Том 26. Вояж на Гавайи

— Пит, — устало протянул я, — говорю тебе в последний раз, ты ошибаешься. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Так что сделай одолжение, вали отсюда!

— Обещаю, Бойд, — прошептал он, — тебе не жить!

— Здесь тебе не тюрьма, выбрось дурь из башки! Я тоже могу кое-что тебе пообещать. Не отстанешь, размажу тебя по стене так, что от тебя только мокрое место останется!

— Будешь иметь дело не со мной, Бойд, — процедил он. — В этом городе у меня много друзей. С этой минуты ты не жилец! — Он залпом осушил стакан и, резко развернувшись, вышел из бара.

Я допил джин и пошел следом за ним. Он был уже у входной двери. Я задержался на несколько секунд на тот случай, если он вдруг обернется. Когда же подошел к входной двери, Рошель уже заходил на автостоянку.

Пришлось ускорить шаг. Он садился в машину. Полусогнувшись, я добежал под прикрытием ряда машин до своего «доджа», взятого напрокат. Когда Пит выехал на дорогу, тут же тронулся следом за ним, отставая на две машины.

Минут через пятнадцать мне показалось, что я уже ехал по этой дороге. А еще через пять минут… Так оно и было — дорога вела вверх на скалу, с ее кошмарными серпантинами. Рошель направлялся через Пали-Пасс в бухту Канеоха. Может, он собирался отдать последнюю дань уважения бунгало, в котором жила Бланш Арлингтон? Когда я пошел за ним из бара, то полагал, что он собирается встретиться с кем-нибудь — можно было выйти на убийцу Бланш, — и надеялся, что это кто-то из мне знакомых. Но кого я мог знать так далеко от города?

Ну и черт с ним, решил я, посмотрим, зачем Рошель отправился в такую даль. Впереди показался первый крутой поворот — пришлось целиком и полностью сосредоточиться на дороге.

Когда оставалось преодолеть последние два поворота, чтобы очутиться на самом гребне скалы, все и произошло. Откуда-то сзади неожиданно вырвался свет фар. На миг, когда я проскочил очередной поворот, свет исчез, потом снова появился в зеркале заднего вида.

«Так, — сказал я сам себе, — для них ты уже покойник, Бойд! Дурак! Тебя так просто выманили из Гонолулу! Распарил на солнце последние мозги!» Рошель послужил приманкой — я попался. Его дружки в машине, следующей за моим «доджем», ждали где-нибудь у дороги, пока я проеду. Или ехали за мной с выключенными фарами последние пятнадцать миль. Впрочем, это уже не имело никакого значения, так как впереди меня ждал последний поворот, и на месте Рошеля я бы тоже выбрал для встречи гребень скалы.

Я вовсе не удивился, увидев, как его машина остановилась впереди. Не проскочишь! Я осторожно притормозил, не доезжая до него футов двадцать. Вторая машина остановилась футах в двадцати позади меня, ярко осветив фарами мой несчастный «додж». Я был как на ладони. Они предоставили мне право выбора: могу остаться в машине, и меня убьют, или выйти из нее, и участь моя будет точно такой же.

Идти было абсолютно некуда: по одну сторону от узкой дороги — ущелье, по другую — отвесная скала. Кролику и то негде спрятаться, так что я принял единственно верное в данной ситуации решение: капитан Бойд не покинет своего корабля! Но нужно было срочно придумать, что, собственно, предпринимать. Кто-нибудь из второй машины мог запросто подкрасться ко мне, оставаясь незамеченным из-за ослепительного света. И вдруг меня осенило: а задний-то ход на что?

Я чуть выждал, крепко сжимая в руке свой тридцать восьмой и силясь услышать звук открываемой дверцы позади. Конечно, я не был уверен, что услышу его, если только он или они, выходя из машины, вообще будут хлопать дверцей, не такие же они дураки. Досчитав до двадцати, я так ничего и не услышал и решил, что пора действовать. Включил заднюю передачу, и мой «додж» покатился назад. Потом газанул, мертвой хваткой уцепился за руль и вжался в сиденье.

Раздался выстрел, затем второй, потом чей-то крик. Я ощутил глухой удар — колеса моей машины явно переехали через что-то, и, наконец, она сильно ударилась о вторую машину. Руль выскочил из моих рук, а меня самого откинуло на него. Скрежет металла, звон бьющегося стекла. Моя машина накренилась. Я открыл дверцу, спрыгнул на землю и тут же опустился на колени, не выпуская из рук револьвера. Пуля просвистела над головой, потом отскочила от скалы. Кто-то продолжал кричать — какой-то странный, холодящий кровь звук на одной ноте.

Заднюю машину развернуло при столкновении поперек дороги, ее передние колеса оказались всего в нескольких дюймах от края ущелья. Я напряг зрение и заглянул сквозь стекло — мне показалось, на переднем сиденье что-то движется. Я метнулся в сторону, и снова прозвучал выстрел. Наверное, парень внутри испугался, что машина может сорваться в пропасть. Так или иначе, он решил выбраться наружу, увы, в этом и заключалась его ошибка. Дверца распахнулась, парень осторожно вышел на дорогу. Его было хорошо видно на фоне светлой машины. Я тут же выстрелил дважды. Он сначала замер, потом рухнул на землю лицом вниз.

Вернувшись к моему «доджу», я убедился, что машина Рошеля по-прежнему на месте, посредине дороги.

Вопрос заключался в том, оставался ли он сам в автомобиле. Но это несложно было проверить. Я выстрелил два раза подряд — пули отскочили от багажника. И тут же машина Рошеля с диким скрежетом дернулась с места и исчезла за поворотом. Пит, вероятно, решил, что если кому и суждено погибнуть, так пусть это будут его дружки.

По-прежнему не расслабляясь, я вернулся ко второй машине и заглянул внутрь. В ней было пусто. Я перевернул на спину того парня, которого подстрелил, и рассмотрел его получше. Давным-давно природа потратила много усилий, поработав над его физиономией, а на этот раз мой тридцать восьмой позаботился о его груди. Я постоял некоторое время, глядя на него. Странно, откуда этот жуткий противный звук, если он мертв? И в этот момент увидел второго, того, кто кричал. Он был еще жив и лежал на дороге футах в пятнадцати от моей машины. До меня наконец дошло, что он и был тем глухим ударом, который я ощутил, когда сдавал назад. Звук становился все громче по мере того, как я подходил ближе к нему. Парень лежал на животе, задрав голову к небу, и выл, как собака Баскервилей. Мне оставалось до него футов шесть, когда вой неожиданно прекратился, будто кто-то щелкнул выключателем, голова раненого тяжело опустилась на землю.

Подойдя к нему, я понял, что произошло, и больше не винил его за дикие вопли. Увидев, что я сдаю назад, он, наверное, решил отпрыгнуть в сторону, но не успел. Колеса переехали его поясницу, повредили позвоночник и превратили живот в сплошное месиво. Не знаю, как ему удалось прожить еще какое-то время после этого. Я поднял его, перетащил к машине, усадил за руль. Затем поднял второго и тоже посадил на переднее сиденье — пусть будут вместе, хотя уже и не смогут поболтать.

Двигатель завелся сразу. Парень за рулем ничего не имел против, когда я поднял его ногу и поставил ее на педаль газа. Я шагнул в сторону, захлопнул дверцу, просунул руку в открытое окно, включил скорость и быстро отскочил. Машина резко двинулась вперед, зависла на миг над пропастью, затем медленно, как в причудливом сне, начала крениться вниз и вдруг исчезла из виду. Казалось, прошло много времени, прежде чем наконец раздался грохот на дне ущелья.

Я медленно пошел к своему «доджу» и вдруг вспомнил, что прошлой ночью тут на вершине дул сильный ветер. Сейчас же не было ни дуновения. Кого благодарить?

На бампере и крышке багажника моего «доджа» остались вмятины, задние фары были разбиты — вот вроде и все повреждения. Я сел в машину, проехал немного вперед, выбрал место пошире и развернулся.

По дороге в Гонолулу я включил радио — звучала «Песнь островов». Наверное, утешением для двух парней на дне ущелья было то, что не каждому суждено быть погребенным там, где дуют пассаты ^[13] .

13

Пассаты — устойчивые ветры в тропических широтах океанов.

Глава 7

Я сел за тот же столик в углу, к тому же официанту, что обслуживал меня в прошлый вечер.

— Рад вас видеть, мистер Бойд, — пробормотал официант. — Джин с тоником, как обычно?

— Одиннадцать порций, как всегда, — поправил я его и протянул зажатую между пальцами десятидолларовую купюру.

Он ловко вытянул ее и снова улыбнулся.

— Шустрый ты парень, Кемо, — сказал я. — Не ожидал, что мои деньги так быстро сработают!

— Почему бы не постараться за такие чаевые! — отозвался он. — Сейчас принесу ваш джин, мистер Бойд. И не забуду сообщить мистеру Мейзу, что вы здесь, понимаете?

— Конечно, — подтвердил я. — Сколько времени осталось до выступления Улани?

— Минут двадцать.

— Я бы подкрепился немного. Есть что-нибудь для успокоения нервов, например бифштекс?

— Какой разговор! — Кемо приготовил карандаш и блокнот. — Как насчет бифштекса по-гавайски?

— А что, на Гавайях его готовят как-то особенно?

— Ну, перед тем как убить быка, ему на шею вешают леи, — невозмутимо пояснил он. — Мы народ сентиментальный. Поэтому у нас бифштекс нежнее.