Трагическая история острова Пасхи

Помня наставления Мауны, Капуна низко поклонился Араваку, - и теперь уже пришел черед удивиться старому воину, приведшему молодого человека; Аравак, однако, и глазом не повел, восприняв поклон Капуны как должное.

– Кто ты?
– спросил вождь.

– Мое имя Капуна. Я только что избран старостой деревни, - той, что находится у опушки Большего Леса, между двумя реками, впадающими в океан. Я пришел представиться тебе, великий вождь, и сказать, что я готов... что мы все готовы слушаться твоих приказаний, и ни в чем не отступим от них, - почтительно ответил Капуна, не поднимая взора на Аравака.

– Старостой? Тебя избрали старостой? Но ты еще так молод, - услышал Капуна голос вождя.
– Впрочем, твои слова и твое поведение достойны зрелого и мудрого человека. Видимо, жители твоей деревни знали, кого выбирать. Бывает, что боги даруют мудрость юноше и отнимают ее у старика. Мы знаем примеры этого, - произнес Аравак с едва заметной усмешкой.
– Скажи мне, Капуна, много ли молодых людей из вашей деревни стали моими воинами?

Капуна испугался этого вопроса, но в тот же миг вспомнил Мауну, и ответ нашелся сам собой:

– Нет, великий вождь, наши люди еще не пришли к тебе. Не подумай, что мы не поддерживаем тебя: мы полностью на твоей стороне. Однако мои односельчане опасаются твоего гнева, великий вождь.

– Моего гнева?
– переспросил Аравак.
– Но за что мне гневаться на вас?

– Ну как же... Ведь этот преступник... Кане... родился и вырос у нас. И зачем боги допустили такое?
– вскричал Капуна.

Взгляд Аравак сделался тяжелым, и Капуна почувствовал это даже сквозь опущенные веки.

– Кане - из вашей деревни? Я и забыл. Деревня у опушки Большего Леса: он родом оттуда... И как же вы относлесь к тому, что сделал ваш односельчанин?

– Мы проклинаем Кане и молимся богам, чтобы они покарали его, - твердо проговорил Капуна, снова вспомнив свою жену, и прибавил: - Мы возмущены поступком Кане, этот поступок ужасен. Так думают все жители нашей деревни, и я, выполняя их волю, осудил сына рыбака на вечное изгнание из родных мест.

– Славно сказано. А теперь подними глаза.

Капуна с замиранием сердца выполнил приказ вождя. Взгляд Аравака был непереносим; Капуна обмер и почти перестал дышать, но глаз все-таки не отвел.

Губы Аравака дрогнули в усмешке.

– Твои слова идут от души. Нет, жители твоей деревни не ошиблись, избрав тебя старостой. Передай им, пусть не боятся моего гнева. Если вы враги Кане и враги его друзей, значит, вы мои друзья. Я не буду мстить вашей деревне за то, что она вырастила этого преступника.

– О, великий вождь! Твоя милость безгранична!
– с неподдельным чувством воскликнул Капуна.
– Бери нас, распоряжайся нами, - мы все твои!

– Хорошо сказано, - повторил Аравак, подошел к Капуне и потрепал его по щеке.

– Такие люди, как ты, юноша, будут достойными жителями нашего острова при новых порядках, которые мы установим, разбив наших врагов... Тлалок! Эй, Тлалок, подойди сюда!
– затем позвал он.
– Вот это - Капуна, староста деревни у опушки Большого Леса.

– Из деревни, откуда родом Кане, сын рыбака, наш главный враг?
– Тлалок злобно взглянул на Капуну.

– А, ты помнишь, откуда родом Кане?
– удивился Аравак.

– Я все помню, - ответил Тлалок, продолжая зло смотреть на односельчанина ненавистного ему Кане.

– Тогда запомни и его, Капуну, - сказал Аравак.
– Он на нашей стороне. Он и жители его деревни осудили сына рыбака и приговорили к изгнанию. Отныне Капуна - наш друг и помощник. И не важно, что он еще так молод, это даже хорошо: пройдет время, вождем станешь ты, Тлалок, и тебе нужны будут верные люди. Один из них стоит перед тобой... Капуна, ты ведь будешь так же слушаться приказаний моего сына, как моих?

– Клянусь!
– с восторгом вскричал Капуна.
– Я и все жители моей деревни принадлежим теперь тебе, Аравак, великий вождь, - и тебе, Тлалок, сын великого вождя и великий вождь в будущем.

– Вот видишь, - сказал Аравак сыну.
– Люди готовы служить нам; сколько их пришло, сколько еще придет... И если даже родная деревня Кане восстала против него, - значит, мы обязательно победим! Каждый получит от нас по заслугам: мы покараем врагов и наградим друзей... И ты, Капуна, можешь рассчитывать на награду, - прибавил вождь.
– Ты совершил мужественный и смелый поступок, осудив Кане. Мы не забудем тебя.

– Мы не забудем тебя, Капуна, - вслед за отцом повторил Тлалок.

***

А в ущелье, где жили Кане и Парэ, по-прежнему царила мирная, счастливая любовь. Она не проходила, не становилась меньше, - она укреплялась день за днем. Кане не мог уже понять, почему он сразу, как только увидел Парэ, не взял ее в жены и не увел с собой; Парэ не могла понять, почему она не пошла с ним в тот же день, когда увидела и полюбила его. Все препятствия, которые были на их пути, выглядели теперь для Кане и Парэ не просто незначительными и несущественными, - они казались счастливой паре просто смешными.

Парэ особенно забавным казалось предположение, что их с Кане любовь вызвана демонами: со смехом вспоминала Парэ свое испытание и то, чем оно закончилось. Ее отец был неправ, назначив это испытание, - и она была уверена, что он и сам понял это. Люди острова тоже, без сомнения, поняли, что любовь посвятившей себя богам девы к сыну рыбака не была демонической: разве могли великие боги отдать деву, посвятившую себя богам, во власть демонов?.. Странно, однако, что к Парэ и Кане никто не приходил, - остров был не так велик, чтобы на нем нельзя было отыскать место, где нашли прибежище влюбленные, - но подумав, Парэ решила, что люди попросту стыдятся своих былых нехороших мыслей и поэтому не приходят сюда...

Как то раз, когда Кане ушел на охоту, Парэ сидела на берегу ручья и смотрела, как весело играют в воде мелкие пестрые рыбки: они то носились друг за другом наперегонки, то застывали, сбившись в стайку и подрагивая хвостиками. На этих рыбок можно было смотреть часами, - так красивы они были, так беззаботна и легка была их жизнь. Вдруг Парэ услышала шаги за своей спиной, и вздрогнула: она знала шаги Кане, но это был не он. Парэ повернулась и увидела своего отца - он шел по берегу ручья, опираясь на посох и тяжело дыша.