Точка бифуркации
Шрифт:
Я закричал и попытался оторвать его от себя, но не тут-то было. Упырь, совершенно ошалевший от вида крови, теперь стремился к «объятиям» ничуть ни меньше, чем я в начале. Он рвал клыками плоть, пытаясь добраться до шеи и только мои уже порядком уставшие и трясущиеся от напряжения руки, удерживали эту тварь на месте. Поняв, что проигрываю, я взревел и, спасаясь от удара сзади, рванул вперед, изо всех сил ударяя противником в стену. Она оказалась на редкость хлипкой и, пробив ее насквозь, мы вывалились на пол какой-то просторной, ярко освещенной комнаты.
Буууууух!!!
Багровая вспышка. Море огня. И в следующую секунду я понял, что куда-то лечу. Небо и земля несколько раз поменялись местами, прежде чем меня встретил на редкость твердый пол…
Что чувствует человек, упав со второго этажа? Глупый вопрос.
Вот и сейчас, приземлившись на твердый паркетный пол, я далеко не сразу сообразил, что нахожусь в просторнейшей гостиной, где, судя по всему, и проходила недавняя вечерника. Пока я лежал и жадно пытался схватить ртом воздух, вышибленный от удара и болевого шока, тело старалось максимально быстро привести себя в порядок.
Вокруг же меня, царил настоящий хаос. Рубка шла такая яростная и настолько быстрая, что я не всегда успевал за ней взглядом. Сверхскорость ушла, мозг соображал медленно и организм отчаянно твердил о необходимости длительного отдыха и приведения себя в порядок. Включить ее сейчас — означало неминуемый отказ сознания через ближайшие пять секунд. Поэтому все, что мне оставалось — это лежать и медленно приводить истощенное тело в порядок. Благо дело, на лежащий под ногами почти в самом углу гостиной «труп» никто не обращал никакого внимания.
Что происходило вокруг, я тоже понять не мог. Вихрь движения и красок, настолько быстро мелькал и сменялся перед глазами, что после нескольких попыток сосредоточиться и понять, что же здесь происходит, меня замутило. Изредка меня обдавало ветром, когда кто-то пробегал рядом, или же долетали какие-то щепки и обломки безжалостно уничтожаемой мебели. А один раз так плеснуло кровью, что напрочь залило мне все лицо и часть белоснежной стены, рядом с которой я лежал, поменяла свой цвет. Отплевываться и вытирать лицо я не стал. Кто его знает, как отнесутся к неожиданно «воскресшему» и еще не пришедшему в себя до конца одаренному. Ну его… лучше не рисковать.
62 % от общего резерва энергии.
Не хило меня так потрепало. Впрочем, часть запаса ушла не только на регенерацию, но еще и на восстановление и обновление организма. Плохая альтернатива отдыху, но что поделать. Тем более, что в бою такая возможность — настоящий подарок. Я приоткрыл глаза.
На полуобвалившийся балкон, с догорающими останками мебели (по ходу, как раз оттуда меня и сбросило взрывом) неспеша вышел высокий человек в цветастых труселях и майке. Почему неспеша? Да потому, что я его раз — увидел, и два — сумел рассмотреть во всех деталях. Умное, строгое лицо с небольшими залысинами на вытянутом черепе. Черная бородка клинышком и кустистые брови предавали ему особый колорит. А плотно сжатые губы и прицельный взгляд на поле боя внизу, явно выдавали в нем весьма волевую личность. Больше ничего рассмотреть я не успел, так как он неожиданно исчез. Ушел сам, или кто-то на него напал — неизвестно. Но судя по мелькнувшим в воздухе босым ногам, которые я вроде бы успел заметить, скорее всего — второе…
Перед глазами немного прояснилось. Прохлаждался я не больше пяти — шести секунд, но за это время схватки в зале начали утихать, разбившись на несколько очагов, все еще ведущий безжалостный бой друг с другом. Там где прекращалось движение, на полу оставались изрубленные и изломанные тела, перемешанные с пеплом… Пора.
Удар пришедшего в себя сердца. Я снова на ногах. Мир замедляется, и я вливаюсь в него уже на равных. Все вокруг приобретает неожиданно четкие, хоть и постоянно меняющиеся очертания. Оружия у меня нет. Меч и автомат остались наверху, а иньектор после падения превратился в кучку бесполезно хрустящих в кобуре обломков.
