Точка бифуркации
Шрифт:
— Зачем ты мне все это говоришь? — глухо спросил я.
— А затем, чтобы ты понимал: жизнь двух людей не всегда равноценна. Как бы красиво и гордо не рассуждали об этом знающие люди. Да, это — то к чему мы, надеюсь, придем. Но не сейчас. Жизнь маньяка-убийцы, режущего каждую ночь новую жертву и жизнь врача, каждый день спасающего чью-то жизнь, лично для меня имеют разную цену. Ты помнишь, чему я тебя учил?
— Бей не задумываясь — думать будешь потом, — на автомате ответил я.
— Верно, — кивнул мастер, — в случае нападения делать нужно только так. Это намного лучше, чем стать, потом инвалидом на всю жизнь или лежать в могиле. Ты не знаешь, что происходит в голове у нападающего, поэтому и бьешь наверняка.
— Я одаренный.
— И что? — удивился
— Зачем ты мне все это говоришь? — еще раз спросил я, — я и сам все прекрасно понимаю.
— Чтобы ты в нужный момент не стал рефлексировать, а сделал-то что нужно, не задумываясь и не распуская свои интеллигентские сопли! — рявкнул мастер, — Знаю я таких, как ты и понимаю, какие примерно мысли роятся сейчас в твоей голове. «Это же тоже люди!» «Их кто-то любит!» «У них тоже есть мама, которая целовала их и растила, вкладывая всю душу и любовь». Да, все так. Вот только эти «малыши» без зазрения совести шли убивать тебя, и персонал клиники, в которой находились, в том числе и дети, были лишь досадной помехой на их пути. Они бы убили тебя, а потом зарезали бы девочку, чтобы патроны лишний раз не тратить. Для меня такие люди умерли еще задолго до того, как ты их убил.
— Понял…
— Нихрена ты не понял, — махнул рукой мастер, — поэтому мой тебе совет, до тех пор, пока не приведешь свои мозги в порядок — действуй так, как я тебя учил. Задумаешься в бою хоть на долю секунды — умрешь. А с тобой, возможно, умрут и те, кого ты должен был прикрывать, и кто должен был прикрывать тебя. Мы не киношные герои-одиночки, мы живые люди и работаем в команде. И противник наш ожидает страшный. Береги себя. Или береги чужую жизнь, если не ценишь свою.
В комнате повисла напряженная тишина. Владимир, видимо выговорившись, замолчал, не зная как еще по-другому вбить в мою голову прописные истины. Я же размышлял об услышанном. Не сказать, что это все стало для меня большим открытием, но… одно дело понимать самому, и совсем другое, когда об этом же тебе скажет кто-то еще. Слова сразу приобретают какую-то незаметную силу и вес в твоем сознании. Возможно, люди настолько разучились доверять себе, что многим стало настолько важно чужое одобрение и возможность узнать, что так мыслишь не только ты один?
— Кстати, как у вас дела с Алисой? — вдруг неожиданно спросил я.
— Что? — опешил Владимир. Видимо столь резкая смена темы разговора и вправду застала его врасплох.
— Ну, как продвигаются ваши отношения? — спокойно продолжил я. А что тут такого? Не один он умеет задавать неудобные вопросы и поднимать неприятные темы. Да и почему бы мне не поинтересоваться? Как-никак мы тут все почти, что одна семья.
— Ладно, вижу, ты в норме, — хмыкнув, покачал головой оперативник и, поднявшись с кровати, направился к выходу, — пойду, пожалуй, проверю, как там ребята устроились.
— Не ответишь?
— А я обязан? — совершенно искренне удивился он, после чего дверь за ним захлопнулась. Мастер в своем репертуаре.
Поглядев некоторое время на то место, где он только что стоял, я упал на одеяло и, повернувшись на бок, закрыл глаза. Кто бы, что там не говорил о методиках борьбы со стрессом, а у меня была своя — крепкий сон. Наутро, все воспринимается уже далеко не так остро, как это было вчера. На многие вещи начинаешь смотреть проще, а то и вовсе забываешь, с чего все началось. Эмоции постепенно притупляются, забирая с собой основной накал, становится немного легче. В моем случае такое, конечно, не прокатит, но хоть поможет на время не думать ни о чем. Как же хорошо, что у одаренных есть возможность вырубать себя самостоятельно! Не надо ворочаться в постели, изнывая от мыслей и обкатывая в голове события прошедшего дня…
Сон.
Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Открывать глаза
не хотелось, но рефлексы сработали раньше, чем мозг и я, подскочив на кровати, вперился в темноту, пытаясь разглядеть, кто же это меня пытается разбудить. За окном стояла светлая летняя ночь. Поэтому разглядеть миловидную молодую девушку, сидящую рядом со мной, не составило особого труда. Хорошенькое личико в обрамлении густой волны волос, тонкие нежные ручки, впечатляющая фигура, ясно дающая понять, что все свое и натуральное, силиконом тут даже и не пахнет, минимум косметики, только подчеркивающей ее хрупкую красоту. Девушка сидела, закинув ногу за ногу, на самом краю кровати и мило улыбалась мне беззащитной улыбкой.— Ты кто? — ошалело уставился я на незваную гостью, откликнувшись хриплым со сна голосом.
— Твой ночной каприз, — девочка грациозно, как кошка, изогнулась в движении, изящно потянувшись ко мне красиво очерченными губами. От неожиданности я замер. Наши тела были так близко, что я чувствовал ее тепло. Еще секунда и…
— Фи, как грубо! — мой кулак, уже летящий прямо в лицо этому… этому! Был легко перехвачен на полпути. Легкий толчок нежной ладошкой и я улетел за кровать в дальний угол комнаты, больно приземлившись копчиком на паркетные доски.
— Подъем, солдат! Боевой выход через десять минут.
Почему-то обидно не было. Вот совершенно. Глядя на то, как девочка, капризно надув губки, проверяет сохранность своего маникюра, я только качал головой, тихонько повторяя: «твою же мать… нет, ну твою же мать». А потом принялся тупо ржать, глядя на этот образец сомой женственности и красоты. Что поделать, в нашей жизни только так: либо смеяться, либо плакать, иначе просто в один прекрасный день слетишь с катушек, и ни один психиатр тебе не поможет.
Убедившись, что произвел на меня должное впечатление, Стен развязно подмигнул мне, и снова приняв деловой вид, самым заговорческим тоном проговорил:
— Пошли, навестим Володю перед выездом! По любой он тоже еще спит.
— Ты же говорил, что скоро выход? — спросил я, наконец, отсмеявшись и с кряхтением поднимаясь на ноги. Копчик уже отошел, спасибо регенерации, но привычка некоторое время бережно относиться к ушибленному месту осталась. Непросто менять с детства установленные шаблоны. Но надо.
— Верно.
— Оружие, броня, спец. средства?
— Нож возьмешь у меня в машине, — отмахнулся парень, — там же лежат набедренные ножны. Надеюсь, как все это надевать через карман джинсов тебе показывать не надо?
— Нет, я в курсе.
— Тогда на этом все.
— Как все? — не понял я, — а если упыря найдем? Нам что его голыми руками брать?
— Именно, дорогой мой Дмитрий, именно, — чуть ли не пропел оперативник. Учитывая его теперешние голосовые связки, получалось на редкость хорошо, — брать с собой много оружия в клуб — слишком опасно. Нам не нужно лишнее внимание. То же самое касается и подкожной брони — слишком тесно. Толкнет тебя знающий человек в бочок «ненароком» и всей маскировке конец. Поэтому берем минимум: ножи и микро наушники.
— Хм. У нас уже есть план?
— Есть. По дороге расскажу, ничего сложного там нет. Да пошли уже!
— Может все-таки не стоит?
— А ладно, не хочешь как хочешь, — махнув на меня рукой, Стен исчез в дверном проеме.
Поразмышляв несколько секунд, я все же не выдержал и рванул следом. Нет, ну а когда я еще такой цирк увижу? Тем более забесплатно.
Успел аккурат к началу. Владимира в отличие от меня трясти и будить, долго не пришлось. Мастер всегда был готов к бою и все, на что хватило нашего приколиста, так это бесшумно подобраться к нему. От первого же нежного прикосновения к своей щеке оперативник моментально проснулся и, перехватив девушку одной рукой за руку, а второй за горло, резко перевернулся, подминая возможного противника под себя. При этом, вторая рука «красотки» оказалась у нее же за спиной, прижатая к кровати. Эффектно, ничего не скажешь… И главное эффективно. Из такой позиции Стен не смог бы оказать почти никакого сопротивления — все моментально бы закончилось в одно движение. Надо будет запомнить.