость. Вот так запросто позволить нам все же открыть гильдию ей мешала гордость. Я прямо видела, как сострадание к бедняжкам у нее на попечении боролись со снобизмом. Не знаю, кто бы в итоге победил, если бы нас не прервали самым бескультурным образом.

Даже без стука — судя по звукам, поборовшись с лакеем на входе, — в зал ворвалась девица с высоко уложенными неестественно светлыми волосами и в модном платье с рукавами-полосками. Кажется, кто-то предпочитает одеваться у мадам Леклер.

— Что-то случилось, Беатрис? — холодно осведомилась герцогиня, всем своим видом давая понять, что истерика неуместна, мало того, само появление в таком виде весьма некстати.

Но девица намеков не понимала, слишком погрузившись в неведомую трагедию.

— Кошмар, Ваша Светлость. Форменный кошмар! — взвизгнула блондинка и собралась было упасть в обморок.

Я не позволила. Опередив лакея, подскочила к гостье, усадила на ближайший диванчик, по соседству с моим собственным, и сунула в руку стакан с водой. Я к нему еще не притрагивалась, так что можно считать его условно чистым.

— До дна! — строгим голосом приказала я, и девица послушно принялась, выстукивая замысловатый ритм зубами, мелкими дробными глоточками пить воду.

Когда стакан опустел, я не глядя вернула его на стол и взяла обе руки блондинки в свои.

— Теперь медленный вдох, повторяй за мной…а-а-а-п… и выдох. Прошу: кратко, четко и по существу. В чем проблема?

Краем глаза я заметила, как герцогиня пересела на диване поближе к нам. Она косилась на мои манёвры с любопытством, но не мешала, понимая, что привести в чувство истеричку быстрее, чем я, у нее вряд ли получится.

Если только на голову воду вылить. Но в таком случае как бы хуже не получилось. Причёска ведь испортится, а для таких фиф внешний вид — дело первостепенной важности.

Дождавшись, когда всхлипы затихнут, я похлопала девицу по руке, подавив желание повторить то же самое с ее щеками.

— Итак, милая, что же стряслось? Расскажи по порядку, прошу, — ласково, как хороший психотерапевт, еще раз поинтересовалась я.

— Зал для церемонии… — выдохнула она трагически. — Все погибло!

— Взорвали? — изумилась я.

— В смысле? — захлопала глазами девица. — Что это вообще… и кто вы такая?

Она только сейчас оглядела меня, но никаких явных выводов сделать не смогла. Одета я вроде бы модно, но аристократы — они все между собой знакомы, хотя бы в лицо, если не по фамилии и со всем древом до прапрабабушки. А то и дальше. Зависит от родовитости. А меня она раньше ни на каких балах не видела.

Наверное.

Судя по недоумению на хорошеньком личике с младенческими припухлостями и ямочками, точно не видела.

— Так что с залом? — подсказала я направление мысли. Девица особым умом и сообразительностью не блистала.

— Кошмар! — снова экстатически выдала она, закатывая глаза.

— А поподробнее? — флегматично уточнила герцогиня за моей спиной. Она уже, кажется, привыкла к экспрессии подопечной — или родственницы, кто их знает? — и в панику раньше времени впадать не спешила.

— Кошки Ее Высочества убежали из ее покоев, и их заметили псы Его Величества, — протараторила блондинка, а я едва подавила неуместный смешок. Да, кажется, залу, а то и всему дворцу, пришел полный каюк. Я откуда-то знала, что может натворить кот в отдельно взятом закрытом помещении. А уж если их несколько, да плюс собаки… Тут ремонт понадобится. Возможно, капитальный.

— Кошмар! — вскричала теперь уже герцогиня. — Два дня работы псу под…

Да, не ожидала от Ее Светлости подобных ассоциаций, но весьма емко и по существу — в этом не откажешь.

Псам, можно даже сказать.

— И что теперь? — попыталась я направить двухсторонние стенания в более конструктивное русло.

— Все пропало, — вздохнула герцогиня. — До церемонии меньше суток, а запасных роз в таких количествах у нас не осталось.

— Обязательно роз? — уточнила я, покосившись за окна, где буйно цвели пионы и поздняя вишня. — Может, поедем и взглянем? Так сказать, оценим ущерб?

Блондинка продолжила стенать и вздыхать, а вот Ее Светлость замолчала и с большим вниманием на меня посмотрела. Не знаю уж, что она там увидела, но, поджав губы, она приказала лакею:

— Готовь карету. Мы едем в Солейль, — и снова бросила острый взгляд на меня. — Считайте это вашим испытанием, милочка. Пройдёте — поговорим, обсудим ваше предложение.

Как элегантно на меня сейчас спихнули решение чужих проблем! Я аж восхитилась. Вот он, аристократизм в действии. Но вслух сказала только:

— Да, Ваша Светлость, — и голову склонила, почтительно и покорно. Как положено.

И мы поехали оценивать причинённый ущерб. По дороге, клацая поминутно зубами от тряски и рискуя прикусить язык, блондинка Беатрис в лицах рассказывала, что произошло.

Принцесса переехала в новую королевскую резиденцию Солейль позавчера. По протоколу полагалось бы завтра, после церемонии помолвки, раньше вроде как под одной крышей с женихом проживать непристойно, пусть даже и в разных флигелях, и под надзором не менее сотни слуг с каждой стороны. Но перевозить весь багаж юной девы в день празднества — это же моветон! Не говоря уже о том, что, как и любая женщина, Констанс предпочитала явиться на собственную помолвку, сияя свежестью и красотой, а не синяками под глазами или растрепанной от того, что в корзинках и ящиках невозможно отыскать расческу. Поэтому с благословения королевы-матери принцесса временно поселилась в соседних с нею покоях. Вроде как под крылом. Приличия были соблюдены, жених и невеста мило общались за завтраком, перекрикиваясь через десятиметровый стол… тут-то и произошла катастрофа.

Из Морингии принцесса Констанс привезла редких котиков в количестве трёх штук. Полосатые пушистые прелести моментально покорили сердца всех горничных и придворных дам, но увы, гончие, которых разводил еще отец нынешнего короля и которые по протоколу везде сопровождали Его Величество Армана Третьего, — не все, конечно, только избранные и самые любимые — оказались глухи к очарованию ушастых комков шерсти. И стоило троим проказникам просочиться сквозь незапертые двери и отправиться на исследование новых территорий, как их моментально обнаружили, и с громким лаем патруль бросился ловить нарушителей.

Придворные и лакеи больше суетились и мешали друг другу, чем ловили животных. Поди их поймай! Верткие, кусачие, а кое-кто и царапучий. К тому же, не приведи Пресветлый им повредить, их величества и казнить могут. Вряд ли, конечно, в самом-то деле, но проверять милосердие короля и будущей королевы никому не хотелось.

Так веселая ватага добежала до тронного зала, двери в который, как назло, стояли нараспашку: шла финальная подготовка к церемонии, вешались последние ленточки. И тут, посреди всего великолепия, шум, гам, лай, малоценные руководства к действию, выкрикиваемые срывающимся от бега голосом, которые никто не выполняет. Лакей, вешавший одну из гирлянд, пошатнулся на стремянке от неожиданности и, падая, потянул за собой солидный кусок висевшей на стене цветочной композиции. Дальше — эффект домино.