The marriage stone

И теперь, глядя через стол на свою подругу, он мог ощутить ее волшебство - спокойное и сдержанное, но сильное, находящееся под контролем разума и логики. Благодаря объяснениям Салазара Слизерина он мог делать это с абсолютной легкостью. А теперь оказывается, что такое умение не свойственно большинству волшебников?

– Гермиона?
– через силу выдавил он.
– Я как бы могу... ощущать чужую магию.

Некоторое время Гермиона просто тихо и задумчиво смотрела на него.

– Думаю, об этом ты не должен рассказывать всем подряд, Гарри, - наконец произнесла она.

– Вероятно, это не...

– Ненормально? Нет, - покачала она головой.
– Но с другой стороны, нормой это тоже не назовешь, и я думаю, что ты и сам это понимаешь, верно? Ты не похож на большинство из нас. Думаю, по способностям больше всего ты похож на Дамблдора - он, вероятно, может делать то же самое. Знаешь, меня всегда удивляло, как хорошо он умеет разбираться в людях.

Он неохотно кивнул. Ему открыли глаза на действительность в Уинтерленде, где он смог четко осознать свое место в Волшебном мире. Уровень его магической силы делал его положение совершенно особенным.

Гарри мельком взглянул на газету, лежащую на столе. Джинни была права: это было довольно страстное объятие. Он почувствовал себя глубоко несчастным.

– То есть, ты говоришь, что как только мне исполнится семнадцать...
– он затих, не в силах закончить мысль.

Гермиона резко наклонилась к нему через стол и схватила за руку.

– Гарри, я не говорю, что ты должен аннулировать свой брак. Я имею в виду, что ты можешь, если захочешь. Ты был обречен на этот союз только из-за глупости Министра. И после своего совершеннолетия ты имеешь право выбрать в жизни то, чего хочешь сам.

– Но ведь его для меня выбрал Камень нареченных, - напомнил ей Гарри. Он отчаянно цеплялся за этот факт. Сейчас это было для него важнее всего на свете.

Легкая улыбка коснулась губ Гермионы.

– Знаю, Гарри, - согласилась она.
– Я только говорю...

– То есть, если я захочу свободы, я смогу ее получить, - произнес Гарри.
– А Северус? Что если свободы захочет он? Что если он захочет освободиться от меня, а я от него - нет? Или - наоборот?
– О, черт, его осенило, что имел в виду Северус сегодня утром, говоря «пока я держу себя в руках»: то есть прежде, чем они сделают нечто такое, что не позволит в будущем аннулировать их брак, на что он, видимо, надеялся? Острая боль пронзила его сердце.

Гермиона крепко сжала его руку, отвлекая от тяжких мыслей, роящихся у него в голове.

– Речь о тебе, Гарри, не о нем. Я очень сомневаюсь, что он захочет аннулировать ваш союз. У него нет никаких причин желать этого.

Он хмуро взглянул на нее.

– Почему же?

Она только пожала плечами.

– Он был воспитан в Волшебном мире - он рос, ожидая, что его брак будет устроен. Вступая в этот союз, он понимал, что ты для него - наилучший выбор. И только будучи совершенно неспособным находиться рядом с тобой, он захочет прекратить этот брак. Но, могу поспорить, что в нем уже растет любовь к тебе.

– Откуда ты знаешь?
– с неистово бьющимся сердцем спросил Гарри.

Ее пристальный взгляд смягчился, как будто она услышала нечто большее в его словах, чем простой вопрос.

– Ты не видел выражение его лица в тот день, когда ты был ранен одной из тех стрел в Хогсмиде, или того, как он сидел возле твоей постели до тех пор, пока тебе не стало лучше. А это было всего несколько месяцев назад, Гарри. И он был одним из тех, кто ринулся за тобой в Уинтерленд, вместе с Сириусом и Ремусом, которые любят тебя.

Внезапно Гарри вспомнил слова Северуса - «обязанность - была последним, о чем я думал, когда отправился за тобой в Уинтерленд» - и его сердце наполнилось необычайным теплом. Осознав истину с помощью Гермионы, Гарри почувствовал, как земля уходит у него из под ног, и отчаянно цеплялся в мыслях за эти слова. Семья, иметь которую он так стремился, дом, которого он так страстно желал - все это могло исчезнуть, как дым. Как исчезало все, что было ему дорого в его жизни.

– Я расстроила тебя своим разговором?
– спросила Гермиона.

Он уставился на нее. Действительно ли он был расстроен? Нет, он был уверен в обратном. Было бы гораздо хуже, если бы через несколько месяцев Северус поразил бы его неприятной новостью. А может не Северус, а Сириус или Дамблдор снова все решили бы за него и поставили перед фактом.

– Нет, - ответил Гарри.
– Лучше знать.

Непонятное выражение скользнуло по ее лицу, и Гермиона вновь быстро взглянула на газету.

– Знаешь, Гарри, - осторожно начала она.
– Брак с профессором Снейпом защищает тебя от множества неприятностей. И ты должен осознавать все нюансы, хочешь или нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Пока ты в Хогвартсе, Дамблдор может защищать тебя от публики. Да и твой брак многих отпугивает, - она кивнула на газетный листок.
– Но твое имя не сходит со страниц светской хроники, наряду с историями о других знаменитостях. Поэтому очень велика вероятность, что когда тебе исполнится семнадцать, некоторые из твоих поклонников захотят добиться твоей благосклонности, поняв, что твой брак фиктивен. Люди постараются использовать даже малейшую возможность, чтобы разлучить тебя и Снейпа.

И тут Гарри окончательно понял, что имели в виду репортеры, задавая ему вопросы о египетской царице и братьях Шелун. Он осознал, что это гораздо опаснее простых сплетен. И до него дошло, на что намекает Гермиона: предпринять некоторые шаги, чтобы сделать их брак действительным прежде, чем случится катастрофа. Но как это сделать? Возможно, Северус действительно испытывает к нему влечение, но как спровоцировать его на нечто большее?

Проблема была в том, что сам Гарри не был до конца готов к этому, и кроме того, он не хотел обманом заставлять Северуса делать что-то против его воли. Он тяжело вздохнул, ощущая себя так, словно на его плечах лежит непомерный груз, увеличивающийся с каждым днем.

Гермиона отшвырнула газету и резко встала.

– Пошли, Гарри, - заявила она, протягивая ему руку.
– Пойдем на квиддичное поле, понаблюдаем за рабочими.

Он поднялся, держа ее за руку.

– Мы сможем кинуть в них парочку проклятий?
– с надеждой спросил он.

Она кивнула.

– Разумеется!

Держась за руки, они покинули Большой Зал, чтобы хоть на время забыть о том хаосе, который звался его жизнью.

— — — — — —

Примечание автора: