Третий берег Стикса (трилогия)

— Вот, — похвалил Волков. — Молодец, капитан. Правильным курсом идёте, капитан. Не останавливайтесь только, капитан, и под ноги смотрите. Берегите нос, а корма себя сама сбережёт. На вопрос ваш, капитан: почему, мол, я думаю, что эту крышечку у нас над головой ничем не возьмёшь, отвечу: — да потому, что даже «Аресу» оказалось не под силу с ней справиться.

— Погоди, Волков! — Джеффри даже остановился, и, тоном совсем не шутливым пригрозил:

— Хорош паясничать, под корму получишь. При чём здесь «Арес», хотел бы я знать? Ты думаешь…

— Да, Ватсон. Да, дорогой друг, вы совершенно правы. Всё, всё. Не буду больше. Следи за моей мыслью, Джеф: я пускаю к поверхности «Призрак», наш дорогой «Арес» пытается раздавить его об лавовое поле, но не тут-то было! Не смог он бедняжка, силушки не хватило. Это что-то вроде армрестлинга: кто создаст больший потенциал, тот и… Ты видел, как глыбы вверх брызнули? Если даже «Арес» стратил, куда уж вашим бурам. Мы внутрь проскочили случайно. Повезло просто — на какое-то мгновение потенциалы сравнялись. Потом «Арес» сдался. Или вообще… надорвался. С Ним (Волков махнул рукой вперёд, туда, где виднелись кубы, соединённые округлой серой трубой) тягаться бессмысленно.

— С ним? — переспросил Морган и ускорил шаг. — С кем?

— Не беги так, нам торопиться некуда. Даже если наши догадаются расковырять корочку базальта толщиной метров десять, нам это не поможет. Будем перестукиваться с ними сквозь прозрачную стенку вроде той, что у нас под ногами. С кем, спрашиваешь, тягаться придётся? Не знаю, конечно, может быть, я и не прав, но… Это древняя Планетарная Машина, Джеф. Не наша.

— Чушь! — фыркнул Морган, — Чушь! Ты ещё скажи мол, когда сопливым пацаном пёрся сюда, уже всё знал. Ну, скажи, скажи! Я, мол, для того и прихватил тогда дурацкий гравитометр. Так не бывает, Александр Сергеевич, чтоб шли, шли — Оп! Нате вам! — открытие. Ты понял? Нострадамус доморощенный. Вернее пострадамус.

— Александр Владимирович, — поправил Волков. — А вот это (он похлопал по шершавому серому боку гигантской трубы) бывает?

— Нет! — Джеффри Морган, считавший, что всё нужно подвергать сомнению, помотал головой. — Этого не бывает. Этого нет. Я сплю. Это мне снится. Тебя, Волков, тоже нет, таких как ты вообще не бывает. И никаких древних планетарных машин! Гравибарьера под ногами тоже… Слушай, а куда делся гравибарьер?

«Точно, нету его. Плиты серые, с красноватым оттенком. Шершавые. А! Понятно!»

— Элементарно, Ватсон! Ты заметил, как легко идти было? Под уклон. Гравибарьер есть, но только здесь он ниже уровня пола. Значит… «Значит, тот, кто строил, не собирался ставить гравибарьер. Его позже установили. Почему? И почему температура постоянно двадцать четыре градуса? И почему воздух… Да, кстати!»

— Слушай, Джеф, я поднимаю щиток скафандра. Какого лешего мучиться, если снаружи воздух лучше, чем внутри?

— Не смей! — Морган попытался схватить друга за руку.

— Да брось, Джеф! Ну не задохнусь же я сразу! Попробую только. Вот. Видишь?

Сухая прохлада в лицо. «Дует откуда-то», — заметил Саша, с наслаждением подставляя под лёгкий сквознячок разгорячённое лицо. Вдохнул осторожно. «Воздух как воздух. Только пахнет чем-то. Странный запах, незнакомый. Даже не знаю, на что похож. Интересно, Джеф тоже почуял?»

