Тит. Божественный тиран

— Они откроют нам ворота, — предсказывал Плацид.

Я ответил, что даже если наши тараны пробьют стены, евреи завалят бреши телами погибших и построят новую стену, что они никогда не сдадутся, а предпочтут смерть. Впрочем, им известно, что капитуляция для них также означает смерть.

— Послушай их! — сказал Плацид.

Я услышал душераздирающие крики жителей. Первая стена пошатнулась под натиском наших таранов. Раздался вой, и толпы евреев в панике ринулись к укреплениям и земляным насыпям, они взбирались по телам погибших, пытались сдержать натиск солдат, которые, прикрывшись щитами, толкали тараны. Евреи были так отважны, что наши солдаты отступили, несмотря на то, что центурионы и Тит сражались с мечом в руках и пытались продолжить наступление.

Внезапно наступила тишина. Евреи отступили. Рядом со мной оказался Плацид, его латы были покрыты пылью и кровью.

— Они очень отважны, — заметил он, — но ничего не смогут сделать против легионов. Им придется умереть или подчиниться.

Однако евреи пошли в новую атаку. На этот раз они подожгли факелы и стали бросать их в осадные и метательные машины, и огонь быстро распространился — таким сухим и горячим был воздух. Наши солдаты отступили и обратились в бегство. Смелость и дерзость евреев взяли верх над римской дисциплиной.

Стрела пронзила мне бедро, я упал на колени. В тот момент я подумал, что Бог не хочет, чтобы я убивал, и заставляет меня молиться Ему. И я молился. Тит же стремительно бросился в атаку во главе отборной кавалерии легионов. Говорили, что десятки защитников пали, сраженные его мечом. Евреи отступили и вернулись в город.

Тит подошел к пленным евреям, большинство из них были ранены. Легионеры держали наготове мечи, готовые в любой момент казнить их. Тит указал рукой на одного из евреев, самого высокого и гордого, и что-то приказал центуриону. Тот схватил пленника, а плотники принялись поспешно сколачивать крест.

Я закрыл глаза. Когда я открыл их, еврей был прибит гвоздями к кресту, лицом к городу.

25

Я стоял на коленях неподалеку от тела распятого еврея и слышал крики, полные ярости и ненависти, доносившиеся со стороны земляной насыпи. Евреи, глядя на крест, сжимали оружие и потрясали кулаками.

Смерть питала месть, порожденную смертью.

Моя рана больше не кровоточила, я встал и, прихрамывая, подошел к Титу. Я хотел сказать ему о том, что чувствовал, напомнить, что всего сорок лет назад, другой еврей был распят на этой иудейской земле, возможно, всего в нескольких сотнях шагов от креста, который велел воздвигнуть он. И этот еврей, Христос, воскрес. Возможно, так происходит со всеми невинно казненными, и они становятся воинами непобедимой когорты.

Тит увидел меня и направился в мою сторону. Он положил руку мне на плечо и наклонился, заметив кровь на моем бедре.

— Мы отомстим за тебя, Серений, — сказал он. — За каждую каплю крови римлянина прольются потоки еврейской крови.

Я хотел ответить, но он уже поднял руку и раздались тяжелые, похожие на раскаты грома, удары тарана о первую стену города.

Один таран толкало более сотни человек. Они сомкнули над головами щиты, чтобы защищаться от стрел и камней.

Самый большой таран евреи прозвали Победителем, поскольку ничто не могло его остановить. С каждым ударом стена расшатывалась все больше, как ни пытались евреи укрепить ее.

Вперед пошли осадные машины и башни на колесах, обитые железом. Лучники и пращники, находившиеся на них макушке, могли уже достать защитников стены.

Часть первого укрепления обрушилась, в воздух поднялось облако пыли, и наши солдаты устремились внутрь города.

Первое укрепление пало. Это случилось 25 мая.

Я вошел в Иерусалим вместе с Титом и Иосифом Флавием. Еврейские воины и население спрятались за вторым укреплением, примыкавшим к одной из башен крепости Антония, которая возвышалась над Храмом и защищала его.

Тит сел среди обломков. Легионеры уже полностью разрушили первое укрепление и сносили дома Нового города. Сбоку Иерусалима зияла открытая рана.

Но евреи не сдавались. Стрелы, выпущенные ими со второго укрепления, падали в нескольких шагах от Тита, который сидел, не шевелясь, и не сводил глаз с башни Антония. Казалось, он даже не заметил евреев, которые появились в воротах и пытались вытеснить нас из города. Но было слишком поздно: агония уже началась. Я знал, что она будет долгой и мучительной.

— Евреи стойко переносят несчастья, — сказал Тит, повернувшись к Иосифу Флавию.

Битвы у подножия второй стены не прекращались ни днем, ни ночью.

— На что они надеются, если так упорно сражаются? — продолжал Тит.

— Страх питает их храбрость и отвагу, — ответил Иосиф.

— Надолго ли их хватит?

Тит поднялся и начал отдавать приказы, чтобы атаковать вторую стену.

Наши войска взяли ее пять дней спустя.

Иосиф Флавий останавливался на каждом шагу, узнавал дома, лавки, вспоминал имя то кузнеца, то ткача или торговца шерстью. Всякий раз казалось, что он шептал погребальную молитву. Его голос был полон тревоги и страха: «Где они?»

Какие-то люди вышли вперед с поднятыми руками.

Тит обратился к ним. Он не хотел поджигать город. Он не тронет ни одного жителя Иерусалима, который подчинится законам Рима. Он позволит каждому народу молиться своему богу так, как положено по обычаю. Он сохранит Храм. Те, кто сражался, могут покинуть город, чтобы спасти его от разрушения и избавить народ от лишних страданий. Солдаты шли по улицам вместе с евреями, которые передавали всем слова Тита.

Внезапно снова послышались крики и звон оружия. Из домов и подземелий, казавшихся покинутыми, выскочили евреи. Они напали на солдат и убили их, а также зарезали евреев, сдавшихся римлянам.

Квартал превратился в поле боя, и солдатам некуда было отступать. Пролом во второй стене был слишком узок, чтобы все могли пройти сквозь него. Римляне бежали, толкались, падали, а евреи убивали их.

Тит снова стал во главе когорты и пытался сдержать евреев, давая своим солдатам возможность вырваться из кровавого лабиринта.

Когда бежал последний римлянин, раздались победоносные крики евреев. Со второго укрепления стали сбрасывать тела евреев, которые пришли к Титу, согласились сдаться и передать его предложение жителям города.

— Они убьют всех, кто не хочет сражаться, — объявил Иосиф.

Он повернулся к Титу и сказал:

— Возьми этот город как можно скорее!

Через три дня нам удалось снова вступить за вторую стену и завоевать тот квартал, где евреи напали на нас. Больше никто не пришел к нам с поднятыми руками.

Тит приказал грабить и сносить дома, и солдаты поспешили исполнить приказ. Они разыскивали евреев, прятавшихся в закоулках своих домов, и убивали их. Весь квартал был охвачен резней. Ветер нес черный дым к башне Антонии и Храму, ко дворцу Ирода и башням последнего укрепления.