Точка бифуркации

Ребята были очень талантливы и имели неплохие связи. В большие дела не лезли, престиж их не прельщал, а на большой куш они не покупались. Работали по мелочам, промышляя мелким воровством и мошенничеством. Именно они, в свое время, одними из первых придумали схему с ограблением у банкомата. Лепишь камеру на жвачку где-нибудь в углу набитого деньгами ящика, благо дело, на радио-рынке можно достать и не такое чудо техники, были бы деньги и знакомства с нужными людьми, и ждешь «клиента». Запоминаешь, введенный им пин-код и, даешь отмашку товарищу. Тот, не долго думая, выхватывает карту из рук раззявы (обычно на роль жертвы выбирался далеко не спортсмен, чтобы в случае чего, шансы сбежать были высоки) и дает деру. Пока человек пытался его догнать, а потом звонил в полицию, парень за углом уже передавал карту девочке и та, зачастую на глазах у самого же владельца, спокойно подходила к банкомату и снимала с нее всю наличность. Про то, что в такой ситуации надо звонить вовсе не в полицию, а в банк, чтобы заблокировать карту, тогда знали далеко не все. Да это и не срабатывало — ребята успевали все снять намного раньше. Как говорится: хочешь жить — умей вертеться.

А спустя пару лет, неожиданная встреча с возвращающимся домой из бара Владимиром, изменила их жизнь навсегда. Виктору пришлось завязать с прошлым, закончить университет и пройти обучение в спец. школе нашего отдела. Остальных ребят, Митров тоже не бросил. Насколько я знал текущее состояние дел, один из них сейчас работал в весьма солидной компьютерной фирме, а девочка — преподавала в институте. И судя, по появившемуся этой весной кольцу, на пальце моего знакомого, свой выбор она сделала уже давно… Впрочем, оно и к лучшему. Как говорил сам Виктор, их общий знакомый был только рад за них и навсегда остался лучшим другом этой новой маленькой семьи.

Так о чем я? Ах, да. Теперь свободные от работы ученики Альцмана, вооруженные составленным по моим рассказам фотороботом, так же как и мы были вынуждены дежурить по ночам. Единственное отличие — для этого им вовсе не нужно было куда-то ехать и даже вставать с дивана. Лежи себе и гляди в монитор ноутбука на теплой, охраняемой базе. Заметил что-то — доложи. Устал? Сменит напарник. Чего ж так не жить-то? Единственным минус так это спать днем, чтобы работать ночью. Но ребята молодые — справятся. А для одаренного, способного полностью привести свой организм в порядок всего за пару минут, смена режима сна и отдыха вообще не играла особой роли.

Ну а мы были вынуждены работать в поле. И не сказать, чтобы тоже особо жаловались на жизнь. Льет, например, оказался большим любителем разных необычных блюд и напитков. Поэтому в выборе «стола» я, целиком и полностью положился на его вкус. Не сказать, чтобы у меня самого его не было, но ем я все, особо не перебирая, а напарник так лихо разбирался во всех этих заковыристых названиях и тонкостях блюд, что мне со временем просто стало интересно, что же нам принесут сегодня. Согласитесь, в ожидании сюрприза тоже есть некое удовольствие, если он только не неприятный.

Интересно, а откуда вообще у нас столько денег на все эти походы и прочее? Убегали все в спешке, старые контакты и счета перекрыты. Нет, есть, конечно, вероятность, что некоторые оперативники хранили деньги дома под подушкой, а не как нормальные люди на счету в банке, и теперь мы живем на их средства, но таких ведь мало. Или я чего-то не знаю?

Кажется я задал это вопрос вслух, так как Льет, глядя на то, как на нашем столике расставили его сегодняшний заказ, лениво пояснил:

— Добывать деньги и ресурсы положено хозяйственникам. Полковник их назначил. Наше дело — выполнить ту задачу, которую нам поручили.

— В смысле «добывать»? — не понял я.

— Заработать, украсть, найти, — пожал плечами он, — это их дело. Главное чтобы были средства, а способ их добычи не вредил основному делу.