Прочный китайский пластик, чтоб его… Отрастив на одной руке когти, другой я выхватил из набедренных ножен нож и бросился к ближайшей схватке.Первого, стоящего ко мне спиной упыря, я убил ножом. Он как раз поднимался с тела поверженного им противника, но так и не успел встать на ноги — удар в затылок, поворот и прах оседает на пропитанный кровью пол. Рассматривать его жертву нет времени и я бросаюсь дальше, пытаясь помочь тем, кто еще остался в живых.
Владимир!
У распахнутых дверей, ведущих в спальное крыло здания остервенело сражаются двое. Владимир, уже в порядком изрубленном и косо сидящем на груди бронежилете и его противник — огромный упырь с широким полуторником в руках. Сталь воет в их руках, рассекая тугой воздух, скрещиваясь, и постоянно отскакивая друг от друга. Оба бойца серьезно ранены, это видно по уже не затягивающимся ранам на конечностях, торсе и даже лице, но яростно продолжают рубиться грудь в грудь, не чувствуя боли и не обращая ни на что внимания.
Бросившись к ним, я попытался было на пасть на противника мастера со спины, но тут же мощный пинок отправил меня в полет. Это тварь, даже не оборачиваясь, легко отмахнулась от меня, как от обычной букашки! Приземлившись на пол, я уперся в чье-то распластанное и частично расчлененное тело и, поднявшись на ноги, снова ринулся в атаку. Не успел. За спиной у Владимира неожиданно быстро мелькнула чья-то тень. Он явно ее почувствовал, и даже попытался уйти с линии атаки, но не успел. Его противник тут же перешел в контратаку и сумел оттеснить мастера аккурат под удар… Двойной блеск стали. Владимир, плавно оседает на пол с разрубленной наискось от головы на самой груди шеей, а тень принимает более отчетливые очертания, окутанного дымкой человека, пытающегося выдрать из своего горла глубоко засевший армейский штык-нож… Не знаю кто его метнул, но именно это и спасло жизнь мастеру. Не довернись рука противника от неожиданной боли и этот удар точно бы снес ему голову.
Рывок вперед и я уже рядом с тенью. Блокировать руку с мечом. Противник с рычанием вырывает из раны нож, обдавая меня фонтаном тут же остановившейся крови, и пытается пырнуть меня им в глаз. Закрываюсь рукой. Клинок, пробив броню насквозь, вылезает с другой стороны ладони и слегка рассекает веко. Вот это силища! Обнимаю его руку своей, вгоняя острую сталь в себя по рукоять и, видя уже знакомый оскал прямо перед своим лицом, бью в него лбом на встречу. Хруст зубов и костей лица. Его покрытая дымкой морда превращается в кашу. Прощай клыки. Не ожидала тварь? За счет композита мой череп теперь будет явно попрочнее твоего… С размеренностью молотобойца я продолжал бить и бить его лбом, пытаясь нанести как можно больше ударов за наименьшее время. Дробил кости, все глубже вбивая его в стену и чувствуя, как расстояние между моим лбом и нею становится все меньше и меньше… В любую секунду я ожидал удара в спину и смерти от оставшегося в живых противника Владимира, но его все не было… И я продолжал бить, снова и снова, не обращая внимания на режущие мою плоть осколки костей, на звуки боя и дергающиеся в конвульсии, крепко зажатые в моих ладонях руки противника. Мозг уже не успевал затягивать внутренние гематомы и повреждения, но пока еще как-то справлялся…
С последним ударом тело теневика, так и не потеряв дымку, осыпалось в моих руках, оставив приглушенную сознанием боль и глубоко засевший в руке клинок. Тяжело дыша я отвалился в сторону и огляделся… Почти у самых моих ног лежала куча праха, все еще сохранившая очертания могучего, пышущего чужой жизненной силой, тела. А рядом с ней, сжимая в руках по рукоять вбитый в пол нож (как раз в то место, где у противника была голова) лежал мертвый Владимир…
Я сглотнул, вставший в горле комок и, подобрав выпавший из рук тени изогнутый меч, бросился в гущу боя. Не время… Сейчас не время…
Затихшая было схватка вновь начала набирать обороты, когда в зале один за другим начали появляться новые действующие лица. Вампиры. По одному — по двое, они выскакивали из боковых дверей, с ходу вступая в бой. Толи это были редкие тормоза, до последнего не верящие, что на них кто-то решился напасть, то ли они считали, что все эти крики и взрывы решили устроить их друзья, жаждущие продолжения банкета. Не знаю. Но они продолжали выскакивать.
Мысль о том, что все это время мы бились всего лишь с охраной, а теперь пришли «хозяева», уже слишком поздно всплыла в моей, уже не раз за сегодня ушибленной, голове.