Традиционная Япония. Быт, религия, культура

Рис, нередко с добавлением пшеницы, готовили в небольшом количестве воды. Вода частично испарялась, частично впитывалась зернами к тому моменту, когда блюдо признавали готовым, а сами зерна слипались в клейкую массу, которую легко было есть палочками. Рис приносили из кухни в закрытой деревянной посудине и раскладывали по чашкам, обычно из фарфора, предназначенным специально для риса. Ни сахара, ни соли в рис не добавляли; иногда с помощью палочек рисовые комочки заворачивали в сушеную водоросль и отправляли все это в рот, заедая маринованной редькой. Японская редька — корнеплод, достигающий в длину одного фута; ее употребляли в пищу в сыром виде, мелко порубленной или тертой либо разрезанной на кусочки и вымоченной в разведенной водой рисовой закваске.

^{Рис. 61. Фарфоровая лавка с разнообразными видами посуды, используемой в общем употреблении. Жена лавочника одета в фартук}

Риса обычно съедали по три чашки с верхом, и считалось хорошим тоном оставить на дне чашки пару зерен, когда хотели получить добавку. Часто пили чай в конце трапезы из той же чашки, чтобы остатки риса не пропадали. Этот чай готовили из зеленого неферментированного листа. Его заваривали обычно в керамических горшках-чайниках, но ритуал чаепития мало напоминал английский. Чай, который пили после обеда, ничего общего не имел с чаем, используемым для чайной церемонии, где заваривали порошкообразный продукт. При обычном чаепитии считалось вполне нормальным снова и снова добавлять воду в чайник, до тех пор пока не останется ни цвета, ни вкуса.

Чаепитием прием пищи заканчивался, если не принимать во внимание быстрое пользование зубочисткой, а также поклон и благодарности кормильцу, будь то какое-то божество, хозяин или господин. Когда нужно было делать какую-нибудь работу, промедление не поощрялось: быстрое мелькание палочек — и назад, к работе.

Выбор доступной пищи для изысканного обеда был более широким, но отдельные продукты, которые японцы едят сегодня, во времена Токугава не употребляли. Мясо в городах было редкостью, а говядина и конина вообще отсутствовали. Так было почти во всех японских провинциях (по разным причинам, отчасти религиозным, а отчасти для сохранения поголовья животных, необходимых для военных и сельскохозяйственных нужд), лишь немногочисленные семейства даймё, которые прежде были христианами и, по слухам, тайно упорствовали в мясоедении. При этом в провинции Хиконэ, к востоку от озера Бива, местная разновидность мисо готовилась с нежнейшей говядиной, но прямо со шкурой и оставшейся на ней шерстью. Это блюдо считалось укрепляющим средством, а по некоторым сведениям, его преподносили даже сёгуну и его придворным высокого ранга.

Такое мясо, как оленина, кабанина и птица, разрешенные к употреблению в пищу, продавалось в Эдо, иногда под вымышленными названиями, такими, например, как «горный кит» 62 и «лекарство», поскольку признавалось, что скудный белками рацион жителей можно пополнить питательным тушеным мясом и подобными блюдами во имя здоровья, особенно зимой. Но, несмотря на это, мясоеды были немногочисленны.

^{Рис. 62. Печник. Пока муж добавляет заключительные штрихи к тройной печи, жена с ребенком за спиной разрезает солому, добавляемую в известковый раствор}

62

Эвфемизм «яма-кудзира» (букв. «горный кит») вошел в употребление, когда пришедший в Японию буддизм ввел запрет на убийство животных и соответственно на употребление их мяса в пищу. Поэтому японцы называли «яма-кудзира» запрещенное мясо дикого кабана.

Главным поставщиком животного белка в рационе японцев была рыба. У побережья рядом с Эдо трудилась флотилия рыбачьих судов, финансируемая купцами, которая ежедневно приносила улов, продаваемый свежим в тот же день. Речная рыба тоже входила в рацион — ведь рыбная ловля на удочку в каналах и ручьях вокруг Эдо была привычным времяпрепровождением. Чаще всего на стол японцев попадали морской карась, тунец, форель, лосось, карп и айю (мелкая речная рыбешка). Кусочки морского карася обжаривали и добавляли в суп мисо, но в большинстве случаев морскую рыбу ели сырой; ее разрезали на очень тонкие ломтики и макали в соевый соус или смешивали с зеленью и другими овощами, которые сдабривались уксусом. Нежное мясо цыплят ели точно так же. Некоторые сорта рыбы солили, вялили на солнце и ели целиком, а «мясную» рыбу, такую как тунец, можно было высушить до «деревянной» твердости; ее тонко строгали либо отрезали от куска и ели с другими блюдами или просто так.

Можно было бы перечислять и множество других продуктов, которые употребляли в пищу, в том числе ракообразных, таких как пильчатые креветки и омары, различные моллюски, блюда из корней и клубней, например ямса, а также птичьи яйца и рыбью икру, и даже лакомились такими экзотическими продуктами, как лягушачье мясо, личинки пчел, рыбьи глаза и рыбья кожа. Однако будет более полезным отметить общее отношение японцев к еде в то время. Основным требованиям питательности отвечали злаковые, которыми завершалась трапеза; их обычно ели с определенным количеством шелухи и ростками, чтобы нехватка витаминов не превратилась в проблему, как это стало позднее, когда шлифованный рис стал вызывать болезнь бери-бери 63 у людей, основой рациона которых он был. Мисо и овощи добавляли пище аромата, немного белков и витаминов. Существовало молчаливое соглашение, что эти три составляющие необходимы для поддержания жизни, поэтому в них не отказывали даже чернорабочим; такая пища должна была минимально поддерживать их здоровье и работоспособность. В основном ели не для удовольствия, а только чтобы утолить голод. Незатейливые обеды съедались быстро, на разговоры за едой старались времени не тратить.

63

Бери-бери — одна из форм авитаминоза, вызываемого, главным образом, отсутствием в пище витамина В.

^{Рис. 63. Фарфоровый сосуд — токкури для сакэ}

Кухня в большинстве домов находилась на самом нижнем уровне на земляном полу, следовательно, туда можно было войти с улицы, не снимая обувь.

Там же была деревянная раковина для мытья овощей и большая бочка для воды или горшок. Эти сосуды заполняли водой, набранной из колодца, который нередко был единственным на всю округу и считался центром общественной жизни местных женщин, любивших посплетничать. В плиту для приготовления пищи с печью, которую топили дровами, и с отверстиями для металлических кастрюль, предназначаемых для варки риса, мисо, овощей и кипячения воды, была встроена ступка. Деревянной раковиной иногда пользовались для нарезки рыбы и овощей с помощью многочисленных отличных ножей разнообразной формы и размеров. Даже в самых маленьких кухоньках был закуток с приподнятым над уровнем пола дощатым настилом. Там обычно сидела кухарка на тонкой камышовой или соломенной циновке и занималась приготовлением блюд, используя множество деревянных, фарфоровых или лаковых сосудов, плетеное сито, ступки, пестики и прочую утварь.

В семьях пищу готовили женщины, профессиональными поварами почти всегда были мужчины, срок обучения кулинарии был очень долгим. Для них обладание собственным поварским ножом было символом посвящения в профессию. Они трепетно берегли и лелеяли этот нож и считали его своим основным и неотъемлемым орудием труда, если открывали собственное дело.

