Терра инкогнита

— Карачун… — сорвалось с губ обомлевшей Анны-Марии.

Она обернулась и во все глаза смотрела на приближающуюся угрозу.

К нам неслось обезумевшее стадо серой нечисти. Острые когти и щелкающие зубы будут нам сегодня заслуженной наградой! Ведь мы аккуратно поданы главным блюдом!

— И это еще мягко сказано, — весомо покачала головой Криста, в руках которой оказалось, незнамо как огромное ружье.

Мушкет, кажись так он называется. И первый щелкающий выстрел угодил прямо в цель…

Глава 58. Два сорта одного оттенка

— Да чтоб тебя! — прошипела Анна-Мария и выкинула руки.

В пальцы скользнули боевые веера и на губах заиграла хищная улыбка. Пускай и мы справились с первой волной этой безумной нечисти впереди нас ждала вторая. А там и третья не за горами — в этом я ни капельки не сомневался.

— И ни в такие переделки попадали, — ответствовала ей Криста, перезаряжая свой мушкет.

— ТЫ, — здесь она особо выделила, — а я в такой дикий переплет, благодаря тебя, попадаю первый раз!

— Все бывает когда-то в первый раз…

Здесь, дорогой читатель, мне надобно пояснить. Я, как бы это сказать, всю схватку, мягко говоря, оставался не удел. И не знал куда особо делать мои руки, ладони которых ой как чесались — так хотелось помочь девчонкам. Но увы, пока я был бессилен.

— Берегись!

Я еле успел увернуться. Пришлось подставить плечо и острые когти легко вошли под кожу.

— Бля!

Боевая кошка рассмеялась и, извернувшись, снесла башку этому мерзавцу.

— Ну ты пи… — не выдержал я, покрытый весь, с головы до ног, в мерзкой зеленой слизи.

— И тебе привет, — усмехнулась Криста и продолжила отщелкивать несущуюся на нас орду.

Ах, да. Еще забыл кое-что упомянуть. Две роковые красотки играли в свою смертельную игру. Уничтожая фэнтезийных монстров на опережение. С виду — детская считалочка, вот только цели здесь были самые настоящие.

— Сорок семь… пятьдесят четыре… шестьдесят восемь… — на выдохе, после каждого поверженного противника, приговаривала самоотверженная лисичка.

Боевая кошечка заливисто смеялась и щурясь в прицел, посылая пулю за пулей в летящие цели:

— Семьдесят три… восемьдесят шесть… девяноста четыре…

Кошмарная стая вся состояла из гуманоидных существ. Оскаленные морды и острые, как бритва когти, да клоки серой шерсти.

Если бы не это, то в сущности, как взрослые дети, только это ничуть не смущало боевых красоток, которые продолжали методично их уничтожать. Их стойкости остается только завидовать.

Только вот не знаю одного, решился бы я на их столь хладнокровное убийство. Особенно после того…

— Ай, су…

На меня кинулось раненое существо и сбило с ног своей прытью. С разинутой пасти капала вонючая слюна.

— Тварь! — я боролся как мог и всячески пытался избавиться от него, но все было похоже бесполезно.

Тонкие рученки и щуплое тельце высокомерной твари, а я, молодой человек, не сопляк, не могу до сих пор с ним совладать. Только защищаться, но мои силы таяли, как лед.

— На! Подавись! — я просунул локоть, в который не приминули вонзиться сразу же многочисленные зубы.

Но этой безмозглой твари все было мало и я получил удар исподтишка.

— Ааа…

С самодовольной ухмылкой существо вонзило когти мне в грудную клетку. Медленно погружая в мою плоть и казалось, что это уже длится бесконечно.

— Эээ…

Что? Никто на помощь не придет? Глупая мысль плывет в сознании и от того в душе становится все теплей…

— Консервная банка! Все в смятку!

Неподалеку что-то зашумело. Противно запищало или стонет с надрывом. И, несмотря на мужские крики, мне казалось сыпется крошево стекла.

— Тащи гидравлический резак! Будем вскрывать!

Несмотря на все сложности с интерпретацией звуков, сейчас, именно те крики звучало в моей голове предельно четко.

— Аккуратнее! Достаем! Нежно, как…

Очень много посторонних звуков лезут на рожон. Мешают сосредоточиться. Кажется провалы, как зияющие дыры. Насупленные лезут и кучкуются на баррикады.

— Скорее!

С резким толчком мое тело погрузили в… вагон?

— Живей грузите его…

Нет, что-то другое — никакого стука колес, только мерное покачивание. Мы тронулись и мчимся… вот только куда?

— Пульс…

Все трясется и дребезжит. Штормит… Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется…

— Мы теряем его!

Женский вскрик, как последнее напоминание о случившемся. Все также остающимся для меня секретом. Загадкой, которую стоит во что бы то ни стало разрешить…

— Готовьте операционную!

Новый и другой голос радостно втискивается, словно рябь на ровной поверхности спасительной тишины. Пока одна сплошная годнота.

— Скорее!

Отдельные вспышки яркого солнечного света. Словно кляксы на бумаге. Сумасшедшая игра воображения просто бьется в экстазе. Или приняло экстази?

— Скальпель!

Воображение развернулось и теперь я находился, судя по всему, в стерильной операционной. Свет софитов, металл и плитка. На ложе покоится неподвижное тело. До боли знакомое лицо. Мое?

— Зажим!

Рабочая суета врачей. Повязки, шапочки, нагрудники и море крови, поверженных тампонов и тонких инструментов. Мелькание рук в привычной для себя обстановке.

— Щипцы!

Я стоял и наблюдал за операцией со стороны. Только сейчас понял, что моя незримость не особенная. Кто-то вдумчиво таращиться тоже.

— Давление?

Расшитые бисером штанишки. Аппетитное декольте на высокой груди. Вся сверкает и переливается. Уютно кутается в легковесные полупрозрачные ткани восточная гостья.

— Падает!

Смутно, до боли знакомое лицо. Кажись я уже ее где-то видел. Но она только печально кивала и что-то бормотала. Отсюда было не услышать.

— Мы его теряем!

Приборы противно запищали, сообщая об угрозе. Возрастающая паника на лицах медсестер. А грустная восточная гостья только мрачно взирает на происходящее.