— Э…

— Иди лучше прошвырнись по залу, — душевно посоветовал оперативник. В переводе на обычный язык это означало: «Иди уже займись делом и не доставай меня своей душевной простотой». Что ж, вполне справедливо…

Танцевальный рейд много времени не занял. За следующие минут сорок я успел покрутиться почти по всему клубу. Пару раз зажег в больших компаниях, отплясывающих что-то непонятное почти в самом центре площадки. Что именно они танцуют я так и не распознал. Несмотря на вполне приличное хореографическое образование, пусть и полученное в уже «преклонном» для танцора возрасте, в современном направлении я не разбирался совершенно. Хотя вроде бы хореография — это что-то все-таки ближе к балету, чем к тому, что я изучал, но не суть. Составив компанию ребятам я, дабы полностью отыграть свой образ, попытался познакомиться с парой симпатичных девчонок. Безрезультатно. Уж не знаю, по какой там последней моде одевал меня Стен, но в своей одежде я был похож на нечто среднее между геем и забитым жизнью ботаником. А может и все вместе, одно другого не исключает. Как там гласит одна из современных поговорок? Резиновое изделие — 90 % гарантии от нежелательной беременности, таблетки — 98 % гарантии, а надетые поверх носков сланцы — все 100 %. У меня, конечно, было не так, но, судя по реакции окружающего женского пола, где-то примерно на этом же уровне. Модник, мать его…

Помню в девяностые годы, когда по центральным каналам утром шел непрерывный показ новой одежды от всяких разных кутюрье, чтобы отвлечь от невзгод унылых домохозяек, я все никак не мог понять фразу «последний писк моды». Теперь понял. Мода — эта та еще тварь. Еще похлеще тех, что в мертвых зонах обитают. И не в пример живучее. Все пищит, пищит, да никак не сдохнет…

Вернувшись обратно, я застал Льета мило беседующего с каким-то мужиком лет сорока, вольготно расположившимся за нашим столиком. Заметив, что я к ним подхожу, мужчина окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, чему-то улыбнулся и, тепло попрощавшись с моим напарником, ушел куда-то за дальние столики в конце зала.

— Что за тип? — поинтересовался я, плюхаясь на диванчик и пододвигая к себе поближе один из двух принесенных нам коктейлей.

— Местная шушера, — пожал плечами оперативник, — не стоит внимания.

— Одет он вполне прилично, — заметил я, отхлебывая из стакана янтарную жидкость, — ммм, вкусно!

— Это ни о чем не говорит.

— Хм… чего это они туда намешали?

— Бурбон, медовый виски, апельсиновый и лимонный сок, белок, абсент, — лаконично ответил тот, флегматично попивая какую-то фиолетовую жидкость из высокого бокала.

— И как все это называется?

— Коробка.

— Странное название…

— Ты еще не встречал по настоящему странных.

За столиком повисло молчание.

— И все-таки чего хотел тот чувак?

— Он интересовался, не желаем ли мы принять в свою компанию третьего участника.

— Выпить, что ли хотел? — улыбнулся я.

— Нет, Дима, — страдальчески возведя глаза к потолку, ответил Льет, — он хотел другого.

— Чего?? А! О… твою мать, он, что из этих?

— Надо же, и как ты только догадался.

— Капец… надеюсь, ты его сразу послал?

— Зачем? — удивился оперативник, — просто объяснил, что нам и так хорошо вдвоем, третий участник будет только мешать.

— Что?!?!

— Оправдываться и разубеждать человека в чем-то, особенно если он в этом твердо уверен — у меня нет ни сил ни желания, — скривил губы Льет, — проще дать доступное для него объяснение и покончить с этим, чем спорить два часа, доказывая, что ты прав.

— Блин, да… да можно было его просто на хутор послать! — я не находил слов от возмущения.

— И обеспечить гарантированную драку, — закончил за меня он, — если ты не заметил, то в их компании пять человек и все они в уже изрядном подпитии. Характер у того кто подошел к нам — соответствующий. Дело бы закончилось именно этим. Для меня же задание имеет приоритет выше, чем репутация.

— Но… нас же теперь считают…

— Тебе это так важно? — приподнял аристократическую бровь он.

— Честно говоря, да.

— Тогда смени потом лицо и все.

— Хм…

— Ребята, есть цель, — неожиданно зазвучал в наушниках голос командира, — от вас на два часа. Парень лет тридцати в синей рубашке за барной стойкой.