Тренировочные часы

— У меня дерьмовые отношения? У меня нет девушки. О чем ты говоришь?

— Вот именно, — Анабелль усмехается, вздергивая нос. — Знаешь, эти стены тонкие. Может, я и в другом конце коридора, но я все слышу.

Тонкие? Слышит?

Я выпрямляюсь, поправляю очки на лице. Кладу книгу, которую держал.

— Что, например?

Она пожимает плечами.

— Почему ты пожимаешь плечами?

Что это, черт возьми, значит?

Она осматривает свои ногти.

— Я просто знаю, что у тебя много свободного времени для себя, если ты понимаешь, о чем я. Может, если бы ты открылся, Эллиот, если бы у тебя были отношения, тебе бы не пришлось...

Когда она поднимает голову, ее брови приподнимаются, наши взгляды скользят вниз по моему торсу к вялому члену, лежащему у моего бедра — тому самому, который она, очевидно, слышит, как я передергиваю посреди ночи с другого конца коридора.

Иисус.

Христос.

Мое лицо вспыхивает, но мне удается не вздрогнуть.

— Я открыт. В твоих словах нет никакого смысла.

— Неужели? — Она скрещивает руки на груди, выпячивая грудь. Анабелль, очевидно, приложила немало усилий, чтобы придать своей коже золотистый оттенок.

Я снова смотрю ей в глаза.

— Ты такой пассивно-агрессивный, Эллиот. Не думаю, что ты сам знаешь, чего хочешь.

— Вовсе нет. То, что я не пристаю к каждой чертовой девчонке на моем пути, не делает меня пассивно-агрессивным.

Дело в том, что я знаю, что она права. В последнее время я веду себя как куриное дерьмо. Если бы это было не так, я бы уже сказал ей, что начинаю испытывать к ней чувства.

Меня убивает, что я не могу обнять ее за талию, когда она стоит у раковины, одетая в серый халат, с волосами, собранными на макушке. Что я нахожу ее длинные, тонкие пальцы завораживающими. Что звук ее голоса мгновенно поднимает мне настроение.

— Ладно, как скажешь. — Еще одно пожатие плечами. — Круто.

— Круто? Что это значит?

— О боже, я не собираюсь стоять здесь всю ночь и перечислять то, что ты мог бы сделать, если бы хотел отношений! У меня нет времени. Я просто имела в виду, что ты мог бы больше заниматься этим. Вот и все. Или, может, ты не хочешь отношений, а я зря трачу время, не знаю. Это не мое дело.

— Это ты заговорила об этом.

— Только потому, что ты несешь чушь о моем наряде.

— Иначе ты бы никогда ничего не сказала?

Ее плечи поднимаются и опускаются, она тяжело дышит, потому что вся на взводе.

— Может быть, я все-таки упомянула бы об этом. — Она проводит обеими руками по животу, разглаживая подол топа. — Тебе нравится этот топ на мне или нет?

— Да, нормальный.

— Просто нормальный? Тьфу.

Он лучше, чем «нормальный». В нем девушка выглядит просто великолепно, и, если бы обстоятельства были другими, я бы сказал ей это. Но она моя соседка по комнате, не сказала, что хочет что-то изменить в ближайшее время, и последнее, чего я хочу, это чтобы Анабелль неправильно поняла и подумала, что я к ней приставал.

Не тогда, когда она живет через коридор.

И определенно не тогда, когда я должен видеть ее в этом проклятом шелковом халате каждое утро.

— Ты хорошо выглядишь.

Чертовски хорошо.

Горячо.

— Уверен, что мне не надо переодеться?

— Нет. Ты выглядишь сексуально.

— Почему ты сразу не сказал?

— Потому что ты не придерживаешься плана!

Теперь, слава богу, она смеется.

— Я единственная, кто следует плану! Я позволяю ему взять меня на бесплатную еду! И для начала закажу кучу закусок и напитков, не съем и не выпью ни одной, и заставлю его заплатить.

— Вы куда-то еще идете после ужина?

— Да. — Она ковыряет свой темно-синий лак для ногтей. — Танцы, помнишь?

— Серьезно, Анабелль? Ты позволишь ему угостить тебя вином и обедом?

— Повторяю: бесплатно, еда, фальшивка.

Она изматывает.

— Он приедет сюда за тобой?

— Нет, я встречаюсь с ним в центре. Подумала, что так будет лучше — знаешь, никаких неловких прощальных прогулок к входной двери, никаких отговорок от поцелуя на ночь.

Я даже не хочу пытаться представить этот сценарий, разыгрывающийся на моем гр*баном крыльце.

— Можешь сделать мне одолжение? Не упускай из виду тот факт, что Рекс поспорил с одним из своих товарищей по команде, что мог бы тр*хнуть тебя ради шанса на большую спальню, хорошо?

Со своего места на кровати я вижу, как ее грудь краснеет.

— Кто мог забыть такую деталь? Думаешь, я идиотка?

— Нет. Я просто думаю, что ты слишком добрая.

— Не согласна. — Она тычет указательным пальцем в воздухе. — Я уже отправила Эрика Джонсона в дом моего отца, помнишь? Больше он меня не побеспокоит.

— Держу пари, так и есть.

— Ха-ха, очень смешно. Не начинай с этой фигни про ставки.

— Я пошутил. Расслабься.

— Ладно. — Она смягчается. — Это была достойная игра слов, хотя я не слишком горжусь этим.

— Мне одеться и пойти с тобой? — Я кладу книгу на одеяло и начинаю подниматься с кровати.

Анабелль вскидывает руки, чтобы остановить меня, и машет ими в воздухе.

— О боже, не смей! Мне не нужно, чтобы ты суетился, папочка. Он поймет, что что-то не так.

Позволю себе не согласиться.

— Нет, Рекс Гандерсон чертов кретин. Я видел его «гениальность» в действии много, много раз.

— И все же не смей показываться. — Она бросает на меня обвиняющий взгляд.

Не испугавшись, я игнорирую ее, думая, что на самом деле могу появиться на ее фальшивом свидании… Ну, знаете, оценить ситуацию. Убедиться, что он держится от нее подальше.

Если я не могу дотронуться до нее, то уж он точно не сможет.

В последний раз, когда Анабелль отправилась на вечеринку, я пронес ее полуобморочное тело через дверь и уложил в постель, чтобы проспалась. Я заслужил право чрезмерно опекать ее.

Она моя подруга.

Эта мысль чуть не заставляет меня блевануть.

— О! — говорю я слишком громко. — У меня есть идея перед тем, как ты уйдешь. Может, нам нужен какой-то сигнал о помощи? На случай, если понадоблюсь?

— Конечно. — Моя соседка закатывает глаза. — Или я могу просто написать тебе, как нормальный человек.

— Вся эта история с местью просто сводит с ума, учитывая, что ты забыла, какой хрен этот чувак.

— О боже, ты не оставил мне выбора, у нас будет паническое слово! Каким должен быть сигнал?