Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

За разговором они не заметили, как по озеру побежала мелкая рябь, с гор хлынул прохладный ветерок.

– Создайте там искровский организационный центр для всей России, продолжал Владимир Ильич.
– Литературой оделяйте всех. Крушите "экономистов". Никому никаких уступок. Комитеты перетягивайте на нашу сторону. Важней задачи, - взял друга под руку, - сейчас нет. Пусть через газету признают "Искру" своим руководящим органом. На Второй съезд мы должны прийти сплоченными.

– А скоро созовете съезд?

– Это будет зависеть от вас, россияне. Только от вас. Когда большинство комитетов

окажется на нашей стороне, тогда и - съезд. Ты немножко понюхал здешней атмосферы, видишь, что тут происходит. Чтобы объединить силы, на съезд мы, искровцы, должны прийти в абсолютном большинстве.

О решетку набережной плескались волны. Яхты на приспущенных парусах спешили к берегу. Черная туча срезала горные вершины, аспидной плитой нависла над озером. Огненная трещина расколола ее, и загрохотал раскатистый гром, проникая все глубже и глубже в недра земли, как бы под озеро, еще недавно казавшееся таким спокойным.

– Гроза с востока!
– кивнул головой Владимир Ильич.
– Тишина, как видишь, была обманчивой.

– Пусть сильнее грянет буря!
– Кржижановский рубанул воздух взмахом кулака.

– Вот-вот. По-горьковски! И нам надо спешить. Во всем. А сейчас - на вокзал, батенька, - добавил Владимир Ильич.
– Пора прощаться. Да, спохватился он, а пароль к тебе в Самару? Шифр?

– Я думаю, Зина не забыла договориться с Надеждой Константиновной. Мы условились: это - ее забота.

– А все-таки надо проверить.

Снова громыхнул гром, теперь уже неподалеку; с пронзительным криком летели чайки в поисках укрытия; холодным валом напирал ветер, набирая силу, и друзья, придерживая шляпы, подхватили жен под руки и быстрым шагом направились в сторону вокзала.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

Рано легла зима. По Волге и Оке густо шла шуга, студеную воду превращала в снежную кашу.

Последние пароходы укрылись в затоне. На их пути развели мост, да так и не успели из-за ледостава средние плашкоуты поставить на место, и Макарьевская часть Нижнего Новгорода оказалась отрезанной.

Седьмого ноября нижегородцы, спешившие к вечернему московскому поезду, переправлялись через Оку на лодках, крупные льдины, наседавшие с шумом и треском на борта, отталкивали баграми.

– Не опоздать бы нам, - волновался остролицый паренек лет шестнадцати, густые черные волосы у него выбились из-под околыша картуза, на носу торчало простенькое пенсне.
– Нажмите, друзья, на весла! Не можем же мы не проститься!

– Не кипятись, Яша, - успокаивал студент, высланный на родину "за беспорядки скопом", и вдруг рассыпал хохоток.
– Валерьянки не захватил, аптекарская душа?

– Кому она нужна? Кисейных барышень на проводах не будет. А таким, у кого рыбья кровь, - не остался в долгу паренек, - жандармы поддадут скипидарчику!

– Не каркай. Не пугай: трусов тут нет.

– Пугать не привык. И глядеть на тихонь - тоже. А ну, пустите - в весла сяду.

– С веслами, робятушки, поосторожней!
– предупредил лодочник с кормы.

– Не затерли бы на вокзале. Поди, оцепили...

– Прорвемся!
– крикнул студент с курчавой бородкой.
– Вон сколько лодок идет - сила!

Достал из бокового кармана пачку листков с машинописными строчками, оттиснутыми

на гектографе, и стал раздавать гимназистам и реалистам, сидевшим впереди.
– Прочтете - передавайте дальше.

Паренек в пенсне вскочил, выхватил у него остальные, потряс в воздухе, зычно крича:

– Что ж вы не на печатном станке! Надо было - тысячи! Весь город засыпать!
– И, размахнувшись, кинул в соседнюю лодку.
– Ловите! Повернулся к студенту.
– Есть еще? Давай!
– Кинул во вторую лодку.
– Эх, растяпы!.. Хватайте со льдины!

Подхваченные ветром, листки, как вспугнутые белые птицы, метались в густоте снегопада. В свисте ветра перевозчики, предупреждая о беде, надрывали глотки: раскачанная лодка зачерпнет шуги, того и гляди пойдет ко дну! Но реалисты и ссыльные курсистки, повскакав, ловили листки в воздухе, выхватывали из снежной кашицы за бортом и торопливо, взахлеб читали вслух.

Яков летел глазами по строчкам: "У нас бьют нагайками студентов, которые заступаются за простой народ, бьют рабочих, которые хотят улучшить свое положение. У нас преследуют писателей, которые говорят правду и обличают начальство". Схватил руку студента с курчавой бородкой:

– Молодцы!

На соседней скамейке рыжеватый парень с едва-едва пробившимися усиками читал сиплым, простуженным голосом:

– "Мы хотим и будем бороться против таких порядков".
– Потряс кулаком.
– Будем!..

– Связался я с вами на свою голову!
– лодочник плюнул за борт.
– Да замолчите вы, ради бога!.. Господа парни! Как бы того... Не угодить бы за решетку.

Но, к счастью, на берегу в снежной крутени не было видно ни жандармов, ни городовых. А листовки уже все успели попрятать в карманы.

Лодки приставали одна за другой. Юноши с задорным смехом выскакивали на берег, помогали выбраться курсисткам. Не было ни каракулевых, ни бобровых шапок. Молодые волгари друг другу пересказывали: именитые люди устроили проводы накануне, в богатом ресторане. С тостами. С глухими упреками в адрес полиции. Говорят, все же написали какую-то петицию. А сегодня не рискнули ехать на вокзал: погода не по их носам!

Молодые провожане двинулись сначала по Александро-Невской улице, потом вверх по Московской к вокзалу. Из затона за ними пошла кучка грузчиков.

Горький, высокий, тонкий, в длинном пальто, в мохнатой островерхой шапке, шел, опираясь на палку, по неширокому перрону. Екатерина Павловна поджидала его, стоя в открытом тамбуре. Маленький Максимка, отведенный в купе, расплющил нос, прижимаясь к стеклу, нетерпеливо стучал пальцами отцу:

– Здесь я... Скорее, папка!..

Горький не слышал. Шел, сутулясь и глухо кашляя. У него с весны побледнело лицо, ввалились щеки. И вот теперь его, хворого, полиция в такую непогоду высылает из родного города. "Ввиду вредного его влияния на общество". Придумали формулировку, черти полосатые! Сначала хотели сразу турнуть в Арзамас. В уездную глушь! Потом, не устояв перед влиятельными заступниками, соизволили разрешить прожить зиму в какой-нибудь из крымских деревень. В Ялту - боже упаси. Там же рядом царская Ливадия. Пусть, дескать, и носа не показывает. Наверное, каждому полицейскому уже дали наказ: "Смотреть за ним в оба глаза!"

Поделиться с друзьями: