Тёщин подарок

Дежуривший рядом с машиной полицейский попросил на немецком:

– Присаживайтесь в машину, пожалуйста!

Макс кивнул. Оценил обстановку. И так как рядом с Крис сидел адвокат, подошел к передней двери автомобиля. Дернув ручку, он выпрямился, чтобы развернуться и устроиться внутри. И тут внезапно грянул выстрел. Боярский в миг побледнел и упал на траву. Кристина пренебрегла всеми мерами предосторожности и с криком:

– Макс! – выскочила наружу.

К ее огромной радости жених был жив и в сознании. Он матерился по-русски такими цветистыми фразами, которых девушка никогда не слышала ни на одном из знакомых ей языков. И зажав левой рукой правое плечо, катался по траве.

Она присела рядом и прошептала:

– Максимушка, милый, что с тобой?

Максимушкой его никто не звал с тех пор, как умерла Бронислава Львовна. А вид растерянного и испуганного лица Кристины заставил его замолчать. Он тут же сел на траву и слабо улыбнулся:

– Так, поцарапали немножко!

Она вздрогнула, села рядом и заревела. Слишком много потрясений пережила сегодня эта совсем юная девочка.

– Мышонок, что с тобой? – не на шутку испугался Борский, тут же забыв про собственное ранение и погладил ее здоровой рукой по колену.

– Все хорошо, – выдохнула в ответ она, вытирая слезы. – Ты ранен, тебя нужно перевязать.

– Посмотри, у меня сзади рана есть или нет?

– Нет, – округлив глаза сообщила она, не понимая к чему этот вопрос.

– Черт, я надеялся, что пуля навылет прошла, – попытался пошутить он. – А так придётся хирургам отдаваться в руки, чтобы ее достали. Я из нее кулончик сделаю и на шею себе повешу.

На поляну вышли трое спецназовцев.

– Как у вас дела? – спросил один из них на немецком.

– У нас один раненый, – отрапортовал дежурный. – Нужна перевязка и больница. Пуля не вышла, требуется операция. У вас как дела? Всё?

– Всё, – скривился старший, снимая с лица маску. – Представляешь, стрелял не араб, от которого можно многого ожидать, а немец. Этот самый Керн, из-за которого началась вся заварушка.

Кристина охнула, прикрыв рот ладошкой.

– Что там? – поинтересовался Макс, который из сказанного понял не больше половины.

– В тебя Керн стрелял! – с ужасом в глазах ответила девушка. Но дальше поговорить им не дали. Полицейские достали пакет первой помощи и начали колдовать над раненым, оттеснив девушку.

С поляны раздавался шум и короткие команды спецназовцев. Там грузили в машины задержанных похитителей и вымогателей. Минут через десять подъехала скорая, вызванная полицейскими.

– Кто-то поедет с раненым? – уточнил врач.

– Я поеду! – отозвалась фройляйн Рух.

– Куда? – возмутился стоящий рядом Клаус. – Без обуви, без денег!

– Вы едете? Мы торопимся. Раненый теряет много крови, – спросил медик.

– Да! – торопливо кивнула Крис и пошла к машине. Адвокат нагнал ее и сунул в руку несколько купюр:

– Хотя бы на такси до дома доедешь!

Глава 28

В скорой помощи Кристина сидела рядом и держала Боярского за руку. Он же лежал, закрыв глаза. Сначала она его тормошила и спрашивала:

– Макс, ты живой?

Он же лишь слабо улыбался, открывал глаза и кивал ей в ответ. Но чем ближе они подъезжали к больнице, тем слабее становился раненый. И в ответ на ее вопрос только пожимал девичью руку. Но глаз уже не открывал.

В приемном покое его быстро раздели и отдали команду поднимать наверх в операционную.

– А что мне делать? – спросила испуганная девушка.

– Домой идти! И там ждать, чем закончится операция и когда больной отойдет от наркоза, – хмуро бросил ей принимавший хирург.

– Но как же так? – она недоуменно охнула и хотела бежать следом.

– Стой, милая. Тебя туда все равно никто не пустит, да еще в таком виде, – тормознула ее пожилая санитарка. – Хочешь здесь подождать?

– Конечно! – взволнованно ответила Кристина, взглядом провожая каталку, на которой увозили Максима.

– Вот возьми халат, бахилы и ступай на четвертый этаж. Там в коридорчике можешь посидеть и подождать. Но увидеть своего пока не сможешь. Кстати, кто он тебе? – уточнила женщина.

– Жених! – обреченно выдохнула фройляйн Рух. Она прекрасно знала, что к больным в реанимацию пускают лишь близких родственников.

– По крайней мере итоги операции тебе скажут! – покачала головой санитарка.

Девушка послушно облачилась в предложенную одежду и побрела в указанную сторону.

Фойе возле дверей, отрезающих операционный блок от остального мира, было большим и светлым. Окна, выходящий на больничный парк, кто–то заботливо приоткрыл. И в них раздавалось чирикание воробьев. Жизнь продолжалась.

Девушка устало опустилась на бежевый диван, стоящий у стены. Пара пожилых немцев и женщина на соседних диванах удивленно на нее посмотрели.

Она оглядела себя, представляя, как выглядит со стороны. Исцарапанные голые ноги прятали ступни в бахилах. Бахилы были ее единственной обувью на данный момент. Из-под больничного халата выглядывало зеленое платье длиной почти в пол, по подолу украшенное золотой вышивкой. Светлые волосы торчали в разные стороны.

– Совсем беженцы обнаглели! – ворчливо поделилась со спутником пожилая фрау. – Посмотри, в каком виде в больницу заявилась.

Она, видимо, рассчитывала, что девушка ее не поймет. Только Кристина посмотрела на разговорчивую даму из-под нахмуренных бровей, поджала губы и коротко ответила:

– Фрау, я коренная немка.

– Простите, но вы так странно одеты! – зарделась дама.

– Магдалена, вечно ты свой язык не вовремя распускаешь! – пожурил ее спутник.

Ввязываться в дальнейшие разборки девушка не стала. Она расчесала пятерней волосы и заплела их в косу. Так голова стала выглядеть чуть приличнее. Затем откинулась головой на стену и прикрыла глаза. Мир вокруг перестал для нее существовать.