Пища, которую ели, не опасаясь запретов, состояла из рисовой каши, водянистой, легкоперевариваемой стряпни для немощных, и реже — тушеной дичи в качестве укрепляющего средства. Молока не было. Вообще говоря, все остальные блюда ели по причинам, которые можно было счесть несущественными: привлекательность их вида, экзотичность или появление не по сезону. Верно, что приправа к блюду не была важна, за небольшим исключением: мисо и маринованные овощи. Европейцы нашли бы большинство японских блюд гораздо менее сдобренными приправами, чем те, к каким они привыкли. Чем замысловатее и изысканней пища, тем больше церемоний сопутствовало застолью. Самураи, в частности, брали уроки этикета, и некоторые купцы также придавали значение хорошим манерам за столом. Питье сакэ сопровождалось, как правило, определенным ритуалом. Когда сакэ пили за обедом, то подавали только в первой половине трапезы, до подачи риса на стол. Дома жена хозяина или жена сына обычно заботились о подаче сакэ 64 , которое наливали в изящные фарфоровые или лаковые сосуды — токкури, по форме напоминающие бутылку. Сакэ подогревали прямо в токкури и наливали каждому в тёко, вместимостью не больше куриного яйца, причем каждый должен был подставлять свою чарку, держа ее на весу. Чтобы оказать гостю честь, хозяин передавал ему свою чарку и наполнял ее сам, а гость затем должен был ответить такой же любезностью. На шумных пирушках, когда группа мужчин развлекалась в каком-нибудь увеселительном заведении, один из их числа мог обойти всех собравшихся с полным токкури сакэ и обменяться здравицами с товарищами, а те непременно начинали уговаривать нанятую гейшу, распоряжавшуюся за столом, выпить с ними.

64

По правилам японского этикета сакэ всегда наливает в тёко женщина: жена — мужу, хозяйка дома — гостям, а в ресторане — гейша или официантки.

^{Рис. 64. Бродячий торговец маслом отмеряет (из мерки квадратной формы) масло в чайник покупателя. Разнообразные емкости содержат масло для различного применения. Повязка через левое плечо придерживает его правый рукав. Предмет в его левой руке выполняет функцию воронки и фильтра}

Хотя в большинстве семей ели два раза в день, во многих домах люди не прочь были перекусить в неурочное время, тогда они лакомились всяческими сладостями: мандзю — пирожками из сахара и рисовой муки с фасолевой начинкой; ёкан — пластинками фасолевой пастилы, подслащенной сахаром и с различными добавками для разнообразия вкуса. Существовало также много видов сладостей, изготавливаемых из окрашенной пшеничной муки с приправами и другими ингредиентами, которым придавали различные геометрические формы и формы-символы (такие как цветы, листья и т. п.). Их часто ели перед тем, как выпить довольно горького порошкообразного чая, который использовался в чайной церемонии, а также обычного зеленого чая, терпкого на вкус.

Работа почти в каждом доме продолжалась далеко затемно, поэтому необходимо было освещение. На самом деле свечами не пользовались до середины эпохи Токугава — воск был большой редкостью, потому что восковое дерево (сумах сочный), из которого получали сырье для свечей, еще не начали специально выращивать, а пчелиный воск практически не использовали. Иногда можно было увидеть свечи плохого качества из сосновой смолы, но с началом культивирования восковых деревьев свечи стали самым обычным способом освещения, вытеснив масляные лампы. Их фитиль обычно был бумажным.

^{Рис. 65. Изготовление свечей}

Масляные лампы представляли собой плоскую миску с маслом и с камышовым фитилем, плавающим в ней и свисающим с одного края. Использовалось масло из семян камелии и другие растительные масла. Свечи иногда ставили в подсвечники, а иногда в фонарики. Фонарики андон изготавливали из бумаги, натянутой на деревянную рамку, и в те, которые не были предназначены для того, чтобы выносить их на улицу, ставили либо лампу, либо свечу. Чиновники носили с собой гофрированные фонари сферической или цилиндрической формы с самурайским гербом или фразой, означавшей что-то вроде «по казенной надобности» . Несколько большие по размеру подобные фонари использовали на праздниках для украшения святилищ и храмов. Лавки с названием или указанием товаров, которые там продавались, что было написано либо черным на белой бумаге, либо схематически изображено на рисунке, освещали у входа светильниками. Когда процессии двигались после наступления темноты, дорогу освещали горящими факелами, а в ночные праздники иногда устраивали фейерверки; в случае синтоистской церемонии они могли олицетворять убежище для духа божества.