— Джеффри, — позвал Саша планетолога, жадно вдыхавшего прохладный, вполне пригодный для дыхания воздух.

— Что? — повернул голову Морган, — О, небо! Что с тобой?!

— Где?

— Стой спокойно, не вертись. И головой не дёргай. На губах. На подбородке.

Волоков ощупал губы, подбородок, глянул на пальцы.

— Фу, Джеф… нельзя же так пугать. Кровь просто. Это когда меня стукнуло в спину. Всё, всё. Не хватай за голову. Я уж думал, что-то и вправду из-за воздуха этого… Ты чуешь, чем-то таким пахнет?

— Ну, как же! И на языке привкус. Металлический. Знаешь, Сашка, дураки мы, что щитки подняли. Газоанализатор — штука такая. Много чего показывать не умеет.

— Да ты ведь вообще собирался без скафа лететь! — напомнил Волков. — Давай так — ты намордник надвинешь, а я без него обойдусь пока. В порядке эксперимента. Есть, Джеф, у меня мысль одна… Ты заметил, что сила тяжести здесь… не заметил?

По глазам Джефа видно было — нет, не заметил. Кинулся тут же — на датчик нарукавный смотреть.

— Понял? Девять и восемь. И воздух, пригодный для дыхания. И температура — двадцать четыре градуса. Для кого?

— Для людей? — округлив глаза, спросил Морган. И оглядываться стал, как будто ожидал увидеть хозяев строения.

— Ну, не обязательно для людей. Я сказал бы осторожнее: для землян. Ну что, передохнули? Пойдём дальше. Только щиток надвинь, не выпендривайся.

Шли рядом. Морган озирался, трогал иногда рукой шершавую стенку трубы, приостановился, нагнулся, поднял что-то: «Гляди, Сашка!» — но Волков вернулся не сразу: смотрел на быстро темнеющий свод пещеры. Ещё немного — и придётся включить фонарь. «Быстро слишком остывает. Неестественно быстро. Если даже и легкоплавкая лава — всё равно. Вообще, очень много вопросов. Куда больше, чем ответов. Что это у него?».

— Смотри, какая цацка!

«Похоже на синхро-клапан. Фланец обломан. Если б не место, где найден, я бы поклясться мог, что его наши строители выбросили. Или баллон у них рванул. Какие-то значки непонятные. Клинопись?»

— Положи его Морган. Вообще, не бери ничего в руки, пусть лежит, где лежит. Швыдкой тебя живьём съест, если узнает, как ты тут хватаешь что попало.

— Увидим, кто кого съест. Пусть сначала дороет сюда, потом уж, — Морган посмеялся принуждённо. — И вообще: ареолог планетологу друг, товарищ и дальний предок. Ты лучше о штуковине скажи — ничего не напоминает? Если бы не буквы, я б на что угодно спорил — это у строителей наших рванул баллон.

«Вот и я о том же», — подумал Саша, но вслух не сказал. Двинулись дальше. «Реакторная камера? — соображал Волков, разглядывая строение, которым оканчивалась труба. — С виду правильный куб. И ведь вторая уже такая штука. Если это действительно кольцевой составной реактор, похожий на наши, значит должны быть радиальные тоннели и центральная камера. Зачем только они сделали такой кожух? Не верится, что всё это должно было работать под открытым небом. Сохранность фантастическая, ни трещинки. Впрочем… это что?»

Трещина длинная наискось, выкрошенный кусок.

— Саша! — позвал ушедший вперёд Джеффри. Взволнованно позвал. Волков завернул за угол…

— Чтоб я сдох! — не сдержался он. — Вот тебе и реактор! Как же тогда он работает?

Куб предполагаемой реакторной камеры с этой стороны не был похож на куб. Скорее напоминал песочную пасочку, которую раздавил неосторожный малолетний строитель. Из разломов торчали чёрные плети, искорёженные куски обшивки, тоже чёрные. Волков прикоснулся к одному из них и тут же отдёрнул руку. То, что выглядело, как металл дюймовой толщины, рассыпалось от прикосновения в пыль.