Трагедии. Сонеты

Родриго. Хорошо.

Яго. Он вспыльчив и от слов легко переходит к действиям. Вызовите его на них. Если он даст вам тумака, я изображу это всенародным оскорбленьем. Жители потребуют его смещения. Помните, он наш главный соперник.

Родриго. Я все сделаю, была бы надобность.

Яго. А она есть, что тебе говорят! Итак, приходи немного погодя в крепость. Прощай. Мне надо на берег за вещами Отелло.

Родриго. До свиданья. (Уходит.)

Яго

Я сам уверовал, что Дездемона И Кассио друг в друга влюблены. Хоть я порядком ненавижу мавра, Он благородный, честный человек И будет Дездемоне верным мужем, В чем у меня ничуть сомненья нет. Но, кажется, и я увлекся ею. Что ж тут такого? Я готов на все, Чтоб насолить Отелло. Допущенье, Что дьявол обнимал мою жену, Мне внутренности ядом разъедает. Пусть за жену отдаст он долг женой, А то я все равно заставлю мавра Так ревновать, что он сойдет с ума. Родриго я спущу, как пса со своры, На Кассио, а Кассио — предлог, Чтоб вызвать недоверчивость Отелло. Всем будет на орехи: лейтенант В долгу передо мной, наверно, тоже: По женской части оба хороши. Еще мне мавр за то спасибо скажет, Что я сгублю его семейный мир И на смех выставлю пред целым светом. Но поначалу все мы молодцы. Хвалиться рано. Надо свесть концы.

(Уходит.)

Сцена вторая

Улица.

Входит глашатай с приказом. За ним следует толпа.

Глашатай. Благородный и доблестный генерал Отелло объявляет. По последним сведениям, турецкий флот потерпел крушение. Пусть по этому случаю население пляшет, жжет потешные огни и забавляется, как хочет. Помимо благоприятной новости, празднуется также бракосочетание генерала. Доступ в залы дворца открыт с пяти часов вечера до одиннадцати. Да снизойдет благословение господне на остров Кипр и на благородного нашего генерала Отелло. (Уходит.)

Сцена третья

Зал в замке.

Входят Отелло, Дездемона, Кассио и свита.

Отелло

За стражей, Кассьо, нужен строгий глаз. Смотрите, чтоб они не загуляли.

Кассио

За часовыми Яго доглядит, Но я и сам проверю караулы.

Отелло

Да, Яго верен долгу, как никто. Ну, доброй ночи. Утром потолкуем.

(Дездемоне.)

Пойдем, любовь. Окончены труды. Торг заключен, пожнем его плоды. Спокойной ночи.

Отелло, Дездемона и свита уходят.

Входит Яго.

Кассио. Очень кстати, Яго! Пойдемте в караул.

Яго. Рано, лейтенант. Еще нет десяти. Генерал поторопился из любви к Дездемоне. Ничего не скажешь. Это его первая брачная ночь. А на нее загляделся бы и сам Юпитер.

Кассио. Необыкновенная женщина!

Яго. И, верно, полная огня.

Кассио. Да, несомненно. Чистое, обворожительное создание.

Яго. А взгляд! Так и манит объясниться.

Кассио. Располагающий взгляд! И, однако, совершенно скромный.

Яго. А голос! Не любовный ли сигнал?

Кассио. Да, она совершенство.

Яго. Да будет благодатен их союз. Слушайте, лейтенант. Я припас вина. Там кое-кто из здешней знати предлагает выпить за черного Отелло.

Кассио. Только не сегодня, дружочек Яго. Мне вредно пить, у меня слабая голова. Жаль, что люди не придумали другого способа общенья.

Яго. Это друзья. Только бокал. Я выпью за вас.

Кассио. Я уже выпил один. И притом разбавленного. А видите, что оно делает со мной. Говорю вам, в этом отношении я неподходящий человек и не имею права шутить этим.

Яго. А ну вас, ей-богу! Это ночь веселья. Люди требуют.

Кассио. А где они?

Яго. За дверью. Позовите их.

Кассио. Хорошо. Но я это делаю через силу. (Уходит.)

Яго

Мне б только влить в него еще бокал — И он пойдет, как дамская собачка, На всех кидаться, тявкать и ворчать. А тут Родриго пропивает память В честь Дездемоны и уже готов. Я вместе с ним поставил на дежурство Трех здешних, три бедовых головы, Воинственных, как все у них на Кипре. Не может быть, чтоб Кассио стерпел И не сцепился с этим стадом пьяниц. Не знаю, как все будет наяву, — Подул попутный ветер, я плыву.

Возвращается Кассио с Монтано, гости и слуги с вином.

Кассио. А мне опять навязали чарочку.

Монтано. Пустяки. Не больше пинты, слово солдата.

Яго. Вина, вина!

(Поет.)

Бокалами, полными до ободка, В бокалы ударим, ребята. Солдат не младенец, а жизнь коротка. За ваше здоровье, солдаты!

Вина, люди, вина!

Кассио. Чудная песня!

Яго. Я ее выучил в Англии. Пить там первые мастера. Датчане, немцы, голландцы — все это ерунда против них.

Кассио. Разве они такие пьяницы?

Яго. Англичане? Да они питьем заморят датчанина и шутя перепьют немца. Они еще раскачиваются, а голландца уже рвет.

Кассио. За здоровье нашего генерала!

Монтано. Присоединяюсь, лейтенант. Я от вас не отстану.

Яго. О чудная Англия!

(Поет.)

Король Стефан был бережлив [74] — Шил из простого матерьяла. За брюки крону заплатив, Ругал портного обиралой. Он был великим королем, А ты не бог весть что за птица. Так будь доволен миткалем, Не в бархат же тебе рядиться.

Вина, вина!

Кассио. Эта песня еще лучше прежней.

74

Король Стефан был бережлив… — Яго поет строфу из известной в ту эпоху песенки, прославлявшей бережливость. В этой песенке беседуют муж и жена: муж хочет наряжаться в шелк и бархат, а жена уговаривает его быть бережливым. В эпоху Шекспира джентльмены старинного склада, а также пуритане, этот авангард растущей буржуазии, обличали новомодную роскошь и расточительность придворной знати. Король Стефан, царствовавший в XII веке, не раз упоминается в литературе того времени как образец бережливости. Близкий к пуританам современник Шекспира драматург Роберт Грин в своем памфлете «Шутка для придворного выскочки, или Спор между бархатными и холщовыми штанами» (1592) писал следующее: «Хорошее и благословенное время было в Англии, когда король Стефан платил за штаны всего один золотой и то считал это роскошью». Не указывает ли эта песенка на пуританские черты у Яго?